разсуждали, между прочимъ, о надеждахъ пріобр?сти со временемъ независимое состояніе посредствомъ благородной профессіи, которой посвящена была д?ятельность м-ра Сойера, преемника Нокморфа.
— И выходитъ, что это вещь сомнительная, любезный другъ, — сказалъ Бобъ Сойеръ, продолжая нить разговора.
— Что такое сомнительно? — спросилъ м-ръ Бенъ Алленъ, выпивая стаканъ пива для изощренія своихъ умственныхъ силъ.
— Надежды-то мои сомнительны, мой милый.
— Ахъ, да, ты все толкуешь о своихъ надеждахъ; я и забылъ. Да, братъ, это все еще покам?стъ in nubibus, за горами, за долами; a на д?л? просто выходитъ дрянь.
— Б?дные люди покровительствуютъ мн? превосходно, нечего и говорить, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ посл? минутнаго размышленія. — Они стучатся безъ умолку въ мои ворота каждую ночь, таскаютъ л?карства изъ моей аптеки съ удивительнымъ постоянствомъ, и семейства ихъ размножаются такъ, что и подумать страшно. Скоро вотъ будетъ шесть родинъ чуть-ли не въ одну ночь, и я ужъ заран?е получилъ приглашенія отъ вс?хъ этихъ родильницъ.
— Это хорошо, — зам?тилъ м-ръ Бенъ Алленъ, разр?зывая котлетку.
— Недурно, если хочешь, только оно было бы гораздо лучше, еслибъ подвернулся хоть одинъ паціентъ, который могъ бы платить шиллинга по два за визитъ. Практика огромная, нечего сказать, и я описалъ ее высокимъ слогомъ въ зд?шнихъ газетахъ; да что въ томъ толку?
— Послушай, Бобъ, — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, вытирая губы салфеткой и устремивъ глаза на лицо своего друга, — вотъ что я скажу теб?.
— Что?
— Теб? сл?дуетъ, мой милый, безъ мал?йшаго замедленія и отсрочки, овлад?ть тысячью фунтовъ сестры моей, Арабеллы.
— То есть капиталомъ въ тысячу фунтовъ стерлинговъ, положенныхъ на ея имя въ Англійскій банкъ для приращенія законными процентами, — добавилъ Бобъ Сойеръ, выражаясь юридическимъ слогомъ.
— Именно такъ, — подтвердилъ Бенжаменъ. — Деньги должны быть въ ея рукахъ, какъ скоро она достигнетъ совершеннол?тія или выйдетъ замужъ. Совершеннол?тіе ея исполнится черезъ годъ, и если ты теперь же возьмешь свои м?ры, черезъ м?сяцъ она непрем?нно должна быть твоей женою. Мой сов?тъ теб?, Бобъ: не з?вай и куй жел?зо, пока горячо.
— Сестра твоя — премилеиькая д?вушка, это мы знаемъ съ тобой оба, — сказалъ Робертъ Сойеръ, — но только есть въ ней одинъ неисправимый недостатокъ, любезный другъ.
— Какой?
— Страшный недостатокъ: отсутствіе изящнаго вкуса. Арабелла не любитъ меня.
— Вотъ вздоръ! Она еще сама, в?роятно, не знаетъ, что она любитъ, — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ презрительнымъ тономъ.
— Можетъ быть, — зам?тилъ м-ръ Бобъ Сойеръ, — но, во всякомъ случа?, думать надобно, что она отлично знаетъ то, чего не любитъ, a это, по моему мн?нію, прескверная статья.
— Желалъ бы я знать, чортъ побери, — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, скрежеща зубами и выражаясь скор?е, какъ голодный дикарь, раздирающій волчью шкуру, ч?мъ скромный молодой джентльменъ, разр?зывающій въ настоящую минуту котлетку изъ телячьяго мяса: — желалъ бы я знать, не завлад?лъ-ли какой-нибудь негодяй сердчишкомъ этой д?вчонки? Я бы растерзалъ его, какъ собаку.
— Я всадилъ бы въ него свинцовую пулю, — сказалъ м-ръ Сойеръ, отрывая свои губы отъ кружки пива. И если бы онъ остался живъ, я самъ бы сд?лалъ операцію и доканалъ бы его на м?ст?.
М-ръ Бенжаменъ Алленъ н?сколько минутъ смотр?лъ разс?янно на своего друга и потомъ сказалъ:
— Ты никогда не объяснялся съ нею, Бобъ?
— Никогда.
— Отчего же?
