Посл? этого приступа, Самуэль разсказалъ въ короткихъ словахъ вс? подробности посл?дняго своего разговора съ м-ромъ Пикквикомъ.
— Какъ? Остаться въ тюрьм? одному? — воскликнулъ м-ръ Уэллеръ старшій. — Не позволить никому ходить за собою? Б?дный старичокъ! Н?тъ, н?тъ, Самми, до этого не надобно допускать его.
— Ужъ, конечно, не надобно, — подтвердилъ Саму-эль. — Это я и безъ тебя зналъ.
— Да они тамъ съ?дять его живьемъ, Самми, и съ косточками! — воскликнулъ м-ръ Уэллеръ.
Самуэль нашелъ это мн?ніе весьма основательнымъ.
— Онъ в?дь еще не доварился, Самми, когда вступилъ въ эти казематы, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ метафорически, — a они, пов?рь мн?, пропекутъ и изжарятъ его такъ, что никто изъ самыхъ близкихъ друзей не угадаетъ въ немъ прежняго птенца. Не такъ ли, Самми?
— Истинно такъ.
— И выходитъ, что этого не должно быть, Самуэль.
— Ужъ это какъ водится.
— Стало быть, р?чь о томъ, какъ уладить это д?ло?
— Именно объ этомъ, — отв?чалъ Самуэль. — Ты, старичина, уменъ не по л?тамъ, позволь теб? это зам?тить: говоришь ладно, складно, и видишь впереди всю подноготную, какъ этотъ вотъ краснощекій Никсонъ, котораго продаютъ съ картинками въ маленькихъ книжкахъ по шести пенсовъ за штуку.
— Что это за челов?къ, Самми? — спросилъ м-ръ Уэллеръ.
— До этого ужъ теб? н?тъ д?ла, кто онъ таковъ, — возразилъ Самуэль, — довольно съ тебя, что онъ не извозчикъ.
— Знавалъ я въ старину одного конюха, котораго звали Никсономь: не онъ-ли Самми?
— Н?тъ, не онъ. Это былъ джентльменъ, да еще вдобавокъ кудесникъ.
— A что такое кудесникъ?
— A это, видишь ли, челов?къ, который знаетъ будущее такъ, какъ мы съ тобой не знаемъ и настоящаго.
— Вотъ что! Желалъ бы я познакомиться съ такимъ челов?комъ, Самуэль, — сказалъ м-ръ Уэллеръ. — Авось онъ пов?далъ бы мн? кой-что насчетъ печенки и заваловъ, о которыхъ мы съ тобой бес?довали. Но ужъ если онъ скончалъ свой животъ и никому не передавалъ своего секрета, такъ нечего объ этомъ и распространяться. Ну, Самми, катай дальше, любезный! — заключилъ Уэллеръ, вздохнувъ изъ глубины души.
— Ты вотъ расклалъ по пальцамъ лучше всякаго кудесника, что будетъ съ нашимъ старичкомъ, если оставить его одного въ тюрьм?,- сказалъ Самуэль.- A не знаешь-ли ты, какъ бы этакъ намъ съ тобой помочь этому горю?
— Н?тъ, другъ мой, не возьму въ толкъ, — сказалъ м-ръ Уэллеръ посл? минутнаго размышленія.
— И не видишь ты никакого средства?
— Средства, то есть, какъ бы выручить честнаго мужа изъ несчастія! Н?тъ, Самми, не вижу… a вотъ разв? попробовать…
Необыкновенный св?тъ премудрости озарилъ чело почтеннаго старца, когда онъ приложился къ уху своего возлюбленнаго сына и шопотомъ сказалъ:
— Принесемъ-ка, любезный, складную кровать, впихнемъ его туда, да и вынесемъ такъ, чтобъ не пронюхалъ ни одинъ тюремщикъ. — Или еще лучше: нарядимъ его старухой и прикроемъ его фатой.
Но Самуэль объявилъ, что оба эти плана никуда не годятся и снова предложилъ свой вопросъ.
— Н?тъ, — сказалъ старый джентльменъ, — если онъ не хочетъ сохранить тебя при своей особ?, такъ я ужъ р?шительно не вижу никакого средства. Не про?дешь, Самми, будь ты тутъ хоть семи пядей во лбу.
— Про?хать можно, да только осторожно, — возразилъ Самуэль. — Послушай, старичина: ссудика ты мн? фунтиковъ двадцать пять.
— A на что теб?? — спросилъ м-ръ Уэллеръ.
— Это ужъ мое д?ло, — отв?чалъ Самуэль. — Можетъ, теб? вздумается потребовать отъ меня эти денежки минутъ черезъ пять, a я, можетъ статься, не заплачу и заартачусь. Не придетъ ли, этакъ, теб? охота задержать своего сынка и отправить его въ тюрьму за долги?
