и воспитать своего единственнаго сына? Должно ли объяснять, что, при всемъ томъ, молодой челов?къ забылъ неимов?рные труды, заботы, огорченія, напасти, — забылъ все, что перенесла для него любящая мать — связался съ отчаянными извергами и вступилъ, очертя голову, на тотъ гибельный путь, который неизб?жно долженъ былъ довести его до позорной смерти? Къ стыду челов?ческой природы, вы угадали развязку.
'Пробилъ роковой часъ, когда б?дной женщин? суждено было испить до дна горькую чашу посл?днихъ страданій. Мошенническія прод?лки безпрерывной ц?пью сл?довали одна за другою по вс?мъ этимъ м?стамъ, и дерзость тайныхъ изверговъ, укрывавшихся отъ правосудія, увеличивалась съ каждымъ днемъ. Отчаянный разбой среди б?лаго дня усилилъ бдительность м?стнаго начальства, и скоро приняты были р?шительныя м?ры. Подозр?нія обратились на Эдмондса и трехъ его товарищей. Его схватили, заключили въ тюрьму, допросили, обвинили, — осудили на смерть.
'Дикій и пронзительный крикъ изъ женской груди, крикъ, раздавшійся по судейскому двору, когда прочтенъ былъ смертный приговоръ, раздается до сихъ поръ въ моихъ ушахъ. Злод?й, считавшійся погибшимъ для всякаго челов?ческаго чувства и смотр?вшій съ безсмысленнымъ равнодушіемъ даже на самое приближеніе смерти, очнулся при этомъ ужасномъ крик?. Его губы, сомкнутыя до этого часа упорной н?мотою, задрожали и открылись сами собою; холодный потъ выступилъ изъ вс?хъ поръ его т?ла: онъ затрясся, зашатался и едва не грянулся о каменный полъ.
'При первыхъ порывахъ душевной пытки страждущая мать бросилась на кол?ни y моихъ ногъ, и я услышалъ изъ устъ ея пламенную молитву къ Всемогущему Существу, хранившему ее до настоящей минуты среди безчисленныхъ напастей и скорбей. Согласная на вс? возможныя муки въ этой и даже будущей жизни, она умоляла Небеснаго Творца пощадить юную жизнь ея единственнаго сына. Сл?довали зат?мъ ужасный взрывъ тоски и отчаянная борьба, невыносимая для силъ челов?ка. Я зналъ, что сердце ея сокрушилось съ этой минуты: но ни теперь, ни посл? ни одной жалобы, ни одного ропота не произнесли ея уста.
'Грустно и жалко было вид?ть, какъ эта женщина каждый день приходила на тюремный дворъ, какъ старалась она, уб?жденіями и мольбами, именемъ неба и материнской любви, смягчить жестокое сердце своего закосн?лаго сына. Все было напрасно. Молодой извергъ остался упрямымъ, непреклоннымъ, неподвижнымъ. Смертный приговоръ неожиданно былъ изм?ненъ на четырнадцатил?тнюю ссылку, но и это обстоятельство не образумило злод?я.
'Духъ самоотверженія и любви, поддерживавшій такъ долго слабый организмъ, не могъ до конца устоять противъ физическихъ недуговъ. Мать преступника сд?лалась больна. Еще разъ, одинъ только разъ, собралась она взглянуть на своего сына; но посл?днія силы оставили ее на тюремномъ двор?, и она въ изнеможеніи упала на сырую землю.
'И теперь поколебалось, наконецъ, высоком?рное равнодушіе и холодность молодого челов?ка, и грозно пробилъ для него часъ неумолимой кары. Природа потребовала возмездія за нарушеніе своихъ правь.
'Прошелъ день — мать преступника не явилась на тюремный дворъ; еще прошелъ день — и она не пришла нав?стить своего сына; третій вечеръ наступилъ — ее н?тъ какъ н?тъ, a между т?мъ черезъ двадцать четыре часа ему должно будетъ разстаться съ нею — в?роятно, на всю жизнь. Какъ сумасшедшій б?галъ онъ по т?сному тюремному двору взадъ и впередъ, какъ б?шеный, хватался за свою голову, лишенную челов?ческаго смысла. О, съ какою быстротою нахлынули на его душу давно забытыя воспоминанія протекшихъ дней!.. Съ какимъ ужаснымъ отчаяніемъ услышалъ онъ, наконецъ, роковую в?сть! Его мать, — единственное созданіе, связанное съ нимъ узами крови и любви, — лежитъ на одр? бол?зни, умираетъ, можетъ быть, на разстояніи одной мили отъ м?ста, гд? онъ стоитъ. Будь онъ свободенъ и не скованъ — въ пять минутъ быстрыя ноги принесли бы его въ родительскій домъ. Онъ подскочилъ къ жел?зной двери, схватился за болтъ съ энергіей отчаянія, рванулъ, отскочилъ опять и ударился о толстую ст?ну, въ безумной надежд? вышибить камни; но ст?на, какъ и дверь, изд?вались надъ усиліями сумасшедшаго челов?ка. Онъ всплеснулъ руками и заплакалъ горько.
'Я принесъ материнское благословеніе заключенному сыну, и принесъ я къ бол?зненному одру матери горькое раскаяніе ея сына и торжественное об?щаніе его загладить сл?ды прошедшей жизни. Я слышалъ съ замираніемъ сердца, какъ раскаявающійся преступникъ строилъ планы для ут?шенія своей матери по своемъ возвращеніи изъ ссылки; но я зналъ, что прежде, ч?мъ достигнетъ онъ до м?ста своего назначенія, его мать не будетъ бол?е принадлежать къ этому міру.
