— Прекрасное имя — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Вообразите, вс? мн? говорятъ то же. Многіе мои пріятели р?шительно уб?ждены, что я сд?лаюсь когда-нибудь великимъ челов?комъ.
— Очень можетъ быть.
— Ну, господа, дилижансъ готовъ, если вамъ угодно, — сказалъ кондукторъ.
— Вещи мои уложены? — спросилъ м-ръ Магнусъ.
— Уложены, сэръ.
— Вс??
— Вс?.
— Красный м?шокъ, наприм?ръ?
— Уложенъ.
— A полосатый м?шокъ?
— Уложенъ.
— A с?рый бумажный узелокъ?
— Уложенъ.
— A кожаная картонка для шляпы?
— Ничего не забыто, сэръ.
— Теперь, не угодно ли вамъ садиться? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Н?тъ, н?тъ, погодите, извините меня, м-ръ Пикквикъ, — отв?чалъ Петеръ Магнусъ, останавливаясь на колес?. — Въ д?лахъ этого рода я люблю совершенн?йшую аккуратность; я вижу, кондукторъ виляетъ. — Эй, любезный!
— Что вамъ угодно? — откликнулся кондукторъ.
— Уложена ли кожаная картонка для шляпы?
— Да в?дь ужъ я им?лъ честь доложить вамъ, что ничего не забыто.
— Полно, такъ ли? куда вы ее уложили? Покажите.
Кондукторъ принужденъ былъ вынуть и показать влад?льцу требуемую вещь, и посл? тщательнаго осмотра картонка опустилась опять подъ козла въ глубокій ящикъ. Успокоенный насчетъ этого пункта, рыжеватый джентльменъ постепенно обнаружилъ безпокойныя сомн?нія касательно, во-первыхъ, краснаго м?шка, который могли забыть, и, во-вторыхъ, полосатаго м?шка, который могли украсть. Кондукторъ снова принужденъ былъ представлять наглядныя доказательства относительно неосновательности подобныхъ подозр?ній. Посл? вс?хъ этихъ церемоній, продолжавшихся около четверти часа, рыжеватый джентльменъ согласился, наконецъ, взобраться на кровлю дилижанса, зам?тивъ предварительно, что теперь y него гора свалилась съ плечъ, и что онъ совершенно счастливъ.
— Подозрительны вы, сэръ, Господь съ вами, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій, искоса посматривая на незнакомца, когда тотъ возился на имперіал?.
— Да, почти такъ, когда д?ло идетъ насчетъ какихъ-нибудь безд?лицъ, — сказалъ незнакомецъ. — Зато въ важныхъ случаяхъ я великодушенъ, какъ маленькій ребенокъ. Теперь я спокоенъ, совершенно спокоенъ.
— Еще бы! пора угомониться, — отв?чалъ м-ръ Уэллеръ. — Самми, помоги своему господину. Другую ногу, сэръ, вотъ такъ. Вашу руку, сэръ, понатужьтесь. Баста. Думать надо, сэръ, мальчикомъ вы были гораздо легче.
— Ваша правда, — сказалъ задыхаясь м-ръ Пикквикъ, продолжая взбираться на свое м?сто.
— Ну, Самми, маршъ наверхъ, жив?й! — сказалъ м-ръ Уэллеръ. — Ступайте Вилльямъ, пошевеливайтесь. Берегите подъ аркой свои головы, джентльмены, нагибайтесь — вотъ такъ.
И дилижансъ покатился по Уайтчапелю, къ великому удивленію всего народонаселенія этого многолюднаго квартала шумной столицы.
— Сторона, сэръ, не совс?мъ веселая, — сказалъ Самуэль, притрагиваясь къ полямъ своей шляпы, что д?лалъ онъ всегда, при вступленіи въ разговоръ со своимъ господиномъ.
— Справедливо, Самъ, — отв?чалъ м-ръ Пикквикъ обозр?вая прочищенными очками т?сную и грязную улицу, по которой катился дилижансъ.
— Зам?чательно, сэръ, что устрицы и б?дность идутъ рука объ руку всякій разъ, какъ выглядываютъ на св?тъ.
— Что вы подъ этимъ разум?ете, Самъ?
