своему закадычному другу, Бобу Сойеру. Выразивъ такимъ образомъ эту отчаянную р?шимость, онъ залился горчайшими слезами и, махнувъ рукою, отправился въ обратный путь на свою квартиру, до которой, однакожъ, не суждено было ему добраться въ эту ночь. Постучавшись безъ всякаго усп?ха въ двери двухъ или трехъ домовъ, онъ прилегъ, наконецъ, на крылечныхъ ступенькахъ колбасной лавки, въ твердой ув?ренности, что спитъ передъ дверью своей комнаты, которую второпяхъ не усп?лъ отпереть.
Проводивъ, такимъ образомъ, въ угоду м-съ Раддль, вс?хъ своихъ гостей, горемычный Бобъ Сойеръ остался одинъ въ своей комнат?, подл? недопитыхъ пуншевыхъ стакановъ, и погрузился въ горькое раздумье относительно в?роятныхъ событій наступающего утра.
Глава XXXIII. Мистеръ Уэллеръ старшій сообщаетъ критическія зам?чанія объ одномъ литературномъ произведеніи и потомъ, съ помощью своего возлюбленнаго сына, бросаетъ грязь въ лицо изв?стному достопочтенному джентльмену съ краснымъ носомъ
Читатели, можетъ быть, припомнятъ, что утро тринадцатаго февраля должно было предшествовать тому знаменитому дню, когда спеціальный судъ присяжныхъ опред?лилъ окончательно разсмотр?ть процессъ вдовы Бардль противъ почтеннаго президента Пикквикскаго клуба. Это было самое хлопотливое утро для камердинера ученаго мужа. Съ девяти часовъ пополуночи и до двухъ пополудни м-ръ Самуэль Уэллеръ путешествовалъ изъ гостиницы 'Коршуна и Джорджа' въ апартаменты м-ра Перкера и обратно. Никакъ нельзя сказать, чтобы предстояла особенная надобность въ подобной б?готн? — юридическая консультація уже была окончена давнымъ-давно, и в?роятный способъ д?йствованія въ суд? былъ опред?ленъ и взв?шенъ; но м-ръ Пикквикъ, доведенный до крайней степени тревожной раздражительности, безпрестанно отправлялъ къ своему адвокату маленькія записки сл?дующаго содержанія:
'Любезный Перкеръ, все-ли идетъ хорошо?'
Въ запискахъ самого м-ра Перкера неизм?нно содержался одинъ и тотъ же отв?тъ:
'Любезный Пикквикъ, все какъ сл?дуетъ по возможности'.
Д?ло въ томъ, что до окончательнаго зас?данія въ суд? ничего не могло идти ни хорошо, ни дурно, и ученый мужъ тревожился напрасно.
Но кто изъ смертныхъ изб?галъ когда-либо этого тревожнаго состоянія, какъ скоро нужно было первый разъ въ жизни, волею или неволею, явиться на спеціальный судъ присяжныхъ? — М-ръ Самуэль Уэллеръ, знакомый въ совершенств? съ общими слабостями челов?ческой природы, исполнялъ вс? предписанія своего господина съ т?мъ невозмутимымъ спокойствіемъ, которое составляло самую р?зкую и прекрасн?йшую черту въ его оригинальной натур?.
Самуэль Уэллеръ сид?лъ за буфетомъ, ут?шая себя прохладительнымъ завтракомъ и обильными возліяніями горячительной микстуры, долженствовавшей успокоить его посл? продолжительныхъ утреннихъ трудовъ, какъ вдругъ въ комнату вошелъ молодой д?тина около трехъ футовъ въ вышину, въ волосяной фуражк? и бумазейныхъ шальварахъ, обличавшихъ въ немъ похвальное честолюбіе возвыситься со временемъ до степени конюха или дворника въ трактир?. Онъ взглянулъ сперва на потолокъ, потомъ на буфетъ, какъ будто отыскивая кого-нибудь для передачи своихъ порученій. Разсчитывая весьма основательно, что порученіе его могло относиться къ чайнымъ или столовымъ ложкамъ заведенія, буфетчица 'Коршуна и Джорджа' обратилась къ нему съ вопросомъ:
— Чего вамъ угодно, молодой челов?къ?
— Н?тъ-ли зд?сь одного челов?ка, по имени Самуэля, — спросилъ юноша громкимъ голосомъ.
— A какъ прозвище этого челов?ка? — сказалъ Самуэль Уэллеръ, озираясь кругомъ.
— A мн? почему знать? — отв?чалъ скороговоркой молодой джентльменъ, не снимая своей фуражки.
— Охъ, какой же вы заноза, молодой челов?къ, — сказалъ Самуэль, — только знаете-ли что?
— A что?
