— И мн? тоже, — сказалъ м-ръ Топманъ, вставляя въ общій разговоръ и свое слово. Онъ пользовался всякимъ удобнымъ случаемъ увеличить запасъ своихъ наблюденій.
— Въ такомъ случа? извольте, господа, я очень радъ, — сказалъ кочующій торговецъ, затягиваясь съ особеннымъ наслажденіемъ изъ своей пенковой трубки. — Исторія будетъ разсказана… н?тъ, господа, я отдумалъ. Къ чему и зач?мъ! Я знаю, вы не пов?рите мн?,- заключилъ одноокій джентльменъ, моргая самымъ плутовскимъ образомъ на всю курящую компанію.
— Пов?римъ, если вы ручаетесь за ея справедливость, — зам?тилъ м-ръ Топманъ.
— Конечно, ручаюсь, и на этомъ условіи разсказываю. Д?ло вотъ въ чемъ, господа: слыхали ли вы о знаменитомъ дом? подъ фирмой: 'Бильсонъ и Слюмъ?' В?роятно, не слыхали, потому что его ужъ давнымъ давно н?тъ на б?ломъ св?т?. Происшествіе, о которомъ разсказывалъ мой дядя, случилось л?тъ восемьдесятъ назадъ съ однимъ путешественникомъ изъ этого дома. Это, въ н?которомъ смысл?, будетъ
'Пов?сть кочующаго торговца',
и старый дядюшка разсказывалъ ее такимъ образомъ:
'Однажды зимою, около пяти часовъ вечера, лишь только начало смеркаться, на Марльборогскихъ лугахъ, по дорог? въ Бристоль, можно было вид?ть путешественника, погонявшаго свою усталую лошадь… то есть оно, собственно говоря, его непрем?нно бы увид?ли, еслибъ какой-нибудь зрячій челов?къ проходилъ или про?зжалъ по этому тракту; но погода была такъ дурна, вечеръ до того холоденъ и сыръ, что не было на всемъ этомъ пространств? ни одной живой души, и путешественникъ тащился одинъ, какъ можете себ? представить, въ самомъ мрачномъ расположеніи духа. Будь зд?сь какой-нибудь купецъ тогдашнихъ временъ, приказчикъ, разносчикъ или сид?лецъ, онъ при одномъ взгляд? на желтую тел?жку съ красными колесами и на гн?дого рысачка съ коротенькимъ хвостомъ мигомъ смекнулъ бы, что этотъ путешественникъ былъ никто другой, какъ самъ Томъ Смартъ, изъ торговаго дома 'Бильсонъ и Слюмъ'; но такъ какъ этого взгляда некому было бросить, то и оказывалось, что Томъ Смартъ и гн?дой рысачокъ совершали путешествіе въ глубокой тайн?. Вы понимаете, что отъ этого никому не могло быть ни лучше, ни хуже.
'Немного на св?т? м?стъ скучн?е и печальн?е Марльборогскихъ луговъ, когда на нихъ дуетъ сильный в?теръ. Если вдобавокъ присоединить къ этому пасмурный зимній вечеръ, грязную и скользкую дорогу, безпрестанное паденіе крупныхъ капель дождя, и если, господа, ради опыта, вы мысленно подвергнете свои кости вліянію враждебныхъ стихій природы, то нечего и говорить, вы вполн? поймете справедливость этого зам?чанія относительно Марльборогскихъ луговъ.
'Пронзительный в?теръ завывалъ и прямо дулъ черезъ дорогу, сообщая дождевымъ потокамъ косвенное направленіе, на подобіе т?хъ перекрестныхъ линій, какими въ школахъ украшаются ученическія тетрадки. На минуту онъ смолкалъ, какъ будто истощенный въ своихъ б?шеныхъ порывахъ, и вдругъ опять и опять — Ггу-Г-г-гу! — и в?теръ снова принялся рев?ть и свистать по широкому раздолью, по долинамъ, по холмамъ, по равнинамъ, по ущельямъ, собираясь со св?жими силами и какъ будто изд?ваясь надъ слабостью б?днаго путешественника, промокшаго до костей и проникнутаго судорожною дрожью.
'Гн?дой рысачокъ, взмыленный и всп?ненный, поминутно фыркалъ, прядалъ ушами и забрасывалъ свою голову назадъ, выражая, очевидно, неудовольствіе противъ буйства земныхъ стихій; это, однакожъ, не м?шало ему трусить довольно в?рными и р?шительными шагами до т?хъ поръ, пока новый порывъ в?тра, неистовый и дикій, не заставлялъ его пріостановиться на н?сколько секундъ и глубже водрузить свои ноги въ грязную лужу, в?роятно, для того, чтобъ предупредить опасность носиться на крыльяхъ в?тра по воздушному пространству. Разсчетъ рысака обнаруживалъ въ немъ необыкновенную см?тливость умной лошадки: онъ былъ такъ воздушенъ, желтая тел?жка такъ легка, и Томъ Смартъ настолько безкровенъ, что безъ этой предварительной м?ры ураганъ неизб?жно долженъ былъ бы умчать ихъ на облакахъ за пред?лы видимаго міра, и тогда… но тогда, вы понимаете, пов?сть эта не им?ла бы никакого значенія и смысла.
'— Ну, ну, чортъ меня побери, молодецкая пот?ха! — воскликнулъ Томъ Смартъ, им?вшій весьма нел?пую привычку вдаваться въ б?шеныя клятвы. — Дуй, подувай, раздувай, — и провалиться бы мн? сквозь землю!