— Ничего особеннаго, сэръ, только исторія вотъ какая: ч?мъ б?дн?е м?сто, т?мъ больше охотниковъ до устрицъ. Зд?сь, наприм?ръ, какъ изволите вид?ть, д?вчонки почти передъ каждымъ домомъ торгуютъ устрицами на своихъ запачканныхъ скамейкахъ.
— Хорошо. Что-жъ отсюда сл?дуетъ?
— A то, сэръ, что, если, прим?ромъ сказать, какой-нибудь голоштанникъ не знаетъ, что ему д?лать, онъ тотчасъ же выб?гаетъ на улицу изъ своей квартиры и начинаетъ уписывать устрицы. Это, я полагаю, д?лается съ отчаянья, сэръ.
— Съ чего-жъ больше? Разум?ется, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій; — соленую семгу тоже хорошо употреблять съ горя, особенно, если при этомъ водится хорошая настойка для утоленія жажды. Вотъ почему, сэръ, устрицы и семга идутъ рука объ руку съ б?дными людьми.
— Это, однакожъ, зам?чательные факты, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — я запишу ихъ въ первомъ же м?ст?, гд? мы остановимся.
Т?мъ временемъ они спокойно про?хали шоссейную заставу. Посл? глубокомысленнаго молчанія, продолжавшагося мили дв? или три, м-ръ Уэллеръ старшій вдругъ поворотилъ свою голову къ м-ру Пикквику и сказалъ:
— Странную жизнь, сэръ, ведутъ эти шоссейцы.
— Кто? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Шоссейцы.
— Что онъ хочетъ сказать? — спросилъ м-ръ Петеръ Магнусъ.
— Старикъ мой, джентльмены, разум?етъ смотрителей шоссейной заставы, — зам?тилъ м-ръ Уэллеръ младшій объяснительнымъ тономъ.
— Ну да, конечно, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — жизнь ихъ, в?роятно, заслуживаетъ вниманія во многихъ отношеніяхъ.
— Зам?тьте, сэръ, что все это — люди, испытавшіе большія несчастія въ своей жизни, — сказалъ м- ръ Уэллеръ старшій.
— Какъ это?
— Не могу вамъ объяснить, только это сущая правда. Вотъ почему они удаляются отъ св?та и скрываютъ свои горемычныя головы въ шоссейныхъ будкахъ. Зд?сь, съ одной стороны, они находятъ для себя уединеніе, a съ другой — они отмщаютъ челов?ческому роду посредствомъ сбора пошлинъ.
— Скажите, пожалуйста, этого никогда мн? въ голову не приходило, — зам?тилъ м-ръ Пикквикъ.
— A вещь очень простая, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій, — будь они джентльмены, ихъ бы назвали мизантропами; a теперь просто-напросто величаютъ ихъ скалдырниками.
— Это стоитъ принять къ св?д?нію, — р?шилъ м-ръ Пикквикъ.
Въ такихъ разговорахъ, назидательныхъ, забавныхъ и полезныхъ, незам?тно проходило время въ продолженіе этой достопамятной по?здки. М-ръ Самуэль Уэллеръ говорилъ безъ устали, сообщая множество интересныхъ зам?чаній, поступившихъ впосл?дствіи въ записную книгу ученаго мужа. Съ своей стороны, м-ръ Петеръ Магнусъ интересовался знать обо вс?хъ подробностяхъ относительно рода жизни и спеціальныхъ занятій президента Пикквикскаго клуба. На станціяхъ Петеръ Магнусъ, для препровожденія времени и для успокоенія своего сердца, продолжалъ наводить справки относительно своихъ узелковъ и разноцв?тныхъ м?шечковъ.
Въ Ипсвич?, на про?зжей улиц?, вл?во отъ большой дороги, стоитъ знаменитая гостиница, изв?стная всему міру подъ названіемъ 'Большого б?лаго коня', изображеннаго, для большей ясности, въ вид? каменной статуи, съ размашистымъ хвостомъ и длинной гривой, которая, вм?ст? съ головою, возвышается на кирпичномъ пьедестал? y главнаго подъ?зда. Стоило только побывать одинъ разъ въ этой гостиниц?, чтобъ не забыть во всю жизнь ея длинныхъ галлерей, презр?вшихъ всякое украшеніе врод? ковровъ или половиковъ, и безчисленнаго ряда комнатъ, закопт?лыхъ, грязныхъ, темныхъ, но
