завтракомъ изъ двухъ фунтовъ холодной говядины и трехъ бутылокъ пива. Сухопарый джентльменъ, осмотр?вшись вокругъ себя, подошелъ къ Самуэлю и сказалъ вкрадчивымъ тономъ:
— Любезн?йшій!
'Знаемъ мы васъ', подумалъ про себя Самуэль 'мягко стелете да жестко спать. Хочетъ, в?роятно, даромъ выманить какой нибудь сов?тъ'. Однакожъ онъ пріостановилъ свою работу и сказалъ:
— Что вамъ угодно?
— Любезн?йшій, — продолжалъ сухопарый джентльменъ съ благосклонной улыбкой, — много y васъ народа нынче, а? Вы, кажется, очень заняты, мой милый, а?
Самуэль бросилъ на вопросителя пытливый взглядъ. Это былъ мужчина среднихъ л?тъ, съ продолговатымъ лицомъ и съ маленькими черными глазами, безпокойно моргавшими по об?имъ сторонамъ его инквизиторскаго носа. Од?тъ онъ былъ весь въ черномъ, и сапоги его блест?ли, какъ зрачки его глазъ, — обстоятельство, обратившее на себя особенное вниманіе Самуэля. На ше? y него красовался б?лый галстукъ, изъ-подъ котораго выставлялись б?лые, какъ сн?гъ, воротнички его голландской рубашки. Золотая часовая ц?почка и печати картинно рисовались на его груди. Онъ держалъ въ рукахъ свои черныя лайковыя перчатки и, завязавъ разговоръ, забросилъ свои руки подъ фалды фрака, съ видомъ челов?ка, привыкшаго р?шать головоломныя задачи.
— Такъ вы очень заняты, мой милый, а?
— Да таки-нешто: не сидимъ поджавши ноги, какъ обыкновенно д?лалъ пріятель мой портной, умершій недавно отъ апоплексическаго удара. Сидимъ себ? за круглымъ столомъ да хл?бъ жуемъ; жуемъ да и подхваливаемъ, a хр?на намъ не нужно, когда говядины вдоволь.
— Да вы весельчакъ, сколько я вижу.
— Бывалъ встарину, когда съ братомъ спалъ на одной постели. Отъ него и заразился, сэръ: веселость — прилипчивая бол?знь.
— Какой y васъ старый домъ! — сказалъ сухопарый джентльменъ, осматриваясь кругомъ.
— Старъ да удалъ; новый былъ да сплылъ, и гд? прежде была палата, тамъ нынче простая хата!
— Вы рифмачъ, мой милый.
— Какъ грачъ, — отв?чалъ невозмутимый Самуэль Уэллеръ.
Сухопарый джентльменъ, озадаченный этими бойкими и совершенно неопред?ленными отв?тами, отступилъ на н?сколько шаговъ для таинственнаго сов?щанія со своими товарищами, двумя толстенькими старичками. Сказавъ имъ н?сколько словъ, онъ открылъ свою серебряную табакерку, понюхалъ, вынулъ платокъ, и уже хот?лъ, повидимому, вновь начать свою бес?ду, какъ вдруігъ одинъ толстый джентльменъ, съ весьма добрымъ лицомъ и очками на носу, бойко выступилъ впередъ и, махнувъ рукою, завелъ свою р?чь довольно р?шительнымъ и выразительнымъ тономъ:
— Д?ло вотъ въ чемъ, любезн?йшій: пріятель мой, что стоитъ передъ вашимъ носомъ (онъ указалъ на другого толстенькаго джентльмена), дастъ вамъ десять шиллинговъ, если вы потрудитесь откровенно отв?чать на одинъ или два…
— Позвольте, почтенн?йшій, позвольте, — перебилъ сухопарый джентльменъ, — первое и самое главное правило, которое необходимо соблюдается въ такихъ случаяхъ, состоитъ въ сл?дующемъ: какъ скоро вы поручаете ходатайство о своемъ д?л? постороннему лицу, то ваше собственное личное вм?шательство можетъ оказаться не только безполезнымъ, но и вреднымъ, a посему — второе правило — надлежитъ намъ им?ть, при существующихъ обстоятельствахъ, полную дов?ренность къ этому оффиціальному лицу. Во всякомъ случа?, м-ръ… (онъ обратился къ другому толстенькому джентльмену) извините, я все забываю имя вашего друга.
— Пикквикъ, — сказалъ м-ръ Уардль.
Читатель давно догадался, что толстенькіе старички были не кто другіе, какъ почтенный президентъ Пикквикскаго клуба и достопочтенный влад?лецъ хутора Дингли-Делль.
— Извините, почтенн?йшій м-ръ Пикквикъ, во всякомъ другомъ случа? мн? будетъ очень пріятно воспользоваться вашимъ сов?томъ въ качеств? amici curiae; но теперь, при настоящихъ обстоятельствахъ, вм?шательство ваше съ аргументомъ ad captandam benevolentiam, посредствомъ десяти шиллинговъ, не можетъ, въ н?которомъ род?, принести ни мал?йшей пользы.
