дома, что имъ будетъ гораздо удобн?е поселиться въ другихъ, прелестн?йшихъ м?стахъ за пред?лами Англіи, то вы окажете нашему обществу величайшее благод?яніе, и я готовъ заран?е принести вамъ чувствительную благодарность отъ вс?хъ англичанъ.
'Съ этими словами духъ исчезъ, и, что всего удивительн?е, господа, — заключилъ старикъ, озирая всю компанію съ зам?тнымъ удовольствіемъ, — съ той поры никогда не возвращалось это привид?ніе, и дешевая квартира освободилась разъ навсегда отъ нечистыхъ навожденій'.
— Не дурно, если эта исторія не выдумана, — сказалъ джентльменъ съ мозаичными пуговицами на фрак?, зажигая новую сигару.
— Если! — вскричалъ старикъ, бросая презрительный взглядъ на скептика. — Этакъ, пожалуй, — прибавилъ онъ, обращаясь къ Лоутону, — онъ скажетъ, что и та исторія, которую я вамъ разсказывалъ о странномъ кліент?, нев?роятна, чудесна, выдумана… Какъ, подумаешь, нынче стали недов?рчивы люди.
— Я никогда не слышалъ этой исторіи, — отв?тилъ скептикъ, — и, конечно, не могу судить о степени ея достов?рности. Разскажите, и я выскажу вамъ свое мн?ніе.
— Я тоже желаю слышать ее, — зам?тилъ м-ръ Пикквикъ, — и прошу васъ разсказать.
— Да, да, разскажите, — сказалъ Лоутонъ, — никто зд?сь не слышалъ ее, кром? меня, да и я, правду сказать, перезабылъ ее почти совс?мъ.
Старикъ обвелъ глазами вокругъ стола и покосился еще страшн?е, ч?мъ прежде; видя глубокое вниманіе, изобразившееся на лицахъ вс?хъ присутствующихъ, онъ улыбнулся, и въ его глазахъ блеснуло торжество. Зат?мъ, потеревъ подбородокъ и взглянувъ на потолокъ, какъ бы ища тамъ вдохновенія, онъ началъ свой разсказъ.
Разсказъ старика о странномъ кліент?.
'Я полагаю, никому не интересно знать, гд? и какъ я подц?пилъ эту короткую исторію, — сказалъ старикъ. — Еслибъ мн? пришлось разсказывать ее въ томъ порядк?, въ какомъ она дошла до меня, мн? пришлось бы начинать съ середины, a дойдя до конца, обратиться опять назадъ, къ самому началу. Достаточно будетъ сказать, что н?которыя событія, о которыхъ въ ней идетъ р?чь, случились на моихъ собственныхъ глазахъ; что касается остальныхъ, я могу удостов?рить, что они д?йствительно происходили, и до сихъ поръ еще живы люди, которые, такъ же, какъ и я, помнятъ ихъ очень хорошо.
'Въ Боро, въ Гайстрит?, подл? церкви Сенъ-Джоржа, по одной съ нею сторон? дороги, какъ многимъ изъ васъ изв?стно, стоитъ самая т?сная изъ нашихъ долговыхъ тюремъ — Маршальси. Хотя въ посл?днее время она стала далеко не тою грязною помойною ямой, какою была прежде, но и теперешнее ея исправленное состояніе внушаетъ слишкомъ мало искушеній для мота или ут?шеній для неосторожнаго должника. Осужденный преступникъ въ Ньюгет? пользуется ничуть не худшимъ дворомъ, гд? онъ можетъ дышать чистымъ воздухомъ и гулять, ч?мъ неоплатный должникъ въ тюрьм? Маршальси,
'Можетъ быть, на меня находитъ чудачество, можетъ быть, я не могу отд?лять этого м?ста отъ связанныхъ съ нимъ воспоминаній, но только я не выношу этой части Лондона. Улица широка, магазины на ней роскошные; шумъ про?зжающихъ экипажей, гулъ шаговъ непрерывнаго потока людей — вс? эти звуки торговыхъ, промышленныхъ и иныхъ сношеній между людьми гудятъ на ней съ утра и до полуночи. Но примыкающія къ ней улицы малы и т?сны; б?дность и развратъ гнойно гн?здятся въ этихъ переполненныхъ густымъ населеніемъ закоулкахъ; лишенія и нищета олицетворяются сос?дней тюрьмою; надъ всей этой картиной роскоши, нищеты и позора — по крайней м?р?, въ моихъ глазахъ — тягот?етъ что-то мрачное и горькое, придающее ей непріятный, бол?зненный отпечатокъ.
'Многіе глаза, сомкнутые уже давно въ могил?, взглядывали довольно равнодушно на эту картину въ первые дни пребыванія ихъ влад?льцевъ въ старой тюрьм? Маршальси; они смотр?ли такъ потому, что первый ударъ несчастія р?дко сопровождается отчаяніемъ. Челов?къ еще в?ритъ, что онъ можетъ положиться на неиспытанныхъ друзей, онъ вспоминаетъ о многочисленныхъ предложеніяхъ услугъ, такъ охотно расточавшихся ему добрыми пріятелями, когда онъ въ нихъ еще вовсе не нуждался; онъ обладаетъ надеждой, — надеждой счастливой неопытности, — и хотя она ослабляется при первой же неудач?, но все же снова возрождается и цв?тетъ зд?сь короткое время, пока не завянетъ окончательно подъ ржавчиной разочарованія и равнодушія. Какъ быстро эти самые глаза глубоко вваливались и сверкали мрачнымъ огнемъ, какъ быстро худ?ло и желт?ло изможденное голодомъ и заточеніемъ лицо въ т? дни, когда еще р?чь о томъ, что должники гніютъ въ тюрьм?, безъ надежды на облегченіе, безъ надежды получить свободу, не была простой риторической фигурой! Эта жестокость нынче уже не существуетъ въ полномъ своемъ объем?, но и того, что отъ нея осталось, достаточно еще для порожденія такихъ явленій, при вид? которыхъ сердце обливается кровью.
