входитъ въ ихъ желудокъ, превращается въ теплую водицу, и эта водица выкатывается обратно изъ ихъ глазъ. Пов?рь мн?, другъ мой, Самми, это y нихъ, должно быть, насл?дственная слабость.
Высказывая это ученое мн?ніе, м-ръ Уэллеръ старшій выд?лывалъ въ то же время бол?е или мен?е выразительные жесты и гримасы, къ величайшему огорченію своей супруги, которая, подм?тивъ теперь значительную часть этихъ движеній, заключила весьма правдоподобно, что неисправимый мужъ ея продолжаетъ изд?ваться надъ ней и надъ особой достопочтеннаго представителя методисткой доктрины. Уже она р?шилась въ своей душ? сд?лать необходимыя приготовленія къ обнаруженію въ сильн?йшей степени истерическихъ припадковъ съ надлежащей обстановкой, какъ въ эту самую минуту м-ръ Стиджинсъ поднялся со своего м?ста и, остановившись среди комнаты, приступилъ къ произнесенію трогательной р?чи въ назиданіе всей компаніи, и особенно для личной пользы м-ра Уэллера младшаго. Въ р?зкихъ и сильныхъ выраженіяхъ, достопочтенный ораторъ принялся заклинать молодого челов?ка, чтобъ онъ бдительно смотр?лъ за своими чувствами и помыслами и нел?ностно стоялъ на страж? въ этомъ логовищ? несчастія и мірской суеты, куда завлеченъ онъ силою обстоятельствъ, завис?вшихъ, въ н?которой степени, отъ его собственной лукавой и злой воли. Онъ старался оградить его сердце отъ лицем?рія и фальшивой гордыни, и въ этомъ отношеніи рекомендовалъ молодому челов?ку брать прим?ръ съ него самого, м-ра Стиджинса, заслужившаго всеобщее уваженіе, любовь и преданность отъ вс?хъ истинно благомыслящихъ людей. Развивая этотъ тезисъ, достопочтенный пастырь уб?дительно доказывалъ заблудшему сыну, что, им?я передъ глазами такой достойный образецъ, онъ, Самуэль Уэллеръ, сд?лается, рано или поздно, однимъ изъ наилучшихъ сочленовъ методистскаго общества, оказавшаго въ посл?днее время такое благод?тельное вліяніе на избранныхъ сыновъ и дщерей британскаго и американскаго вертограда. Всл?дъ зат?мъ, м-ръ Стиджинсъ, къ наивящему назиданію молодого челов?ка, изобразилъ живо и сильно, что вс? его пріятели и друзья, съ которыми, на свою погибель, приходилъ онъ въ соприкосновеніе въ продолженіе своей жизни, безспорно суть отъявленные негодяи и мерзавцы, стыдъ и поношеніе бреннаго челов?ческаго естества.
Во второй части диссертаціи краснор?чивый ораторъ уб?ждалъ своего молодого слушателя удаляться, пуще вс?хъ пороковъ, отъ пьянства, такъ какъ пьяный челов?къ, въ строгомъ смысл?, есть не иное что, какъ свинья, отравленная грязными и ядовитыми зеліями, изобр?тенными на погибель т?ла и души. Но на этомъ м?ст?, языкъ достопочтеннаго и красноносаго джентльмена сд?лался удивительно безсвязнымъ, и стопы его, независимо отъ воли своего влад?льца, принялись выписывать такіе вензеля, что м-ръ Стиджинсъ, для сообщенія своему т?лу перпендикулярнаго положенія, принужденъ былъ уц?питься об?ими руками за спинку стула.
М-ръ Стиджинсъ не обнаружилъ въ своей р?чи никакого желанія, чтобы слушатели его стояли на сторож? противъ шарлатановъ, которые выступаютъ съ м?днымъ лбомъ на состязаніе съ легков?рными умами и сердцами. Но такъ какъ онъ простоялъ весьма долго, облокотившись на спинку стула, и неистово моргалъ обоими глазами, то можно было придти къ безошибочному заключенію, что вс? эти сентенціи переваривались въ его мозгу, хотя онъ не считалъ нужнымъ высказывать ихъ въ настоящей бес?д?.
Слушая эту удивительную р?чь, м-съ Уэллеръ всхлипывала и рыдала при конц? каждаго параграфа, между т?мъ какъ Самуэль спокойно сид?лъ на стул?, перебросивъ ногу на ногу, и смотр?лъ на оратора самыми умильными глазами. По временамъ онъ выразительно перемигивался со своимъ почтеннымъ родителемъ, который былъ при начал? этой р?чи въ самомъ веселомъ расположеніи духа, но потомъ заснулъ на половин? и не просыпался до конца.
— Браво, браво! — сказалъ Самуэль, когда, наконецъ, красноносый джентльменъ оставилъ свой ораторскій постъ. — Вы говорите очень хорошо, м-ръ Стиджинсъ.
— Над?юсь, это принесетъ теб? пользу, Самуэль, — сказала м-съ Уэллеръ торжественнымъ тономъ.