'Его отправили ночыо. Черезъ н?сколько нед?ль душа страждущей матери возлет?ла — я торжественно в?рю и свято уповаю — къ м?сту в?чнаго блаженства и покоя. Я отслужилъ панихиду надъ бренными останками. Она лежитъ на зд?шнемъ кладбищ?. Надъ ея могилой н?тъ никакого камня. Челов?къ зналъ ея печали; доброд?тели ея изв?стны Богу.
'Заран?е было устроено, что преступникъ, при первомъ позволеніи, станетъ писать къ своей матери, и что письма его будутъ адресованы на мое имя. Отецъ положительно отказался отъ своего сына, лишь только отвели его въ тюрьму, и для него было все равно, живъ онъ или н?тъ.
'Прошло два-три года: о молодомъ Эдмондс? не было ни слуха, ни духа. Въ продолженіе семи л?тъ, то-есть половины срока его ссылки, я не получилъ отъ него ни одного письма. Оставалось придти къ в?роятному заключенію, что онъ погибъ или умеръ.
'Н?тъ, однакожъ. По прибытіи на м?сто ссылки Эдмондсъ былъ отправленъ въ одну изъ самыхъ отдаленныхъ колоній, и этимъ обстоятельствомъ объясняется тотъ фактъ, что ни одно изъ его писемъ не дошло до моихъ рукъ, хотя писалъ онъ довольно часто. Вс? четырнадцать л?тъ пробылъ онъ на одномъ и томъ же м?ст?. По истеченіи этого срока, в?рный об?щанію, данному матери, онъ отправился въ Англію и, посл? безчисленныхъ затрудненій, прибылъ п?шкомъ на свою родину.
'Въ прекрасный воскресный вечеръ, въ половин? августа, Джонъ Эдмондсъ подходилъ къ той самой деревн?, которую, за четырнадцать л?тъ, онъ оставилъ съ такимъ позоромъ и стыдомъ. Ближайшій его путь лежалъ черезъ кладбище. Какъ сильно забилось сердце въ его груди, когда онъ подошелъ къ церковной оград?! Высокіе тополи и липы, озаренные посл?дними лучами заходящаго солнца, пробудили въ его душ? воспоминанія давно прошедшихъ дней. Онъ представлялъ себ?, какъ, бывало, смотр?лъ на ея бл?дное лицо, и какъ глаза ея наполнялись слезами, когда она любовалась на его черты. Случалось иногда, эти слезы падали на его щеки, когда мать наклонялась ц?ловать своего любимца; невинный малютка плакалъ и самъ, хотя не понималъ, отчего и зач?мъ. И вспомнилъ Джонъ Эдмондсъ, какъ часто онъ р?звился со своими сверстниками по этому зеленому дерну, оглядываясь по временамъ назадъ, чтобъ уловить улыбку матери или услышать ея ласковое слово. Но вотъ декорація перем?нилась, младенчество и первыя л?та юности прошли: наступилъ періодъ нравственнаго омраченія, періодъ униженія, стыда, неблагодарности, позора… все припомнилъ Джонъ Эдмондсъ, и замеръ духъ въ немъ, и сердце облилось кровью…
'Онъ вошелъ въ церковь. Вечерня кончилась, народъ расходился, но двери еще не были заперты. Глухо раздались его шаги по чугунному полу, и онъ почти ороб?лъ отъ этого звука. Все было тихо и спокойно. Онъ оглянулся вокругъ. Ничего не изм?нилось: все т? же старые памятники, на которые тысячу разъ смотр?лъ онъ съ д?тскимъ благогов?ніемъ въ бывалые годы; тотъ же маленькій налой съ полинялой пеленою, тотъ же алтарь, передъ которымъ такъ часто повторялъ онъ символъ в?ры и десять запов?дей. Онъ подошелъ къ старой лож?, гд? такъ часто въ воскресные дни сиживалъ подл? матери: ложа была заброшена, и обличала продолжительное отсутствіе особы, которой она могла принадлежать. Не было зд?сь ни Библіи, ни маленькой подушки, гд? лежала священная книга. Быть можетъ, мать его занимала теперь другую, б?дн?йшую ложу, или была такъ слаба, что не могла дойти до церкви одна, или… но онъ боялся подумать о томъ, что могло быть в?рн?е всего. Холодный потъ пробился изъ вс?хъ его поръ, и онъ страшно задрожалъ при выход? изъ церкви.
'На церковной паперти онъ встр?тилъ старика и отступилъ назадъ при взгляд? на него: то былъ могильщикъ, и Джонъ Эдмондсъ, въ бывалые годы, часто вид?лъ его съ заступомъ въ рукахъ. что-то теперь онъ скажетъ воротившемуся Джону? Старикъ поднялъ глаза на лицо незнакомца, проговорилъ 'добрый вечеръ' и медленно побрелъ на кладбище. Онъ забылъ Джона Эдмондса.
'Спустившись съ холма, Джонъ Эдмондсъ пошелъ въ деревню. Погода была теплая. Поселяне сид?ли y воротъ своихъ домовъ, когда онъ проходилъ, или бродили въ своихъ маленькихъ садахъ, наслаждаясь ясностью вечерней погоды и отдыхая отъ трудовъ. Многіе взоры обращались на него, и не разъ онъ самъ бросалъ на об? стороны пытливые взгляды, боясь и желая удостов?риться, мотъ ли кто-нибудь угадать его
