— Ничего, я над?юсь? — сказала Мери, смотря черезъ его плечо.
— Какіе y васъ хорошенькіе глазки! — сказалъ Самуэль.
— Вамъ н?тъ нужды до моихъ глазъ, м-ръ Уэллеръ, читайте-ка лучше свое письмо, сэръ.
И, сказавъ это, миссъ Мери замигала и заморгала съ такою поб?дительною миловидностью, что Самуэль счелъ неизб?жно необходимымъ поц?ловать молодую д?вицу. Зат?мъ онъ окончательно развернулъ письмо и началъ читать сл?дующія строки:
'Маркизъ Гренби
Доркенъ
Пятница.
'Милый мой Самми.
'Съ прискорбиемъ я долженъ иметь удовольствие саабщить тебе дурную новость мачиха твая простудилась но такой причине што слишкомь долго панеосторожности просид?ла на мокрой и сырой траве подъ дажжемъ ана все слушала этаго жирнаго толстяка a онъ зарядилъ себя ромомъ и воткой и не мохъ никакимъ манеромъ астановитца пака не пратризвился a до евтыва прашло слишкомъ много часовъ дохтурь гаваритъ што еслибы она прахлатила ромку малую талику попрежи евтыва a ни после такъ оно накончилось бы все харашо евтимъ бы падмазались ее калесы и все бы накатилась какъ па маслецу a атецъ твой надеился пакамистъ што все ища авость разоідетца и поедитъ какъ сл?дуитъ но лишь только ана павернула за уголъ мой милый калеса разстроились и пакатились благимь матомъ подъ гору всамый овракъ такъ што ужь просто надыбна была махнуть рукой и сказать што почитай што все прапало a все жъ таки дохтуръ ухватился за аглобли и придержалъ дугу да ужъ поздно ничаво ни памагло и ана проехала последную заставу вполовине шестова часу вечера и вотъ такимъто манеромъ сынъ мой она соверишла свой последний путь слишкомъ преждевреминно и скоро кприскорбию твоево атца и ето говоритъ дохтуръ произошло аттаво што она черизчуръ мала взяла багажу на дорогу хаша кібитка была здаравенная отецъ твой гаваритъ шта если ты придешъ и навестишъ мена Самми такъ евто будитъ ему оченно пріятно и ты сд?лаешъ мне большое адалженіе потому шта я таперича совс?мъ ужъ адинокъ Самуэль другъ ты мой любезный P. S. Онъ велелъ мн? еще праписать шта авось па такому важному делу старшина атпуститъ тебя патаму шта намъ нужно таперича або многомъ переговорить и ужъ я нав?рно знаю Самми шта онъ атпуститъ честнеішая душа и онъ приказываетъ тебе сказать ему старшине то твоему нижайшее почтение атъ нево засимъ желаю тебе всякова благополучия Самми и остаюсь на всегда любящій тебя отецъ.
'Тони Уэллеръ'.
— Что это за дребедень! — воскликнулъ Самуэль, прочитавъ это хитрое и н?сколько запутанное письмо.
— Кто это къ вамъ пишетъ, м-ръ Уэллеръ? — спросила Мери.
— Отецъ, должно быть, только в?дь вотъ тутъ н?сколько разъ говорится о немъ въ третьемъ лип?. И почеркъ вовсе не его.
— A подпись?
— Ну да, подписался-то онъ самъ, — отв?чалъ Самуэль, взглянувъ еще разъ на конецъ письма.
— Такъ знаете что, м-ръ Уэллеръ? — подхватила догадливая д?вушка. — Онъ упросилъ кого-нибудь сочинить это письмо вм?сто себя, a самъ только подписался.
— A вотъ посмотримъ, — отв?чалъ Самуэль, проб?гая еще разъ длинное посланіе и пріостанавливаясь, для необходимыхъ соображеній, на н?которыхъ м?стахъ. — Такъ, такъ, ты угадала, Мери. Джентльменъ, писавшій эту грамоту, разсказывалъ самъ отъ себя все, что относилось къ моей мачех?, a отецъ мой, должно быть, смотр?лъ ему черезъ плечо и перепуталъ все собственными дополненіями. Иначе тутъ и быть не могло. Какая ты разумница, Мери!
Разр?шивъ такимъ образомъ, при сод?йствіи молодой д?вушки, эту трудную задачу, м-ръ Уэллеръ снова прочиталъ письмо и получилъ на этотъ разъ ясное и отчетливое понятіе о его содержаніи, сд?лалъ задумчивую мину, испустилъ глубокій вздохъ и сказалъ:
— И такъ, н?тъ больше моей мачехи! Жаль. Все же она, въ сущности, была добрая женщина, хотя эти негодные кувыркатели испортили ее въ конецъ. Очень жаль.
