всю улицу, что вотъ, дескать, гадкій мужъ собирается отправить ее на тотъ св?тъ и что ей давно житья н?тъ въ собственномъ дом?. Эта комедія продолжалась часа три, до т?хъ поръ, пока ея глаза закатились подъ лобъ и она со всего размаха грянулась на полъ, брыкаясь при этомъ и руками, и ногами. Очень хорошо-съ. На другой день супругъ ея пропалъ. Онъ не взялъ ни денегъ изъ хозяйственной кассы, ни запаснаго платья изъ своего гардероба: стало-быть, онъ не у?халъ въ Америку. На другой день онъ не воротился, и такъ прождали его напрасно ц?лую нед?лю. Хозяйка напечатала объявленіе въ газетахъ, публично изв?щая, что она во всемъ готова простить своего мужа, какъ скоро онъ придетъ домой. Такое объявленіе, конечно, д?лало ей великую честь, т?мъ бол?е, что мужъ, собственно говоря, ни въ чемъ не быль виноватъ передъ ней; но и посл? этой уловки онъ все-таки не воротился. Напрасно искали его во вс?хъ каналахъ и напрасно, два м?сяца сряду, приносили къ дверямъ колбасной лавки трупы вс?хъ утопленниковъ и удавленниковъ: ни одинъ трупъ не представилъ ни мал?йшаго сходства съ пропавшимъ мужемъ, и сос?ди мало-по-малу успокоились въ томъ предположеніи, что колбасникъ пропалъ безъ в?сти. — 'Туда ему и дорога', сказала неут?шная супруга и, отложивъ всякія попеченія, принялась торговать сосисками и колбасами. Однажды вечеромъ приходитъ въ ея лавку пожилой худощавый джентльменъ и спрашиваетъ сердитымъ голосомъ:- 'Вы, что ли, содержательница этой лавки?' — Я, — говоритъ она, — чего вамъ угодно? — 'Я пришелъ, сударыня, — говоритъ онъ, — потребовать отъ васъ отчета, за какія напасти нам?рены вы подавить своими проклятыми сосисками меня и все мое семейство? И кто вамъ сказалъ, сударыня, что м?дныя пуговицы съ гербами обойдутся вашей торговл? дешевле свиного мяса?' — Какъ пуговицы! — говоритъ она, — объяснитесь, милостивый государь. — 'Нечего тутъ объяснять, — говоритъ пожилой джентльменъ, развертывая клочокъ оберточной бумаги, гд? было штукъ двадцать или тридцать пуговичныхъ половинокъ, — какой чортъ, сударыня, надоумилъ васъ приправлять пуговицами эти проклятыя сосиски? Хороша начинка!' — Ахъ! ахъ! это пуговицы моего супруга! — кричитъ вдова, и тутъ же съ нею д?лаются страшныя истерическія корчи. — 'Что это значитъ?' — визжитъ пожилой джентльменъ, побл?дн?вшій, какъ полотно. — Все теперь ясно для меня! — визжитъ вдова. — Мужъ мой, въ припадк? безумія, превратилъ себя самого въ сосиски!
— И это, сэръ, была сущая правда, — заключилъ м-ръ Уэллеръ, устремивъ пристальный взглядъ на испуганную физіономію м-ра Пикквика, — только до сихъ поръ въ общемъ мн?ніи остается подъ спудомъ, самъ-ли онъ бросился въ свою патентованную машину, или кто-нибудь его пихнулъ. Достойно зам?чанія, сэръ, что пожилой сухощавый джентльменъ, страстный любитель сосисекъ, не могъ съ этой поры даже слышать о нихъ.
Вскор? посл? этого трогательнаго пов?ствованія господинъ и слуга прибыли въ квартиру м-ра Перкера. Лоутонъ, главный его конторщикъ, стоялъ подл? пріотворенной двери, разговаривая весьма небрежно съ какимъ-то горемыкой въ истасканномъ сюртук?, въ сапогахъ безъ подошвъ и въ перчаткахъ безъ пальцевъ. Во вс?хъ чертахъ его тощаго лица ярко отражались сл?ды продолжительныхъ страданій, и онъ, повидимому, живо чувствовалъ свое крайнее униженіе, потому что тотчасъ же отпрянулъ назадъ въ темный уголъ, какъ скоро завид?лъ новаго пришельца.
— Какъ это жаль… право, — сказалъ незнакомецъ съ глубокимъ вздохомъ.
— Конечно, жаль, — повторилъ Лоутонъ, выводя своимъ перомъ какія-то каракули на косяк? двери. — Не хотите-ли заочно передать ему ваше порученіе?
— A когда, прим?рно сказать, онъ долженъ воротиться назадъ? — спросилъ незнакомецъ.
— Не знаю, право, — отв?чалъ Лоутонъ, д?лая мистическіе знаки м-ру Пикквику, когда незнакомецъ потупилъ свои глаза.
— И вы полагаете, что мн? было бы безполезно дожидаться его зд?сь? — продолжалъ незнакомецъ, тоскливо посматривая на дверь конторы.
— О, да, я въ этомъ совершенно ув?ренъ, — отв?чалъ конторщикъ, продолжая рисовать каракули на косяк?. — На этой нед?л? уже нечего ждать, а, пожалуй, можетъ случиться, онъ не воротится и на будущей нед?л?, потому что вообще, у?зжая за городъ, Перкеръ никогда не торопится возвращеніемъ домой. Ужъ таковъ его обычай.