'Двадцать л?тъ тому назадъ плиты тротуара подл? тюрьмы топтались одною матерью и ребенкомъ, которые такъ же аккуратно, какъ само утро, появлялись ежедневно передъ тюремными воротами; часто они приходили сюда посл? ночи, проведенной безъ сна, въ тревожной тоск?, подъ вліяніемъ скорбныхъ думъ, удручающихъ умъ и чувство, — приходили ц?лымъ часомъ раньше срока, и тогда молодая мать грустно поворачивала назадъ, подводила ребенка къ старому мосту и, приподнявъ его на своихъ рукахъ, указывала ему на блестящую воду, окрашенную лучами утренняго солнца, обращала его вниманіе на шумныя приготовленія къ труду или удовольствію, которыми бываетъ полна р?ка въ эти утренніе часы. Мать пыталась развлечь сына этими занимательными для него предметами, но она быстро сажала его на землю и, закрывъ себ? лицо платкомъ, давала волю душившимъ ее слезамъ, потому что на исхудаломъ и бол?зненномъ личик? ребенка не проявлялось никакого удовольствія или удивленія. У него было мало воспоминаній, и вс? они были на одинъ образецъ, — вс? верт?лись на б?дности и нищет? его родителей. По ц?лымъ часамъ сиживалъ онъ y матери на кол?няхъ, вглядываясь съ д?тскимъ сочувствіемъ въ слезы, текущія по ея лицу, и потомъ тихонько забивался въ какой-нибудь темный уголокъ, гд? рыдалъ до т?хъ поръ, пока не засыпалъ. Съ той самой минуты, какъ онъ сталъ понимать окружающіе предметы, когда въ немъ началъ пробуждаться разсудокъ, онъ сроднился съ самой тяжкой д?йствительностію жизни: съ ужасными лишеніями — съ голодомъ и жаждой, съ холодомъ и нищетой, и хотя по наружности и физическому развитію онъ былъ малое дитя, но не было y него ни веселости, ни беззаботнаго см?ха, ни сверкающихъ д?тскихъ глазокъ.
'Отецъ и мать, видя такое неестественное развитіе своего ребенка, съ глубокой тоской, смотр?ли молча другъ на друга, не осм?ливаясь выразить словами тяготящія ихъ мысли. Отецъ — здоровый, сильно сложенный челов?къ, который могъ бы перенести всякій трудъ и физическое упражненіе, — изнывалъ въ т?сномъ заключеніи и нездоровой атмосфер? переполненной узниками тюрьмы. Мать, худая, н?жная женщина, склонялась подъ двойнымъ бременемъ физической и нравственной бол?зни; — ребенокъ вид?лъ все это, и молодое сердце его надрывалось.
'Наступила зима, a съ нею ц?лыя нед?ли сильнаго дождя и холода. Б?дная женщина перебралась въ дрянную квартиренку по близости м?ста заключенія ея мужа, и хотя это переселеніе было вызвано ея возраставшею нуждой, она была счастлив?е теперь, потому что была ближе къ нему. Въ продолженіе двухъ м?сяцевъ посл? этого переселенія, она и ея маленькій спутникъ поджидали времени открытія тюремныхъ воротъ, не пропуская ни одного утра. Но вотъ однажды они не явились, и это было въ первый разъ съ того дня, какъ мужъ попалъ въ тюрьму. Ребенокъ умеръ.
'Т?, которые, о подобныхъ потеряхъ б?дныхъ людей холодно толкуютъ, какъ о счастливомъ избавленіи отъ страданій для усопшаго, и о милосердномъ облегченіи отъ издержекъ для оставшихся, — такіе люди не понимаютъ, — см?ло это утверждаю — р?шительно не понимаютъ того неисходнаго горя, которое влекутъ за собой подобныя потери. Молчаливый взглядъ привязанности и участія въ то время, когда вс? прочіе глаза отъ насъ холодно отвернулись, — ув?ренность въ томъ, что мы обладаемъ сочувствіемъ и любовью хоть одного существа, когда вс? прочіе покинули насъ — это такая подпора, такое приб?жище, такое ут?шеніе среди глубочайшаго горя, которыхъ нельзя купить ни за какія деньги, нельзя добыть никакимъ могуществомъ. Ребенокъ сиживалъ по ц?лымъ часамъ y ногъ своихъ родителей, терп?ливо сложивъ свои ручонки и поднявъ къ отцу и къ матери свое исхудалое личико. Они вид?ли, какъ, день за днемъ, онъ таялъ, и хотя его краткая земная жизнь была безъ радостей, a теперь, посл? своей
