очень‑очень давно. – Вы зарылись в своей работе, сторонитесь людей, делаете карьеру…
– Что плохого в том, что я делаю карьеру?
– Она губит вашу личную жизнь, превращает вас в робота.
– Но вы ничего не знаете обо мне! – Сэнди взъярилась, ее щеки запылали. – Совершенно ничего!..
– Как раз вот это я и хочу исправить, – мягко возразил Жак.
– Вам нужен только секс, – бросила она. ему в лицо, – чисто животное удовлетворение.
– Вы так думаете? – Секунду он разглядывал ее сквозь полуприкрытые веки, потом снова прижал к себе, так что вырваться было невозможно. – Меня интересует не только секс. Разумеется, физические отношения тоже важны.
– Сколько женщин у вас было, Жак Шалье? – Раз он задает бестактные вопросы, значит, и я могу, решила Сэнди. – Вот именно, сколько?
– Что‑что? – опешил Жак. Сэнди не знала, что сделала невозможную вещь: за один вечер удивила его дважды. Однако удивление в его глазах ей понравилось.
– Вы прекрасно слышали мой вопрос. Я спросила, сколько у вас было женщин, в смысле романов, связей – называйте как хотите, но я желаю это знать.
– Zut! note 7 – Он зло выругался, на мгновение утратив контроль над собой. Однако, поймав укоризненный взгляд матроны рядом, перевел дыхание и ответил:
– Больше, чем нужно. Теперь я об этом сожалею.
– Однако я взрослый мужчина, Сэнди, мне тридцать шесть лет, и я не святой. Да никогда и не притворялся святым. Могу сказать в оправдание, что я жил по своим собственным правилам и не зарился на чужих жен.
– Считаете, вас это оправдывает?
– С моей точки зрения – да. – Он мрачно смотрел на нее. – А теперь я задам вам вопрос. С того момента, как мы познакомились, вы меня недолюбливаете. Вас влечет ко мне – это так, не отрицайте, – и однако вы меня недолюбливаете. Хотелось бы знать почему? История Энн здесь ни при чем, – продолжал Жак, остановив ее жестом, когда она пыталась его перебить. – Вы убедились в том, что моя семья приняла Энн с распростертыми объятиями. И я надеялся, ваша неприязнь пройдет, когда вам станет ясно, что вашей сестре понравилось у нас. Я обманулся. Сначала я думал, вы дуетесь потому, что оказались не правы, но вы слишком умны для этого.
Сэнди должна была бы порадоваться комплименту, но радости она не ощущала, наоборот, комок подступил к горлу. Я ведь не хотела подобных проблем, думала Сэнди, я прилетела в Англию только с одним желанием – успокоить Энн. А этот Жак, вся его семья завалили меня проблемами, с которыми я совсем не готова справиться. Ох, этот Жак…
Моя жизнь устроена, думала она, упорядочена, я сама всем руковожу, и хотя не могу сказать, что счастлива, по крайней мере я спокойна. А это много значит с тех пор, как не стало Айана. Если я и думаю о будущем, то лишь в смысле карьеры. О любви я не думаю – во всяком случае, сейчас. Старая поговорка «Обжегшись на молоке, дуешь на воду» мне очень подходит. И что же делает этот Жак? У него в разгаре роман с другой, а он подбирается ко мне!
Есть женщины, умеющие флиртовать, для них каждая очередная интрижка – всего лишь шанс позабавиться и повеселиться. Но я не такая, никогда такой не была, даже до Айана.
– Ну хорошо, отложим этот разговор. – Видимо, Жака испугало выражение ее лица. Он только прижал ее чуть крепче, продолжая танцевать, и хотя Сэнди обрадовалась, что он больше не смотрит так испытующе, она не успокоилась.
Наоборот, она заволновалась – почувствовала, как теплая волна возбуждения, возникнув в низу живота, разливается по всему ее телу. Похоже, у нее есть кнопка самоуничтожения – отвечающая, когда на нее давит такой человек, как Айан. Или Жак. Я ведь слышала о женщинах, думала Сэнди, которым всю жизнь нравились не мужчины, а настоящие мерзавцы, но не причисляла себя к этой категории.
– Ну как, вам весело? – спросил глубокий, призывный женский голос, раздавшийся слева.
– Да, очень, спасибо, – вежливо ответила Сэнди, а Жак тем временем положил руку ей на талию.
У Моники был красавец партнер – высокий, голубоглазый, с темно‑каштановыми волосами и спортивной, тренированной фигурой.
– Позвольте представить вам Жан‑Пьера, – продолжала Моника сладким голосом, положив руку с кровавым маникюром ему на плечо. – Он мой коллега.
– Вы тоже манекенщик? – спросила Сэнди, когда все познакомились.
– Боже сохрани, – испугался Жан‑Пьер. – Я никогда не выдержал бы этого кривлянья на подиуме. И не справился бы с паникой, вскочи у меня прыщ на носу. – (Сэнди не могла представить себе этого светского, изысканно одетого мужчину с прыщом на носу, но согласно кивнула.) – Я фотографирую, понимаете? Щелк‑щелк. – Он пояснил слова жестом. – Это меня больше устраивает.
– И ты мастер своего дела, ведь правда, Жан‑Пьер? – возбужденно щебетала Моника. – Несмотря на то, что тебе иногда мешают некоторые… как бы это сказать… стервозы.
– Да, верно. – Жан‑Пьер снова повернулся к Сэнди. – Она тоже не сахар, вот эта, – сказал он, бросив короткий взгляд в сторону Моники.
– Не потанцуешь со мной, Жак? – Еще не окончив фразы, Моника овладела рукой Жака и заулыбалась, глядя ему в глаза. – Жан‑Пьер позаботится о Сэнди, правда, Жан‑Пьер?
– Разумеется. С удовольствием. – Выражение лица симпатичного француза подтверждало его слова. Как раз в это время оркестр заиграл следующий танец, но Жак долго не отпускал руку Сэнди, подозрительно разглядывая Жан‑Пьера.
– Хотите танцевать, Сэнди? Или предпочтете чего‑нибудь съесть и выпить? – спросил у Сэнди ее новый партнер.
Жан‑Пьер был чуть ниже Жака, но в нем была какая‑то открытость. И вообще он душка, решила Сэнди. Во время танца ее первое впечатление подтвердилось: Жан‑Пьер оказался презабавным. Он так быстро схватывал смешные ситуации и так едко острил, что Сэнди несколько раз от души смеялась.
Сэнди не смотрела ни вправо, ни влево – она глядела в красивое лицо прямо перед собой. По какой‑то причине ей очень не хотелось видеть Жака в цепких объятиях Моники. Однако через несколько минут Жан‑Пьер сам привлек к ним ее внимание.