— Какъ? Онъ за городомъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ. — Боже мой, что-жъ теперь намъ д?лать?
— Не уходите, м-ръ Пикквикъ, — сказалъ Лоутонъ, — y меня для васъ письмо.
Переминаясь съ ноги на ногу, незнакомецъ еще разъ потупилъ глаза въ землю, и въ это мгновеніе см?тливый конторщикъ бросилъ многозначительный взглядъ на ученаго мужа, давая такимъ образомъ знать, что онъ разыгрываетъ плутовскую роль, которой однакожъ м-ръ Пикквикъ не могъ постигнуть.
— Войдите, м-ръ Пикквикъ, прошу покорно, — сказалъ Лоутонъ. — Что-жъ, вы оставите какое-нибудь порученіе, м-ръ Уатти, или потрудитесь завернуть въ другой разъ?
— Будьте такъ добры, попросите его сказать, что тамъ y нихъ сд?лано по моему д?лу, — сказалъ незнакомецъ умоляющимъ тономъ: — да, ради Бога, не забудьте этого, м-ръ Лоутонъ, — в?дь отъ этого зависитъ судьба ц?лаго семейства.
— Н?тъ, не забуду, положитесь на меня, — отв?чалъ конторщикъ.
— Войдите, м-ръ Пикквикъ. Прощайте, м-ръ Уатти; вы, в?рно, пройдетесь по бульвару; погода превосходная, не такъ ли?
Но такъ какъ незнакомецъ все еще медлилъ и былъ, очевидно, въ нер?шительномъ положеніи, то м- ръ Лоутонъ безъ церемоніи захлопнулъ дверь въ ту минуту, какъ Самуэль Уэллеръ усп?лъ войти въ контору за своимъ господиномъ.
— Уфъ, надо?лъ, проклятый! — сказалъ Лоутонъ, бросая перо на столъ, съ видомъ оскорбленнаго челов?ка. — Въ жизнь не видалъ такого неотвязчиваго банкрота! Его д?ла ужъ года четыре лежать у насъ подъ спудомъ, a онъ, чего добраго, еще снова притащится сюда нед?ли черезъ дв?. Такой неотвязный, право! Пожалуйте сюда, м-ръ Пикквикъ. Перкеръ дома и, разум?ется, будетъ радъ васъ вид?ть. Съ этимъ банкротомъ — можете вообразить! — я проваландался y дверей минутъ двадцать и промерзъ чуть не до костей.
Говоря это, конторщикъ поворочалъ уголья въ камин? и потомъ, бросивъ кочергу, пошелъ въ комнату своего принципала; м-ръ Пикквикъ посл?довалъ за нимъ.
— А, это вы, почтенн?йшій, — воскликнулъ м-ръ Перкеръ, шумно приподнимаясь со своего стула. — Ну, почтенн?йшій, какъ идутъ ваши д?ла? Н?тъ-ли чего новенькаго насчетъ нашихъ пріятелей въ Корнгилл?? Додсонъ и Фоггь, я слышалъ, держали ухо востро. О, это славные ребята, я знаю!
Говоря это, маленькій адвокатъ засадилъ въ носъ огромную щепоть табака, какъ будто въ доказательство своего почтенія къ искусству господъ Додсона и Фогга.
— Это отчаянные мошенники, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— То есть, почтенн?йшій, вы смотрите на нихъ со своей, джентльменской, точки зр?нія, не углубляясь въ сущность юридическаго искусства, и по-своему вы правы, м-ръ Пикквикъ. Ну, и мы тоже не дремали все это время. Я завербовалъ на свою сторону сержанта {Такъ называется адвокатъ высшаго разряда.} Сноббина.
— Хорошій это челов?къ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Хорошій челов?къ? — возразилъ м-ръ Перкеръ. — Сержантъ Сноббинъ, почтенн?йшій, стоитъ, такъ сказать, выше вс?хъ юридическихъ профессій. Онъ сд?лаетъ втрое противъ всякаго адвоката второй руки, и такого доки, см?ю ув?рить, не найти намъ съ вами на всемъ пространств? Трехъ Соединенныхъ Королевствъ. Сержантъ Сноббинъ водитъ за носъ вс?хъ этихъ судей, и уголовныхъ, и гражданскихъ.
Новая щепоть табака скр?пила окончательно высокую рекомендацію адвоката.
— Они требуютъ въ судъ моихъ друзей, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Такъ и должно быть, отв?чалъ Перкеръ, — Додсонъ и Фоггъ не проз?ваютъ этого случая. Друзья ваши могутъ быть отличными свид?телями, такъ какъ они вид?ли васъ въ интересномъ положеніи.
— Но в?дь она упала въ обморокъ по собственной вол?,- зам?тилъ м-ръ Пикквикъ, — она сама бросилась въ мои объятія.
— Очень в?роятно, почтенн?йшій, — возразилъ Перкеръ, — очень в?роятно и даже очень естественно. Я, съ своей стороны нравственно уб?жденъ, что иначе и не могло быть; но кто же это можетъ доказать, почтенн?йшій?
— Они также требовали въ судъ моего слугу, сказалъ м-ръ Пикквикъ, приведенный въ н?которое затрудненіе неожиданнымъ вопросомъ своего адвоката.