— На вашемъ м?ст? я припряталъ бы куда-нибудь подальше этотъ картузъ. Волосы — вещь дорогая, понимаете?
Молодой д?тина скинулъ фуражку.
— Теперь скажите, любезный другъ, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ, — зач?мъ вамъ понадобился этотъ Самуэль?
— Меня послалъ къ нему старый джентльменъ.
— Какой?
— Тотъ, что ?здитъ на дилижансахъ въ Ипсвичь и останавливается на нашемъ двор?,- отв?чалъ молодой д?тина. — Вчера поутру онъ вел?лъ мн? заб?жать въ гостиницу 'Коршуна и Джорджа', и спросить Самуэля.
— Это мой родитель, сударыня, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, обращаясь съ пояснительнымъ видомъ къ молодой леди за буфетомъ. — Ну, еще что, молодой барсукъ?
— A еще нынче въ шесть часовъ пожалуйте въ наше заведеніе, такъ какъ старый джентльменъ желаетъ васъ вид?ть, — отв?чалъ д?тина.
— Какое же это заведеніе?
— Трактиръ 'Голубой дикобразъ' на Леденгольскомъ рынк?. Угодно вамъ придти?
— Очень можетъ быть, что и приду, — отв?чалъ Самуэль.
Молодой д?тина поклонился, над?лъ фуражку и ушелъ.
М-ръ Уэллеръ выхлопоталъ безъ труда позволеніе отлучиться, такъ какъ господинъ его, погруженный мыслью въ созерцаніе коловратности челов?ческихъ судебъ, желалъ остаться наедин? весь этотъ вечеръ. Времени оставалось еще вдоволь до назначеннаго срока, и м-ръ Уэллеръ не им?лъ никакой надобности торопиться на свиданье со своимъ почтеннымъ отцомъ. Онъ шелъ медленно, переваливаясь съ боку на бокъ и оглядываясь во вс? стороны съ великимъ комфортомъ наблюдателя челов?ческой природы, который везд? и во всемъ отыскиваетъ предметы, достойные своей просв?щенной любознательности. Такъ бродилъ онъ около часа, повидимому, безъ всякой опред?ленной ц?ли; но, наконецъ, вниманіе его обратилось на картины и эстампы, выставленные въ окнахъ одного магазина. Самуэль ударилъ себя по лбу, и воскликнулъ съ не-обыкновенною живостью:
— Какой же я пентюхъ, чортъ побери! В?дь забылъ, такъ-таки р?шительно забылъ! Хорошо, что еще не поздно!
Въ то время какъ онъ говорилъ такимъ образомъ, глаза его были устремлены на картину, изображавшую два челов?ческія сердца, пронзенныя одной стр?лою. Крылатый купидонъ, пустившій стр?лу, порхалъ надъ головами юноши и д?вы, которые, между т?мъ, гр?лись y печки и готовили роскошный ужинъ. На заднемъ план? яркими красками обрисовывалась фигура дряхлой старухи, см?явшейся изподтишка надъ молодыми людьми. Вс? эти сюжеты, взятые вм?ст?, составляли такъ называемую «Валентину», то-есть подарокъ въ день Валентина, рекомендовавшійся молодымъ людямъ, если кто-нибудь изъ нихъ желалъ запастись такою драгоц?нностью на четырнадцатое февраля. Объявленіе, прибитое къ окну магазина, изв?щало почтенн?йшую публику, что такія валентины продаются зд?сь въ безчисленномъ количеств? по одному шиллингу и шести пенсовъ за штуку.
— Ну, признаюсь, — повторилъ Самуэль, — быть бы мн? въ дуракахъ, если бы не эта картина. Забылъ, совс?мъ забылъ!
Продолжая разсуждать съ самимъ собою, онъ быстро вошелъ въ магазинъ и потребовалъ листъ самой лучшей золотообр?зной бумаги и стальное остроконечное перо, за которое хозяинъ могъ бы поручиться, что оно не будетъ брызгать. Снабдивъ себя этими принадлежностями, онъ отправился скорымъ шагомъ на Леденгольскій рынокъ, не д?лая уже въ продолженіе своего пути никакихъ дальн?йшихъ наблюденій. Чрезъ четверть часа онъ увид?лъ на воротахъ одного зданія огромную м?дную бляху, гд? рука художника изобразила отдаленное подобіе лазореваго слона, съ орлинымъ носомъ вм?сто хобота. Разсчитывая не безъ основанія, что это и долженъ быть самъ 'Голубой дикобразъ', м-ръ Уэллеръ вошелъ въ трактиръ и спросилъ, зд?сь-ли его почтенный родитель.
— Н?тъ еще; онъ долженъ быть зд?сь черезъ часъ съ небольшимъ, — сказала молодая женщина,
