табакъ и размахивая руками; м-ръ Пикквикъ уже не слышалъ больше ни одного слова, и сущность консультаціи осталось для него непроницаемою тайной. Моллардъ, повидимому, уб?жденный неотразимыми доказательствами опытнаго адвоката, согласился, наконецъ, испросить для него аудіенцію y своего принципала. Онъ пошелъ въ его кабинетъ и черезъ минуту, возвращаясь оттуда на ципочкахъ, возв?стилъ Перкеру и м-ру Пикквику, что м-ръ Сноббинъ, принимая въ уваженіе обстоятельства д?ла, соглашается, въ вид? исключенія, дать имъ аудіенцію на самое короткое время.
М-ръ сержантъ Сноббинъ былъ поистасканный джентльменъ л?тъ сорока пяти или, можетъ быть, пятидесяти, съ желто-бл?днымъ лицомъ и впалыми щеками гемороидальнаго цв?та. Его угрюмые и мутные глаза обличали въ немъ одного изъ т?хъ неутомимыхъ тружениковъ, которые посвящаютъ свою жизнь головоломнымъ кабинетнымъ трудамъ, сухимъ, безжизненнымъ, убивающимъ душу. Лорнетъ, вис?вшій y него на черной широкой лент?, служилъ для посторонняго наблюдателя несомн?ннымъ доказательствомъ, что м-ръ Сноббинъ былъ близорукъ. Волосы были y него чрезвычайно р?дки и торчали клочками на его голов?: это могло завис?ть, во-первыхъ, оттого, что почтенный юристъ не им?лъ привычки заботиться о своей прическ?, а, во-вторыхъ, оттого, что онъ ц?лую четверть в?ка носилъ судейскій парикъ, который теперь вис?лъ подл? него на деревянномъ гвозд?. Сл?ды св?жей пудры на воротник? его фрака и дурно вымытый б?лый галстухъ, въ измятомъ и скомканномъ вид? торчавшій на его ше?, свид?тельствовали, что м-ръ Сноббинъ, по возвращеніи изъ суда, еще не усп?лъ сд?лать приличной перем?ны въ своемъ костюм?. Остальныя статьи его туалета обличали также высшую степень небрежности и неряшества, свойственныхъ вс?мъ великимъ людямъ юридической профессіи. Д?ловыя книги съ ременными застежками, груды бумагъ разной величины и разныхъ цв?товъ, письма и куверты всевозможныхъ форматовъ были разбросаны по всему пространству огромнаго стола безъ всякаго покушенія на комфортъ и порядокъ. Кабинетная мебель страдала отъ чрезм?рной ветхости англійской бол?знью; дверцы книжныхъ шкафовъ подернулись пл?сенью и спокойно гнили на своихъ заржав?лыхъ петляхъ; пыль на коврахъ подымалась облаками при каждомъ шаг?; оконныя сторы покрылись желтизной отъ дряхлости и грязи, и вообще вс? предметы въ кабинет? д?лового челов?ка свид?тельствовали неоспоримымъ образомъ, что м-ръ сержантъ Сноббинъ, погруженный т?ломъ и душою въ свои головоломныя занятія, не обращалъ ни мал?йшаго вниманія на вн?шнія удобства жизни.
При вход? кліентовъ онъ писалъ, и перо его скрип?ло немилосердно, быстро переб?гая отъ одной строки къ другой. Когда Перкеръ поклонился и представилъ его вниманію своего кліента, м-ръ Сноббинъ осторожно воткнулъ въ чернильницу свое перо, пригласилъ гостей садиться и, погладивъ свою л?вую ногу, сд?лалъ знакъ, что они могутъ говорить.
— Имя моего кліента — Пикквикъ, — началъ Перкеръ, сд?лавъ предварительно подобострастный поклонъ.
— Ну?
— Онъ отв?тчикъ по д?лу вдовы Бардль.
— Ну?
— Вамъ, кажется, изв?стны отчасти подробности этого д?ла.
— Меня ангажировали защищать его на спеціальномъ суд? присяжныхъ?
— Такъ точно.
— И деньги внесены въ мою контору?
— Вс? сполна.
Сержантъ понюхалъ табаку и приготовился ожидать дальн?йшихъ объясненій.
— Прежде, ч?мъ вы окончательно примете на себя оффиціальную обязанность нашего защитника, сэръ, — сказалъ Перкеръ, — м-ръ Пикквикъ желаетъ лично васъ удостов?рить, что жалоба противъ него, съ нравственной точки зр?нія, не им?етъ ни мал?йшихъ основаній и онъ идетъ на судъ съ чистымъ сердцемъ и чистыми руками; въ противномъ случа?, еслибъ на сов?сти его лежало какое-нибудь пятно, онъ бы прекратилъ этотъ процессъ въ самомъ начал?, удовлетворивъ справедливымъ требованіямъ вдовы Бардль. Такъ-ли я излагаю ваши мысли, почтенн?йшій? — заключилъ маленькій адвокатъ, обращаясь къ м-ру Пикквику.