Сухопарый джентльменъ открылъ опять серебряную табакерку и бросилъ на своихъ собес?дниковъ глубокомысленный взглядъ.
— У меня, сэръ, было только одно желаніе, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — покончить какъ можно скор?е эту непріятную исторію.
— Такое желаніе, почтенн?йшій, д?лаетъ вамъ честь, — зам?тилъ худощавый джентльменъ.
— И съ этой ц?лью, сэръ, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — я р?шился въ этомъ д?л? употребить финансовый аргументъ, который, сколько мн? изв?стно, производитъ самое могущественное вліяніе на челов?ка во вс?хъ его положеніяхъ и возрастахъ. Я долго изучалъ людей, сэръ, и могу сказать, что знаю ихъ натуру.
— Очень хорошо, почтенн?йшій, очень хорошо, но вамъ сл?довало напередъ сообщить лично мн? вашу счастливую идею. Почтенн?йшій м-ръ Пикквикъ, я совершенно уб?жденъ, вы должны им?ть отчетливое понятіе о той обширн?йшей дов?ренности, какая обыкновенно оказывается оффиціальному лицу. Если требуется на этотъ счетъ какой-нибудь авторитетъ, то я готовъ напомнить вамъ изв?стн?йшій процессъ Барнуэлля {'George Barnwell' — заглавіе изв?стной трагедіи Пилло (Pilloe), основанной на истинномъ происшествіи. Главное лицо трагедіи, Барнуэлль, обкрадываетъ своего хозяина и умерщвляетъ своего дядю. Къ этому былъ онъ побужденъ своей любовницей. Эту трагедію еще не такъ давно представляли каждый годъ въ лондонскихъ театрахъ, и не мудрено, что Самуэль Уэллеръ знаетъ ея содержаніе.
— Какъ не помнить Джорджа Барнуэлля, — перебилъ вдругъ Самуэль, бывшій до сихъ поръ безмолвнымъ слушателемъ назидательной бес?ды, — я знаю этотъ процессъ такъ же, какъ вы, и моимъ всегдашнимъ мн?ніемъ было то, что молодая женщина одна заквасила зд?сь всю эту исторію: ее бы и подъ с_ю_р_к_y_п_ъ. Но объ этомъ, господа, мы потолкуемъ посл?, если будетъ вашей милости угодно. Р?чь идетъ теперь о томъ, чтобъ я согласился изъ вашихъ рукъ принять десять шиллинговъ серебряною монетой: извольте, господа, я согласенъ. Сговорчив?е меня не найти вамъ дурака въ ц?ломъ св?т? (м-ръ Пикквикъ улыбнулся). Теперь вопросъ такого рода: за какимъ б?сомъ вы хотите дарить мн? ваши деньги?
— Намъ нужно знать… — сказалъ м-ръ Уардль
— Погодите, почтенн?йшій, сд?лайте милость, погодите, — перебилъ оффиціальный джентльменъ.
М-ръ Уардль пожалъ плечами и замолчалъ.
— Намъ нужно знать, — сказалъ оффиціальный джентльменъ торжественнымъ тономъ, — и мы спрашиваемъ объ этомъ васъ собственно для того, чтобъ не обезпокоить кого-нибудь изъ домашнихъ, — намъ нужно знать: кто теперь стоитъ въ этой гостиниц??
— Кто теперь стоитъ въ этой гостиниц?! — повторилъ Самуэль, представлявшій себ? вс?хъ жильцовъ не иначе, какъ подъ формой костюма, который состоялъ подъ его непосредственнымъ надзоромъ.- A вотъ изволите вид?ть: въ шестомъ нумер? — деревянная нога; въ тридцатомъ — гессенскіе ботфорты съ сафьянными отворотами; въ каморк? надъ воротами — козловые полусапожки, да еще съ полдюжины лежащихъ сапоговъ въ коммерческомъ отд?леніи за буфетомъ.
— Еще кто? — спросилъ сухопарый джентльменъ.
— Постойте… — отв?чалъ Самуэль, пораженный внезапнымъ воспоминаніемъ, — ну, да, точно — веллингтоновскіе сапоги на высокихъ каблукахъ, съ длинными кисточками и еще дамскіе башмаки — въ пятомъ нумер?.
— Какіе башмаки? — посп?шно спросилъ Уардль, который вм?ст? съ м-ромъ Пикквикомъ уже начиналъ теряться въ этомъ длинномъ каталог? жильцовъ 'Б?лаго Оленя'.
— Провинціальной работу, — отв?чалъ Самуэль.
— Кто мастеръ?
— Браунъ.
— Откуда?
— Изъ Могльтона.