В?роятно, вы спросите меня, зач?мъ Томъ Смартъ выразилъ такое нескромное желаніе провалиться сквозь землю и подвергнуться свир?пому д?йствію воздушной стихіи: этого я не знаю и, сл?довательно, не могу вамъ сказать. Я передаю вамъ изъ іоты въ іоту слова моего стараго дяди, или самого Тома Смарта, — что р?шительно одно и то же.
'— Дуй, подувай, раздувай! — воскликнулъ Томъ Смартъ къ очевидному удовольствію своей лошадки, которая на этотъ разъ заржала и встряхнула ушами.
'— Развеселись, Сого! — воскликнулъ Томъ, погладивъ рысачка концомъ своей плети. — Въ такую ночь не разъ?демся мы съ тобой; только бы завид?ть какой-нибудь домишко — и баста: ты въ конюшню, я на боковую. Пошевеливайся, Сого! Ч?мъ скор?й, т?мъ лучше.
'Не могу вамъ доложить, понялъ ли гн?дой рысачекъ сущность ув?щаній своего хозяина, или онъ собственнымъ умомъ дошелъ до такого заключенія что стоять среди дороги не было ни мал?йшей выгоды ни для него, ни для желтой тел?жки, — только онъ вдругъ бросился б?жать со вс?хъ ногъ, и Томъ Смартъ уже не могъ остановить его до той поры, когда онъ по движенію собственной воли своротилъ направо съ большой дороги и остановился передъ воротами придорожнаго трактира, за четверть мили до конца Марльборогскихъ луговъ.
'Томъ Смартъ бросилъ возжи, выскочилъ изъ тел?жки и окинулъ быстрымъ взглядомъ верхнюю часть придорожнаго трактира. Это было довольно странное зданіе изъ брусьевъ, обложенное тесомъ, съ высокими и узкими окнами, пробитыми на большую дорогу, низенькая дверь съ темнымъ портикомъ вела въ домъ посредствомъ пары крутыхъ ступеней, которыя могли зам?нить полдюжины мелкихъ ступенекъ нов?йшаго современнаго фасона. Яркій и веселый огонекъ проглядывалъ изъ за р?шетчатыхъ ставень одного окна, между т?мъ какъ въ другомъ противоположномъ окн?, сначала темномъ, вдругъ засверкало игривое пламя, отражаясь краснымъ заревомъ на опущенной стор?. Это могло служить в?рнымъ доказательствомъ, что въ этомъ дом? былъ каминъ, только-что затопленный. Зам?тивъ эти признаки комфортабельности взглядомъ опытнаго путешественника, Томъ Смартъ направилъ быстрые шаги къ дверямъ, поручивъ напередъ свою лошадку заботливости конюха, явившагося теперь предложить свои услуги.
'Минутъ черезъ пять Томъ Смартъ сид?лъ уже въ той самой комнат?, гд? гор?ло яркое пламя, и притомъ сид?лъ передъ каминомъ, съ наслажденіемъ прислушиваясь къ потрескиванью перегоравшихъ углей. Одно уже это обстоятельство способно было распространить живительную отраду въ сердц? всякаго разсудительнаго джентльмена, хотя бы онъ промерзъ насквозь до сокровенн?йшаго мозга въ своихъ костяхъ; но домашній комфортъ на этотъ разъ обнаружился въ обширн?йшихъ разм?рахъ. Смазливая д?вушка въ коротенькомъ платьиц?, изъ-подъ котораго картинно рисовались чудныя ножки, накрывала на столъ б?лосн?жную скатерть, и въ ту пору, какъ Томъ Смартъ сид?лъ передъ р?шеткой, спиною къ дверямъ, передъ его глазами въ большомъ зеркал? надъ каминной полкой отражалась очаровательная перспектива зеленыхъ бутылокъ съ золотыми ярлычками, разнокалиберныхъ банокъ съ вареньемъ и пикулями, перспектива ветчины, сыра и жареной дичи, распространявшей самый соблазнительный запахъ. Все это могло служить удивительнымъ ут?шеніемъ для усталаго путешественника; однакожъ, и это было не все. За буфетомъ, передъ круглымъ столикомъ, уставленнымъ чайными чашками, сид?ла цв?тущая вдовушка л?тъ сорока съ небольшимъ, очевидно, хозяйка этого дома и главная надзирательница надъ вс?мъ, что могло служить къ созданію въ немъ покойной жизни. Былъ только одинъ предметъ, омрачавшій прелестную картину: за чаемъ подл? вдовушки сид?лъ высокій, долговязый мужчина въ с?ромъ сюртук? и св?тлыхъ пуговицахъ, съ черными бакенбардами и густыми курчавыми волосами. Это ужъ было не очень хорошо, вы понимаете почему: Томъ Смартъ мигомъ догадался, что долговязый кавалеръ уговоритъ вдову покончить разъ навсегда съ унылыми годами одиночества и провести вм?ст? съ нимъ остатокъ жизни, исполненной всевозможной благодати.
'Надобно вамъ доложить, что Томъ Смартъ былъ по своей природ?, смиренъ и кротокъ, какъ овца, и зависть отнюдь не была въ его натур?; случилось однакожъ, неизв?стно какими судьбами, что долговязый мужчина въ с?ромъ сюртук? съ св?тлыми пуговицами расшевелилъ въ его сердц? весь запасъ желчи и вызвалъ въ немъ величайшее негодованіе, особенно въ ту пору, когда на зеркальномъ стекл? обрисовались
