укрывавшемуся на кухн?. — Разум?ется, разум?ется, и всему св?ту изв?стно, что всякій шарамыжникъ можетъ безнаказанно обижать меня въ моемъ собственномъ дом?, потому что муженекъ мой лежитъ себ?, какъ байбакъ, не обращая никакого вниманія на свою жену, какъ будто я y него то же, что собака на улиц?. Н?тъ въ немъ ни чести, ни стыда (м-съ Раддль зарыдала), ему и горя мало, что два головор?за вздумали буянить въ его собственной квартир?… злословить его жену… срамить… позорить… какая ему нужда? Онъ спитъ себ?, негодный трусъ… боится глаза показать… трусъ… трусъ…
Зд?сь м-съ Раддль пріостановилась, желая, повидимому, удостов?риться, пробудился ли ея горемычный супругъ; но видя, что попытки ея не произвели желаннаго эффекта, она медленно начала спускаться съ л?стницы, заливаясь горючими слезами. Въ эту минуту вдругъ раздался громкій двойной стукъ въ уличную дверь. Раддль застонала и зарыдала во весь голосъ, заглушая всякій шорохъ и движеніе на всемъ этомъ пространств?. Когда, наконецъ, стукъ, усиливаясь постепенно, повторился до десяти разъ, она быстро прошмыгнула въ свою комнату и неистово захлопнула дверь.
— Не зд?сь-ли живетъ м-ръ Сойеръ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ, когда калитка отворилась.
— Зд?сь, — отв?чала д?вушка, — въ первомъ этаж?. Взойдя на л?стницу, поверните направо; — тутъ и есть.
Сд?лавъ это наставленіе, д?вушка, принадлежавшая, в?роятно, къ аборигенамъ этого захолустья, поб?жала на кухню со св?чою въ рукахъ, совершенно довольная т?мъ, что выполнила аккуратно все, что могли отъ нея требовать въ подобномъ случа? неизв?стные пришельцы.
М-ръ Снодграсъ, которому досталось войти посл?днимъ, принялъ на себя обязанность запереть калитку жел?знымъ болтомъ, что задержало его на н?сколько минутъ, такъ какъ болтъ не вдругъ подчинился усиліямъ его неопытной руки. Зат?мъ почтенные друзья ощупью поплелись наверхъ, гд? ихъ принялъ весьма радушно и учтиво м-ръ Бобъ Сойеръ, который, однакожъ, побоялся сойти внизъ изъ опасенія наткнуться на неугомонную м-съ Раддль.
— Здравствуйте, господа! — сказалъ горемычный студентъ. — Очень радъ васъ вид?ть. Поостерегитесь: тутъ стаканы.
Предостереженіе относилось къ м-ру Пикквику, который собирался положить свою шляпу на подносъ.
— Ахъ, что я д?лаю! — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Прошу извинить.
— Ничего, ничего, — сказалъ Бобъ Сойеръ. — Квартира, какъ видите, не совс?мъ обширна; но вы этого должны были ожидать, когда собирались нав?стить молодого холостяка. Прошу покорно. Съ этимъ джентльменомъ вы ужъ, кажется, знакомы, если не ошибаюсь?
М-ръ Пикквикъ пожалъ руку Бенжамену Аллену, и этому прим?ру немедленно посл?довали его друзья. Лишь только они заняли свои м?ста, послышался опять двойной стукъ.
— Это, я думаю, Джекъ Гопкинсъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ. — Тсс! Такъ и есть. Ну, Джекъ, пошевеливайся скор?е.
По л?стниц? раздались тяжелые шаги, и чрезъ минуту въ комнату вошелъ Джекъ Гопкинсъ. На немъ былъ черный бархатный жилетъ съ блестящими м?дными пуговицами и пестрая рубашка съ б?лыми фальшивыми воротничками.
— Отчего такъ поздно, Джекъ? — спросилъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.
— Задержали въ клиник?,- отв?чалъ Гопкинсъ.
— Что новаго?
— Ничего особеннаго. Два, три кадавера и одинъ переломанный субъектъ.
— Что? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Переломанный субъектъ. Кто-то, видите ли, упалъ изъ окна четвертаго этажа, его подняли и привезли къ намъ въ клинику. Случай весьма счастливый, и мы очень рады.
— Вы хотите сказать, что паціентъ y васъ выздоров?етъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Н?тъ, — отв?чалъ Гопкинсъ безпечнымъ тономъ. — Н?тъ, онъ умретъ непрем?нно, но завтра поутру y насъ будетъ блистательная операція. Можно залюбоваться, когда д?лаетъ операцію Слешеръ. Спектакль великол?пный!
— Стало быть, м-ръ Слешеръ — хорошій операторъ? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Знаменитость! — отв?чалъ Гопкинсъ. — Недавно онъ сд?лалъ ампутацію мальчику — нужно было отр?зать ногу повыше кол?на. Что-жъ вы думаете? Мальчикъ въ продолженіе операціи скушалъ пять яблоковъ и тминную коврижку. Потомъ уже, когда все было кончено, онъ спросилъ преспокойно, долго-ли будутъ играть съ его ногой? — A нога ужъ закупорена была въ банку.
