– Красивая пара, не правда ли? – спросил он. Посмотрев в ту сторону, куда он кивнул, Сэнди почувствовала какие‑то странные спазмы в желудке: Моника обвилась буквально как плющ вокруг Жака. – Глядя на них, – продолжал Жан‑Пьер, – я всегда задаюсь вопросом: почему бы Монике не уйти из нашего изматывающего бизнеса и не сосредоточиться на семье? Тем более что клан Шалье – очень богатые люди.
– А вы часто видите их вдвоем? – спросила Сэнди как можно более небрежно. Жан‑Пьер, видимо, ничего не заподозрил.
– Время от времени. На светских мероприятиях, подобных сегодняшнему. Не так уж много красивых людей вокруг, они привлекают внимание. Кроме того, вход на такой прием стоит недешево. Простым людям не по карману.
– Однако вы здесь. – Сэнди не хотела сказать ничего плохого, но, прежде чем ответить, француз взглянул на нее, а потом засмеялся, откинув голову назад. Несколько человек оглянулись, среди них Сэнди заметила и обладателя пронзительных черных глаз.
– Да. Но я немножко самозванец. И потом, волею судеб мой папаша владеет большими деньгами, так что я могу себе позволить такое времяпрепровождение. Хоть и неприлично об этом говорить.
– Значит, вы попали в число красивых людей?
– Похоже на то. – Глаза Жан‑Пьера отыскали Монику. – Хотя и не очень красивых. – Он ответил как бы самому себе, потом обратил свой взор на Сэнди. – Но хватит об этом. Не сомневаюсь, что вам хочется чего‑нибудь выпить. А может, и закусить.
– Да, пожалуй. – Мысль, что Жан‑Пьер тоже по уши влюблен в Монику, не улучшила настроения Сэнди. Держась за руки, она и ее кавалер дошли до края лужайки, где Жан‑Пьер нашел свободный столик, усадил ее и исчез. Вернувшись через минуту, он поставил перед ней поднос с холодными закусками и двумя бокалами охлажденного сухого вина.
Значит, Жан‑Пьер неравнодушен к Монике, размышляла Сэнди. Она решила, что это должно укреплять отношения манекенщицы с Жаком, хотя и не видела здесь никакой логики. Может, они считают, что у Других людей такие же взгляды, как у них самих? – думала Сэнди, потягивая дорогое тонкое вино. Они, оставаясь друг без друга, вероятно, предаются сексу при каждом удобном случае, зная, что их отношениям это не помешает. Внутренне Сэнди не могла согласиться с подобного рода отношениями, хотя и встречала таких людей.
– У вас грустное лицо, – заметил Жан‑Пьер. Взглянув на него, Сэнди улыбнулась.
– Нет, нет, что вы. Как можно грустить с таким кавалером, как вы?
– Неплохой кавалер для такой сдержанной англичанки, как вы, – пошутил француз. Наколов на вилку жирную, аппетитную креветку, он протянул ее Сэнди.
А он мне нравится, неожиданно для себя заключила она. Тот факт, что парень влюблен в Монику и не станет приставать ко мне, что он ждет от меня всего лишь веселой общительности, позволит мне расслабиться, что никак не получалось с Жаком. Лицо Сэнди оживилось, и когда креветка, сорвавшись с вилки, плюхнулась на тарелку, она весело засмеялась.
– А ведь вас не так легко заставить развеселиться. – Знакомый баритон подействовал на нее словно ледяной душ.
Сэнди вскочила, едва не уронив тарелку на землю. Рядом стояли Жак и Моника.
– На самом деле не так уж и трудно, – сказал Жан‑Пьер, уступая свой стул Монике. – Угостить вас чем‑нибудь? – спросил он у рыжеволосой, метнув взгляд на Жака.
– Спасибо, дорогой. – Ответ прозвучал так, словно она на кого‑то дуется, и пока Жан‑Пьер ходил за закуской, все трое напряженно молчали.
Сэнди ни за что не смогла бы снять эту напряженность, как бы она ни старалась. С опущенными глазами она ковыряла в своей тарелке, не понимая, что же произошло. С какой стати Жак осудил ее веселье с Жан‑Пьером, хотя в то же время наслаждался обществом своей любовницы? Сэнди чувствовала, что уже злится на него.
Жан‑Пьер вернулся с закусками, и почти в ту же секунду твердая рука подняла Сэнди со стула.
– Это был прекрасный вечер, Моника. – Голос Жака звучал холодно.
– Вы что, уезжаете? Но еще так рано… – начал Жан‑Пьер.
– И тем не менее нам пора. Моника, ты поблагодаришь матушку за нас?
Ни для кого не осталось незамеченным, что манекенщица не подняла головы, когда Жак склонился, целуя ей руку на прощанье. В глазах Жан‑Пьера застыло удивление и настороженность, а Жак буквально силой потащил Сэнди в сторону замка, а потом – через комнаты нижнего этажа, заполненные толпой веселящихся гостей. В мгновение ока они вдвоем оказались за дубовой дверью – на подъездной аллее.
– Что‑нибудь случилось? – Сэнди с трудом высвободила свой локоть, который он крепко держал, помогая ей спуститься с лестницы.
– Случилось? – На секунду Жак остановился на две ступеньки ниже ее. – А что могло случиться, та cherie? – прозвучал спокойный и воспитанный голос.
– Не знаю, но мне кажется, вы чем‑то… недовольны, – проговорила Сэнди, задыхаясь от быстрой ходьбы. Стоя ниже ее, Жак почти сравнялся с ней ростом, и ее сразу взволновало оказавшееся так близко его лицо: красивые губы, от которых она с трудом оторвала взгляд, сверкающие черные глаза почти на уровне ее собственных.
– Неужели? – Он невесело улыбнулся. – Тогда это загадка для нас обоих. Может быть, поедем все‑таки? – Он решительно указал вытянутой рукой на «феррари». Сэнди поняла, что терпение начинает изменять Жаку.
Однако что же случилось? Что привело его в это состояние? Может, у него вышла небольшая стычка с Моникой? Возможно, она высказалась против того, что он привел постороннюю женщину на прием? Хотя, если разобраться, здесь была ее вина: она пригласила Жака в присутствии Сэнди, и ему ничего другого не оставалось. Семья Шалье всегда прекрасно относилась к своим гостям, Сэнди сразу это поняла и теперь знала, что проигнорировать ее было бы для Жака верхом невоспитанности. Может, он надеялся на то, что Сэнди не поедет с ним?
Поскольку она все еще стояла неподвижно, Жак посмотрел на нее долгим мрачным взглядом, потом повернулся и зашагал к машине. Догоняя его, Сэнди чувствовала себя одинокой и несчастной – как никогда прежде.
Глава 6
– Жак? – Хотя его угрюмый профиль не располагал к вопросам, Сэнди решилась высказать подозрение, возникшее в ее мозгу уже минут двадцать назад. – Почему мы едем к замку дольше, чем ехали сюда?
– Не дольше.
– Но… я не понимаю. – Она замолчала, потому что как раз в этот момент он свернул с шоссе, по которому они мчались уже минут сорок пять, на темную широкую аллею, поросшую с обеих сторон высокими деревьями с пышной кроной. – Куда мы едем? Это не та дорога.
– Мы всего лишь в двух милях от моего дома, как раз туда мы и