— Совершенно такъ, — отв?чалъ м-ръ Пикквикъ.
Вооружившись очками, сержантъ Сноббинъ осмотр?лъ ученаго мужа съ ногъ до головы, при чемъ едва зам?тная улыбка проскользнула по его морщинистому лицу. Зат?мъ, обращаясь къ Перкеру, онъ проговорилъ:
— Запутанное д?ло?
Перкеръ пожалъ плечами.
— Вы нам?рены пригласить свид?телей?
— Н?тъ.
Улыбка на лиц? сержанта приняла бол?е опред?ленный смыслъ. Онъ энергически погладилъ свою ногу и потомъ, облокотившись на спинку креселъ, кашлянулъ два-три раза съ выраженіемъ очевиднаго сомн?нія.
Эти злов?щіе признаки отнюдь не ускользнули отъ вниманія ученаго мужа. Сд?лавъ судорожное движеніе, онъ поправилъ очки на своемъ носу и, несмотря на предостерегательные жесты Перкера, самъ обратился къ великому юристу съ выразительною р?чью:
— Я не сомн?ваюсь, сэръ, что мое желаніе воспользоваться въ настоящемъ случа? вашею опытностью и талантами можетъ для такого джентльмена, какъ вы, показаться страннымъ и даже необыкновеннымъ.
М-ръ Сноббинъ обнаружилъ готовность принять степенный видъ, но улыбка опять незам?тно проб?жала по лицу его.
— Джентльмены вашей профессіи, сэръ, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — видятъ по большей части изнанку челов?ческой природы, и передъ вами, во всей нагот?, открывается ея дурная сторона. Какъ судья и адвокатъ, вы знаете по собственному опыту, какъ часто судьба честнаго челов?ка зависитъ отъ юридическихъ эффектовъ. Почемъ знать, можетъ быть, даже вамъ, сэръ, случалось употреблять обоюдоострое оружіе закона противъ особъ, совершенно непорочныхъ и чистыхъ передъ судомъ своей собственной сов?сти. Само-собою разум?ется, вы, какъ и другіе великіе юристы, увлекаетесь въ подобныхъ случаяхъ единственнымъ желаніемъ облагод?тельствовать своихъ кліентовъ, не обращая вниманія на то, что они, можетъ быть, руководствуются исключительно эгоистическими побужденіями, заглушающими въ нихъ врожденное чувство сов?сти и долга. Вотъ почему въ общемъ мн?ніи почтенное сословіе юристовъ считается подозрительнымъ, недов?рчивымъ и даже криводушнымъ. Им?я въ виду вс? эти соображенія, я былъ бы, конечно, не въ прав? с?товать, еслибъ вы, въ свою очередь, подозр?вали во мн?, какъ въ будущемъ своемъ кліент?, низкія побужденія и мысли, недостойныя честнаго джентльмена; т?мъ не мен?е, однакожъ, я считаю своей обязанностью разс?ять такія подозр?нія, если уже они закрались въ вашу душу. Итакъ, сэръ, позвольте еще разъ повторитъ вм?ст? съ моимъ адвокатомъ, что я совершенно невиненъ въ этихъ гнусныхъ кляузахъ, которыя взводятъ противъ меня вдова Бардль и ея безчестные адвокаты. Знаю очень хорошо и заран?е ув?ренъ, что сод?йствіе ваше на суд? присяжныхъ будетъ для меня безц?нно; но если, сверхъ чаянія вы еще сколько нибудь сомн?ваетесь въ моемъ благородств?, я готовъ великодушно отказаться отъ вашей помощи и даже прошу васъ покорн?йше не принимать въ такомъ случа? никакого участія въ моемъ д?л?.
Прежде ч?мъ м-ръ Пикквикъ добрался до половины своей р?чи, сержантъ Сноббинъ пересталъ его слушать, и зам?тно было по вс?мъ признакамъ, что мысль его бродила далеко отъ назидательныхъ сентенцій, излагаемыхъ ученымъ мужемъ. Повидимому, онъ совс?мъ забылъ о своихъ кліентахъ и уже снова взялся за перо, чтобы излить на бумагу юридическія мн?нія, накопившіяся въ его голов?; но м-ръ Перкеръ снова пробудилъ его вниманіе, предложивъ къ его услугамъ свою золотую табакерку.
— Кто-жъ будетъ моимъ помощникомъ въ этомъ д?л?? — спросилъ Сноббинъ, нюхая табакъ.
— М-ръ Функи, — отв?чалъ Перкеръ.
— Функи… Функи… никогда я не слыхалъ такой фамиліи, — проговорилъ сержантъ. — Это, должно быть, еще молодой челов?къ.
— Да, онъ очень молодъ, — отв?чалъ Перкеръ. — Онъ былъ въ суд? только одинъ разъ.
— Когда?
— Не помню хорошенько… этому, кажется, будетъ уже два или три года.
