Анекдотами и разсказами въ этомъ род? м-ръ Уэллеръ забавлялъ своего господина до поздняго часа ночи. Испросивъ позволеніе м-ра Пикквика, Самуэль нанялъ, для собственнаго пом?щенія, особый уголъ въ одной изъ комнатъ пятаго этажа, y лысаго сапожника, который за еженед?льную плату согласился разд?лить съ нимъ свое убогое жилище. Сюда м-ръ Уэллерь перенесъ свой матрацъ и койку, взятую напрокатъ y м-ра Рокера. Въ первую же ночь онъ водворился зд?сь, какъ y себя дома, и смотря на его спокойную физіономію, можно было подумать, что онъ родился и выросъ въ этихъ четырехъ ст?нахъ.
— Вы этакъ всегда покуриваете трубку, когда лежите въ постели, старый п?тухъ? — спросилъ м-ръ Уэллеръ своего хозяина, когда оба они отправились на сонъ грядущій.
— Всегда, молодой селезень, — отв?чалъ сапожникъ.
— Не можете-ли вы разъяснить мн?, почтенный, зач?мъ вы устроили свою постель подъ этимъ досчатымъ столомъ? — спросилъ м-ръ Уэллеръ.
— A зат?мъ, что я привыкъ спать между четырьмя столбами, прежде ч?мъ переселился на эту квартиру, — отв?чалъ сапожникъ. — Зд?сь я нахожу, что четыре ноги стола могутъ съ н?которымъ удобствомъ зам?нять кроватные столбы.
— Вы, я вижу, челов?къ съ характеромъ, почтенн?йшій, — зам?тилъ м-ръ Уэллеръ.
— Спасибо за ласку, любезн?йшій, — отв?чалъ сапожникъ.
Въ продолженіе этого разговора м-ръ Уэллеръ распростертъ былъ на матрац? въ одномъ углу комнаты, тогда какъ хозяинъ его лежалъ на противоположномъ конц?. Комната осв?щалась ночникомъ и сапожниковой трубкой, которая, подъ столомъ, им?ла видъ пылающаго угля. Разговоръ этотъ, при всей краткости, сильно предрасположилъ м-ра Уэллера въ пользу его хозяина: онъ приподнялъ голову, облокотился на руку и принялся тщательно осматривать физіономію лысаго джентльмена, на котораго до этой поры ему удалось взглянуть только мимоходомъ.
Это быль мужчина съ желтымъ, гемороидальнымъ цв?томъ лица, какой обыкновенно бываетъ y мастеровъ сапожнаго ремесла, и борода его, какъ y вс?хъ сапожниковъ, им?ла подобіе щетины. Лицо его представляло весьма странную, крючкообразную фигуру, украшенную двумя глазами, которые, в?роятно, осмысливались встарину выраженіемъ радости и веселья, потому что даже теперь въ нихъ отражался какой-то добродушный блескъ. Ему было л?тъ подъ шестьдесятъ, и Богу одному изв?стно, на сколько годовъ онъ состар?лся въ тюрьм?. Ростомъ былъ онъ очень малъ, сколько, по крайней м?р? позволяла судить объ этомъ его скорченная поза подъ столомъ. Во рту торчалъ y него коротенькій красный чубукъ: онъ курилъ и самодовольно посматривалъ на ночникъ. Можно было подумать, что онъ находился въ состояніи самаго завиднаго покоя.
— Давно вы зд?сь, старый ястребъ? — спросилъ Самуэль, прерывая молчаніе, продолжавшееся н?сколько минутъ.
— Дв?надцать л?тъ, — отв?чалъ сапожникъ, закусывая конецъ чубука.- A за что, вы думаете, посадили меня?
— За долги, в?рно?
— Н?тъ, любезн?йшій, я въ жизнь никому не былъ долженъ ни одного фартинга.
— За что же?
— Угадайте сами.
— Ну, можетъ быть, вы вздумали строиться и разорились на спекуляціяхъ?
— Н?тъ, не отгадали.
— Такъ неужели за какой-нибудь уголовный проступокъ? Этого быть не можетъ: вы смотрите такимъ добрякомъ.
— Вотъ въ томъ-то и д?ло, молодой челов?къ, что вамъ не разгадать этой загадки до с?дыхъ волосъ, — сказалъ сапожникъ, вытряхивая пепелъ изъ трубки и вновь набивая ее табакомъ. — Меня запрятали сюда за то, что одному челов?ку пришло въ голову сд?лать меня насл?дникомъ частицы благопріобр?теннаго имъ имущества. Насл?дственныя деньги сгубили меня, молодой челов?къ.
— Мудрено что-то, старина, и ужъ чуть-ли вы не отливаете пули на мой счетъ, — возразилъ Самуэль. — Я бы очень желалъ, чтобъ какой-нибудь богачъ устроилъ этимъ способомъ мою погибель.