М-ръ Уэллеръ произнесъ эти слова съ такимъ глубокомысленнымъ видомъ, что молодая д?вица пригорюнилась и потупила глазки.
— Ну, и то сказать, чему быть, того не миновать, — проговорилъ Самуэль, укладывая письмо в ь карманъ. — Горю пособить нельзя: не такъ ли, моя ягодка?
Мери опустила головку на грудь и вздохнула.
— Надобно теперь обратиться къ старшин? за отпускомъ, — сказалъ Самуэль.
Мери вздохнула опять: письмо было въ самомъ д?л? слишкомъ трогательнаго содержанія.
— Прощай, душенька! — сказалъ Самуэль.
— Прощайте, м-ръ Уэллеръ! — проговорила Мери, отворачивая головку.
— Что-жъ это? Разв? ужъ на прощаньи я не могу пожать твоей руки?
Молодая д?вушка протянула руку, — б?ленькую и н?жную ручку, н?тъ нужды, что она принадлежала скромной служанк?.
— Я отлучаюсь теперь ненадолго, мой св?тикъ, — сказалъ Самуэль.
— Вы всегда въ отлучк?, м-ръ Уэллеръ. Только и знаете, что прі?зжать да у?зжать.
И она хот?ла уйти, но м-ръ Уэллеръ заключилъ ее въ свои объятія и между ними произошелъ н?мой, но краснор?чивый разговоръ, длившійся, впрочемъ, не долго. Посл? этого разговора молодая д?вушка вырвалась изъ рукъ своего обожателя и уб?жала въ свою комнату, чтобъ поправить свою прическу и смятый костюмъ, посл? чего отправилась къ своей госпож?.
— Я отлучусь, сэръ, не больше, какъ на день, много на два, — сказалъ Самуэль, сообщивъ м-ру Пикквику изв?стіе о потер?, понесенной отцомъ его.
— Вы можете быть въ отлучк?, сколько угодно, Самуэль, — отв?чалъ м-ръ Пикквикъ. — даю вамъ мое полное позволеніе.
Самуэль поклонился.
— Скажите своему отцу, — продолжалъ м-ръ Пикквикь, — что, если его настоящее положеніе требуетъ какой нибудь помощи съ моей стороны, я готовъ охотно и радушно оказать ему всякое посильное сод?йствіе.
— Благодарю васъ, сэръ. Я не забуду сказать ему объ этомъ.
И съ этими выраженіями взаимнаго доброжелательства и участія слуга и господинъ разстались.
Было семь часовъ вечера, когда м-ръ Уэллеръ вышелъ изъ доркинскаго дилижанса и остановился во ста шагахъ отъ трактирнаго заведенія, изв?стнаго въ этомъ предм?сть? подъ именемъ 'Маркиза Гренби'. Вечеръ былъ темный и холодный. Улица им?ла видъ мрачный и печальный. Сторы y маркиза Гренби были опущены, ставни заколочены въ н?которыхъ м?стахъ. У воротъ не стояло больше ни одного изъ многочисленныхъ гулякъ, пос?щавшихъ этотъ трактиръ. Все, казалось, было пусто и безмолвно.
Не видя ни одной живой души, къ которой бы можно было обратиться съ предварительными разспросами, Самуэль тихонько отворилъ дверь и тотчасъ же зам?тилъ въ отдаленіи фигуру своего отца.
Вдовецъ сид?лъ одиноко — за круглымъ столикомъ въ маленькой комнат? за буфетомъ, курилъ трубку, и глаза его неподвижно обращены были на каминъ. Похороны, очевидно, совершились въ этотъ самый день, потому что осирот?лый супругъ им?лъ на своей голов? траурную шляпу, обвитую чернымъ крепомъ. Въ настоящую минуту онъ былъ, казалось, весь погруженъ въ созерцательное состояніе духа. Напрасно Самуэль, постепенно возвышая голосъ, н?сколько разъ произносилъ его имя: не видя и не слыша ничего, старикъ продолжалъ курить съ глубокомысленнымъ спокойствіемъ философа, отр?шеннаго отъ вс?хъ треволненій житейской суеты, и вниманіе его пробудилось не прежде, какъ сынъ положилъ свою могучую руку на его плечо.
— Самми, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій, — здравствуй, сынъ мой.
— Здравствуй, старецъ, — отв?чалъ Самуэль. — Я звалъ тебя около полдюжины разъ; но ты, кажется,