— Я вид?лъ, что это будетъ безполезно.
— Вздоръ! Ты долженъ высказать ей все напрямикъ не позже, какъ сегодня вечеромъ, — возразилъ Бенъ Алленъ съ отчаянной энергіей. — Арабелла должна быть твоею, или… или мн? придется употребить свою власть.
— Посмотримъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ, — посмотримъ.
— Да, посмотримъ, — отв?тилъ Бенъ Алленъ свир?пымъ тономъ. Онъ пріостановился на н?сколько секундъ и зат?мъ продолжалъ голосомъ, дрожащимъ отъ внутренняго волненія. — Ты любилъ ее съ д?тскихъ л?тъ, мой другъ, любилъ, когда мы вм?ст? съ тобой ходили въ приходскую школу. И что-жъ? Эта д?вчонка даже еще въ ту пору изд?валась надъ твоими чувствами. Помнишь ли, какъ однажды, со всею горячностью д?тской любви, ты упрашивалъ ее принять бисквиты и яблочные пирожки, опрятно сложенные въ маленькій пакетецъ изъ оберточной бумаги?
— Помню, — сказалъ Бобъ Сойеръ.
— В?дь она, кажется, не приняла этого подарка?
— Не приняла. Она сказала, что пакетъ слишкомъ долго лежалъ y меня въ карман? и отъ пирожковъ слышался весьма непріятный запахъ.
— Такъ, такъ. И посл? этого мы сами ихъ съ?ли. Негодная д?вчонка!
Пораженные этимъ непріятнымъ воспоминаніемъ, друзья нахмурили брови и безмолвно смотр?ли другъ на друга.
Между т?мъ, какъ продолжалось это зас?даніе и мальчишка въ с?ромъ балахон? смотр?лъ на остатки лакомыхъ кусковъ, долженствовавшихъ посл? завтрака поступить въ его безконтрольное влад?ніе, — по улицамъ Бристоля катился довольно странный экипажъ темно-зеленаго цв?та, похожій отчасти на бричку, отчасти на карету, запряженный въ одну лошадь темно-бурой шерсти, которою управлялъ на козлахъ странный д?тина угрюмой наружности, въ панталонахъ грума и въ кучерскомъ кафтан?. Старыя леди весьма часто, изъ экономическихъ разсчетовъ, присваиваютъ своимъ экипажамъ наружность этого рода. Въ настоящей колымаг? тоже сид?ла старуха.
— Мартынъ! — сказала старуха, обращаясь къ угрюмому джентльмену на козлахъ.
— Что прикажете? — отв?чалъ угрюмый джентльменъ, притрогиваясь къ полямъ своей шляпы.
— Ступайте къ м-ру Сойеру.
— Я туда и ?ду.
— Ну, хорошо. Такъ ступайте же.
Кучеръ воодушевилъ темно-бураго коня тремя ударами огромнаго бича съ нахлесткой, и черезъ н?сколько минутъ колымага остановилась y воротъ квартиры м-ра Роберта Сойера, преемника Нокморфа.
— Мартынъ!
— Чего изволите?
— Попросите мальчишку постоять зд?сь на улиц? и покараулить.
— Я самъ буду караулить ее, сударыня, — отв?чалъ Мартынъ, укладывая бичъ съ нахлесткой наверху экипажа.
— Н?тъ, н?тъ, этого я не позволю ни подъ какимъ видомъ, Мартынъ, — сказала запальчивая леди, — ваше личное свид?тельство будетъ очень важно, и вы должны идти со мной въ этотъ домъ. Въ продолженіе всего свиданія вы должны безотлучно стоять подл? меня. Слышите?
— Слышу.
— Ну, такъ Что-жъ вы еще стоите?
— Ничего, сударыня.
Сказавъ это, угрюмый джентльменъ потихоньку сошелъ съ колеса, на которомъ стоялъ н?сколько минутъ, придерживаясь л?вой рукою за верхъ колымаги, подозвалъ къ себ? мальчишку въ с?ромъ балахон?, отворилъ дверцы, спустилъ подножки и, засунувъ руки во внутренность экипажа, вытащилъ оттуда старую леди съ такою же безцеремонностью, какъ будто она была коробочкой или сундукомъ.
— Ахъ, Боже мой, какъ я взволнована, Мартынъ! — воскликнула старая леди. — Я вся дрожу теперь.
М-ръ Мартынъ кашлянулъ и крякнулъ, но нич?мъ больше не выразилъ своей симпатіи. Старушка