— Вы не в?рите мн?, общипанный селезень, — сказалъ сапожникъ, спокойно покуривая трубку, — на вашемъ м?ст? и я бы не пов?рилъ; но въ томъ-то и штука, что я говорю чист?йшую правду.
— Какъ же это случилось? — спросилъ Самуэль, готовый наполовину пов?рить д?йствительности этого непостижимаго факта.
— Да вотъ какъ, — отв?чалъ словоохотливый собес?дникъ: — жилъ былъ старый джентльменъ, на котораго я работалъ н?сколько л?тъ и съ которымъ породнился черезъ женитьбу на одной изъ его б?дныхъ родственницъ, — она умерла теперь, къ моему благополучію. Этотъ мой родственникъ захворалъ да и отправился.
— Куда? — спросилъ Самуэль, начинавшій уже чувствовать непреодолимую дремоту посл? многосложныхъ событій этого дня.
— На тотъ св?тъ отправился; но куда именно, не могу доложить, — отв?чалъ сапожникъ, выпуская дымъ изо рта и черезъ носъ.
— A! Такъ вотъ что! — сказалъ Самуэль. — Ну?
— Ну, вотъ онъ и оставилъ посл? себя пять тысячъ фунтовъ, — продолжалъ сапожникъ.
— Это очень хорошо, — зам?тилъ Самуэль.
— Одна тысяча пришлась на мою долю, такъ-какъ я женатъ былъ на его родственниц?.
— Прекрасно, — пробормоталъ м-ръ Уэллерь.
— Окруженный ц?лой толпой племянниковъ и племянницъ, онъ зналъ, что они непрем?нно перессорятся посл? его смерти изъ-за этого им?нія.
— Это уже какъ водится, — зам?тилъ Самуэль.
— Поэтому онъ д?лаетъ меня душеприказчикомъ, — продолжалъ старикъ, раскуривая новую трубку, — и оставляетъ мн? все имущество по конфиденціи, дабы я разд?лилъ его сообразно требованію зав?щанія.
— Что это значитъ — по конфиденціи? — спросилъ Самуэль.
— Это ужъ такъ выражаются по закону, — отв?чалъ сапожникъ.
— Темновато выражается законъ, и отъ этого, должно быть, вышла б?да. Однакожъ, продолжайте.
— И вотъ, сударь мой, когда я только-что хот?лъ было приняться за исполненіе этого зав?щанія, племянницы и племянники, вс? до одной души, поголовно ополчились на меня и устроили caveat {Юридическій терминъ, взятый буквально съ латинскаго языка. Такъ называется апелляція, поданная въ судъ для пріостановленія и пересмотра д?лъ, произведенныхъ по насл?дству.
— Это что значитъ?
— Законный инструментъ, которымъ хотятъ сказать, кому сл?дуетъ: — 'не двигайся съ м?ста'.
— Хорошій инструментъ. Ну?
— Но вотъ, сударь мой, ополчившись противъ меня, они вс? также перегрызлись между собою и принуждены были взять caveat обратно изъ суда, a я заплатилъ за вс? издержки по этому д?лу. Лишь только я расплатился, какъ одному племяннику опять пришло въ голову подать просьбу, чтобъ высокопочтенные судьи занялись пересмотромъ этого зав?щанія. Д?ло закип?ло снова, въ судейской контор? исписали шесть стопъ бумаги, и одинъ старый глухой джентльменъ настрочилъ резолюцію въ такомъ тон?: — 'поелику зав?щатель былъ, очевидно, не въ своемъ ум?, когда подписывалъ свою духовную, то вышеозначенный мастеръ сапожнаго цеха присуждается симъ отказаться отъ своей доли насл?дства, возвративъ оную законнымъ насл?дникамъ, и равном?рно обязуется, безъ всякаго замедленія, уплатить суду вс? юридическія потери и убытки по текущему д?лу'. — Я подалъ апелляцію, и по моей просьб? д?ло перешло на разсмотр?ніе къ тремъ или четыремъ джентльменамъ, которые уже слышали о немъ подробно въ другомъ суд?, гд? они считаются адвокатами сверхъ комплекта, — съ тою только разницею, что тамъ называютъ ихъ докторами, a въ этомъ другомъ суд? — делегатами. И вотъ эти господа, по чистой сов?сти, утвердили и укр?пили во всей сил? резолюцію глухого стараго джентльмена. Посл? того я перенесъ весь этотъ процессъ въ высшій сиротскій судъ и вотъ въ немъ-то и купаюсь до сихъ поръ и, какъ надо полагать, буду купаться до скончанія жизни. Адвокаты мои уже давно вытянули изъ моего кармана законную тысячу