— Принесетъ, сударыня, принесетъ, — отв?чалъ Самуэль.
— О, если бы это могло также исправить твоего отца! — воскликнула м-съ Уэллеръ.
— Благодарю тебя, душенька, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій, — я ужъ поправился малую толику: вздремнулъ и всхрапнулъ.
— Пропащій челов?къ! — сказалъ достопочтенный м-ръ Стиджинсъ.
— Спасибо за ласку, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій, — не забуду вашихъ милостей. Только знаете ли, сэръ, и вы, почтенная сударыня, сумерки ужъ, кажется, давненько наступили; Пегашка застоялась. Если мы простоимъ зд?сь еще часокъ-другой, то в?дь она просто полетитъ по воздуху на возвратномъ пути домой, и я не поручусь за вашу безопасность. Вы же в?дь не любите, господинъ пастырь, когда колесо ненарокомъ зад?ваетъ за тумбу.
При этомъ намек? достопочтенный м-ръ Стиджинсъ, взволнованный и озадаченный, взялъ свою шляпу, зонтикъ, и, обращаясь къ почтенной леди, — сказалъ, что пора имъ, наконецъ, выбраться изъ пред?ловъ этого нечистаго жилища. М-съ Уэллеръ немедленно встала со своего м?ста, и Самуэль вывелъ своихъ гостей на тюремный дворъ.
— Прощай, мой другъ, Самми! — сказалъ старый джентльменъ.
— Прощай, добрый челов?къ! — отв?чалъ м-ръ Уэллеръ младшій.
— Вотъ что, Самми, — шепнулъ старикъ, отведя немного въ сторону своего сына, — кланяйся отъ меня своему старшин? и скажи, что если онъ этакъ задумаетъ что-нибудь, такъ я весь къ его услугамъ. Есть y меня на прим?т? одинъ мебельщикъ, который, въ случа? нужды, готовъ выручить изъ омута самого чорта. Пьяны, Самми, пьяны, — заключилъ м-ръ Уэллеръ, хлопнувъ своего сына по затылку и отступивъ шага два назадъ.
— Это что еще, старый кудесникъ?
— Фыртопіяны, Самми, фыртопіяны, — пояснилъ м-ръ Уэллеръ съ т?мъ же таинственнымъ видомъ. — Пусть старшина возьметъ напрокатъ инструментъ этого сорта, на которомъ нельзя играть, Самми.
— Что-жъ изъ этого выйдетъ? — спросилъ Самуэль.
— И пусть черезъ н?сколько времени онъ пришлетъ за моимъ пріятелемъ, мебельщикомъ, чтобы тотъ взялъ назадъ свою машину, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ. — Понимаешь теперь?
— Н?тъ, — отв?чалъ Самуэль.
— Эхъ ты, дубинная башка! — прошепталъ старый джентльменъ. — Да въ этой машин? старшина твой уляжется, и съ головизной, и съ ногами, и съ руками, и онъ тамъ можетъ отдыхать, какъ на своей постели. Понялъ?
— Еще бы! Ну?
— Ну, a ужъ тамъ пиши пропало. Паспортъ въ Америку, да и катай-валяй на вс?хъ парусахъ. Американцы — народъ славный, и любятъ дорогихъ гостей. Старшина можетъ остаться тамъ до кончины м- съ Бардль или до той поры, какъ пов?сятъ господъ Додсона и Фогга, a это, по всей в?роятности, случится очень скоро. Тогда онъ воротится назадъ и настрочитъ книгу насчетъ этихъ американцевъ. Этой книгой онъ съ лихвой возвратитъ вс? свои путевыя издержки, да еще останется въ барышахъ, особенно, если онъ разбранитъ ихъ хорошенько.
Сообщивъ этотъ удивительный планъ, Уэллеръ старшій кр?пко пожалъ руку своего возлюбленнаго сына и окончательно скрылся за воротами тюрьмы.
Едва Самуэль пришелъ въ себя посл? этого достопамятнаго свиданія съ своею родней, какъ м-ръ Пикквикъ вышелъ къ нему навстр?чу и положилъ руку на его плечо.
— Послушайте, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Что прикажете, сэръ?
— Я собираюсь сегодня погулять по этому заведенію, и вы должны быть моимъ спутникомъ, Самуэль. Вотъ скоро мы увидимъ одного очень зам?чательнаго арестанта, котораго, впрочемъ, вы знаете, Самуэль, — добавилъ м-ръ Пикквикъ, улыбаясь.
— Какого сэръ? — спросилъ м-ръ Уэллеръ, — не этого-ли, что ходитъ съ растрепанными волосами, или, можетъ быть, интереснаго его товарища въ грязныхъ чулкахъ?
— Ни того, ни другого, — отв?чалъ м-ръ Пикквикъ. — Этотъ арестантъ вашъ старинный другъ, Самуэль.
— Мой? Неужели! — воскликнулъ м-ръ Уэллеръ.
— Вы, безъ сомн?нія, превосходно помните этого джентльмена или, въ противномъ случа?, память ваша слишкомъ коротка, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Такихъ знакомцевъ нескоро забываютъ.