— Ахъ, Боже мой! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, въ величайшемъ изумленіи.
— Э, полноте! Да это y насъ нипочемъ, — возразилъ Джекъ Гопкинсъ. — Не правда ли, Бобъ?
— Трынъ-трава, — подтвердилъ м-ръ Бобъ Сойеръ.
— Кстати, Бобъ, — сказалъ Гопкинсъ, бросая едва зам?тный взглядъ на внимательное лицо м-ра Пикквика, — вчера вечеромъ y насъ былъ прелюбопытный случай. Въ клинику привезли ребенка, который проглотилъ ожерелье.
— Проглотилъ что, сэръ? — прерваль м-ръ Пикквикъ.
— Ожерелье, — повторилъ Джекъ Гопкинсъ, — но, разум?ется, не вдругъ, — Это было бы слишкомъ много и для васъ, не только для ребенка. Такъ ли, м-ръ Пикквикъ? Ха, ха, ха!
М-ръ Гопкинсъ былъ, очевидно, въ веселомъ расположеніи духа. Получивъ отъ ученаго мужа утвердительный отв?тъ и еще разъ позабавившись надъ своею остротою, онъ продолжалъ:
— Д?ло происходило вотъ какъ. Родители ребенка, о которомъ я им?лъ честь доложить вамъ, люди б?дные. Сестра его купила себ? ожерелье — простое ожерелье изъ большихъ черныхъ бусъ. Ребенокъ, до страсти любившій игрушки, подтибрилъ это ожерелье, спряталъ, поигралъ съ нимъ, разр?залъ нитку, на которой были нанизаны бусы, и проглотилъ сперва одну бусу. Это показалось ему превосходною забавой, и на другой день онъ проглотилъ еще одно зерно.
— Ахъ, Боже мой! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ. — Какой страшный случай! Прошу извинить, сэръ. Продолжайте.
— На третій день утромъ ребенокъ проглотилъ уже дв? бусы, a тамъ, еще черезъ день, угостилъ себя тремя, и такъ дал?е. Въ продолженіе нед?ли онъ скушалъ все ожерелье, ровно двадцать пять бусъ. Сестра, между т?мъ, д?вушка см?тливая, промышлявшая трудами своихъ рукъ, скоро догадалась, что пропало ея ожерелье, которое, должно зам?тить, было почти единственнымъ ея сокровищемъ. Можете представить, что она выплакала вс? глаза, отыскивая свою драгоц?нность. Вс? поиски, разум?ется, были безполезны. Черезъ н?сколько дней семейство сид?ло за столомъ и кушало жареную баранину подъ картофельнымъ соусомъ. Ребенокъ былъ сытъ, и ему позволили играть тутъ же въ комнат?. Вдругъ послышался страшный шумъ, какъ будто отъ крупинокъ града. — 'Что ты тамъ возишься?' спросилъ отецъ. — 'Я ничего, папенька', — отв?чалъ ребенокъ. — 'Ну, такъ перестань же,'- сказалъ отецъ. Посл?довало кратковременное молчаніе, и зат?мъ въ комнат? опять поднялся страшный шумъ. — 'Если ты не перестанешь, чертенокъ, — сказалъ отецъ, — я упрячу тебя въ темный чуланъ на хл?бъ да на воду.' — И когда всл?дъ зат?мъ онъ скр?пилъ свою угрозу толчкомъ, шумъ и стукотня увеличились, по крайней м?р?, во сто разъ. — 'Тьфу ты, пропасть, — сказалъ отецъ, — эта суматоха чуть-ли не въ немъ самомъ'. 'Во мн? самомъ, — подхватилъ ребенокъ, — я проглотилъ сестрицыно ожерелье'. Ну, само собою разум?ется, отецъ тотчасъ-же схватилъ ребенка и поб?жалъ съ нимъ въ госпиталь, a бусы, можете представить, забарабанили такую тревогу, что ротоз?и принялись таращить свои глаза и вверхъ и внизъ, желая разгадать, откуда поднимался такой необычайный шумъ. Этотъ интересный субъектъ теперь y насъ въ госпитал?,- заключилъ Джекъ Гопкинсъ, — и его принуждены были закутать солдатскою шинелью, чтобъ онъ не безпокоилъ другихъ паціентовъ этимъ демонскимъ шумомъ.
— Необыкновенный, страшный случай! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ, ударяя по столу сжатымъ кулакомъ.
— О, это пустяки! — сказалъ Джекъ Гопкинсъ. — Не правда ли, Бобъ?
— Разум?ется, пустяки, — отозвался м-ръ Бобъ Сойеръ.
— Въ нашей профессіи, могу васъ ув?рить, сэръ, бываютъ иной разъ довольно странныя явленія, — зам?тилъ Джекъ Гопкинсъ.
— Можно вообразить! — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
За другимъ стукомъ въ дверь вошелъ широкоголовый молодой челов?къ въ черномъ парик?, a за