При этой остроумной выдумк? отецъ и сынъ обм?нялись полнымъ кодексомъ телеграфическихъ взглядовъ и жестовъ, посл? чего м-ръ Уэллеръ старшій с?лъ на каменную ступень и расхохотался до того, что лицо его покрылось багровой краской.
— Что это за старый истуканъ! — воскликнулъ Самуэль, негодуя на безполезную трату дорогого времени. — Какъ теб? не стыдно разсиживаться, какъ п?туху на на шест?, когда тутъ не оберешься хлопотъ на ц?лый день? Гд? y тебя деньги?
— Въ сапог?, Самми, въ сапог?,- отв?чалъ м-ръ Уэллеръ, подавляя въ себ? этотъ припадокъ необыкновеннаго веселья. — Подержи-ка мою шляпу, Самми.
Освободившись отъ этого груза, м-ръ Уэллерь внезапно перегнулся на одинъ бокъ, засунувъ свою правую руку за голенище, и черезъ минуту вытащилъ изъ этого оригинальнаго влагалища бумажникъ огромнаго формата въ осьмушку, перевязанный толстымъ ремнемъ. Отдохнувъ, сколько было нужно посл? этой трудной операціи, онъ вынулъ изъ бумажника дв? нахлестки, три или четыре пряжки, м?шочекъ овса, взятаго на пробу, и наконецъ небольшой свертокъ запачканныхъ ассигнацій, изъ которыхъ тотчасъ же отд?лилъ требуемую сумму для своего возлюбленнаго сына.
— Вотъ теб?, другъ мой Самми, — сказалъ старый джентльменъ, когда нахлестки, пряжки и пробный овесъ были вновь уложены на свое м?сто въ неизм?римомъ карман? за голенищемъ, — теперь надо теб? доложитъ, Самми, что я знаю тутъ одного джентльмена, который мигомъ подсмолитъ намъ всю эту механику… Сорвиголова, Самми, собаку съ?лъ въ законахъ: мозгъ y него, какъ y лягушки, разс?янъ по всему т?лу, и каждый палецъ прошпигованъ такимъ умомъ, что просто ротъ разинешь. Онъ другъ самого лорда- канцлера, Самми, и стоитъ ему пикнуть одно только словечко, такъ тебя упрячутъ, пожалуй, на всю жизнь въ какую угодно тюрьму.
— Ну, н?тъ, старичина, — возразилъ м-ръ Уэллеръ, — авось мы обойдемся безъ этой механики.
— Какъ же это?
— Слыхалъ-ли ты, что тутъ называется y нихъ по судейской части Habeas corpus?
— Н?тъ. A что?
— A это, сударь мой, такое изобр?теніе, лучше котораго челов?ку ничего не придумать до скончанія в?ковъ. Объ этомъ читалъ я и въ книгахъ.
— Да ты-то что станешь съ нимъ д?лать?
— Войду черезъ него въ тюрьму къ своему старшин? и больше ничего, — отв?чалъ Самуэль. — Только ужъ лорду-канцлеру про это ни гугу, — иначе, пожалуй, пойти-то пойдешь этой дорогой, да тамъ и застрянешь навсегда, какъ ракъ на мели.
Соглашаясь съ мн?ніемъ своего сына, м-ръ Уэллеръ старшій, не теряя драгоц?ннаго времени, отправился еще разъ къ ученому Соломону Пеллю и познакомилъ его со своимъ желаніемъ подать немедленно бумагу ко взысканію двадцати пяти фунтовъ, со включеніемъ судебныхъ издержекъ, съ н?коего Самуэля Уэллера, отказавшагося выплатить этотъ долгъ. Благодарность за труды по этому д?лу перейдетъ въ карманъ Соломона Пелля, и онъ получитъ впередъ за свои хлопоты.
Стряпчій былъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа, такъ какъ несостоятельный кліентъ его былъ въ эту минуту благополучно освобожденъ изъ коммерческаго суда. Онъ отозвался въ лестныхъ выраженіяхъ относительно удивительной привязанности Самуэля къ его господину и объявилъ, что этотъ случай напоминаетъ ему его собственную безкорыстную преданность къ лорду-канцлеру, почтившему его своимъ вниманіемъ и дружбой. Окончивъ предварительные переговоры, они оба отправились въ Темпль, и м-ръ Соломонъ Пелль, съ помощью своего письмоводителя, изготовилъ въ н?сколько минутъ, по всей юридической форм?, просьбу о взысканіи вышеозначенной суммы за собственноручнымъ подписаніемъ заимодавца.
Самуэль, между т?мъ, отрекомендованный почтеннымъ представителямъ кучерского сословія, сопровождавшимъ несостоятельнаго джентльмена, освобожденнаго изъ суда, былъ принятъ ими со вс?ми признаками искренняго радушія, какого могъ заслуживать единственный сынъ и насл?дникъ м-ра Уэллера. Они пригласили его принять участіе въ ихъ пиршеств?, и Самуэль съ великой охотой посл?довалъ за ними
