Наваждение

Элизабет удивленно взглянула на них.

– Это мои руки, – сказал он, сжимая и разжимая пальцы. – Мои – разве ты не видишь? – Он быстро встал, оглядывая комнату. – У тебя есть бумага?

Элизабет тоже встала.

– Бумага?

Его движения были резкими и порывистыми.
Вики оставила на столе свой блокнот. Он схватил его и взял авторучку. Элизабет с напряженным вниманием следила за ним. Что теперь?
Он раскрыл блокнот, бросил на нее взгляд и уверенно начал рисовать, лишь пару раз подняв на нее глаза. Потом он сунул ей блокнот. Взглянув на лист, она увидела свой портрет, нарисованный за одну минуту.
Элизабет раздраженно оттолкнула блокнот.

– Я уже знаю, что ты можешь рисовать, как он, это не так уж и трудно. Любой художник, напрактиковавшись, мог бы сделать это.

– Ив был не в состоянии нарисовать даже прямую линию! – воскликнул он.

– Ты Ив! – бросила она ему, повысив голос. – Ты не Дэмиан, ты заставил себя поверить в то, что ты Дэмиан, но ты ни капли не похож на него.

– Не похож, теперь, – сказал он. – He‑ужели ты не понимаешь? Это сейчас я стал таким.

Элизабет вся сжалась, судорожно решая, не следует ли ей позвать на помощь, пока еще не слишком поздно. Он говорил безумные вещи, оставаясь внешне совершенно спокойным, но не это ли было признаком утраты связи с реальностью.

– Почему бы нам не сесть и тихо‑мирно не потолковать об этом, – сказала она, стараясь не смотреть в сторону двери. Если бы ей только удалось ускользнуть, она бы попросила тетушку немедленно вызвать местного доктора. Ив был явно болен. Кто же сказал это? Шанталь, конечно. О, она знала, о чем говорила! Понимала ли она, что Ив теряет рассудок? Неудивительно, что она всегда была так расстроена и раздражена.

Он нетерпеливо смотрел на нее.

– Ты ведь не веришь ни единому моему слову, да?

– Конечно, верю, – сказала она как можно более уверенно.

Он прорычал что‑то невразумительное, и его руки метнулись к ней. Элизабет в панике вскрикнула. Он схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

– Не смеши меня! Я не сумасшедший и знаю, что говорю. Они сделали мне его лицо, понимаешь?

Ее так трясло, что она даже не могла сопротивляться. Он толкнул ее в кресло и, наклонившись, хрипло проговорил, четко выговаривая каждое слово:

– Сядь и выслушай меня, Элизабет, выслушай внимательно.

Она крепко сцепила пальцы рук, так, чтобы они не дрожали. Он не должен догадаться, как она напугана. Она должна убедить, как‑то урезонить его, хотя это было равносильно попытке успокоить дикого зверя, глядя ему прямо в глаза.

– Суть не только в том, что способны делать мои руки, – проговорил он, дотрагиваясь до нее, и ей удалось не дрогнуть, когда он коснулся ее горла. У него были длинные сильные пальцы, которыми он вполне мог задушить ее еще до того, как она успела бы издать хоть звук. Она, побледнев, заставила себя не думать об этом и не мигая смотрела в его глаза. – Ты понимаешь, насколько важны руки? – спросил он.

Элизабет не ответила, глядя на него без всякого выражения. Он застонал.

– Ради Бога, Лиз, пошевели мозгами! Отпечатки пальцев!

Ее словно пронзила молния.

– Отпечатки пальцев? – переспросила она, постепенно осознавая, что он имел в виду. Ее сердце забилось так сильно, что ей стало нехорошо. В ее глазах засветилась надежда.

Он улыбнулся, видя ее реакцию.

– До этого нетрудно было додуматься. Мне могли сделать новое лицо, но не смогли бы изменить отпечатки пальцев. – В его глазах отражалось то же волнение, что испытывала сейчас она. – Или моя кровь. У меня очень редкая группа крови, всего несколько тысяч человек во Франции имеют такую, и Ив не был одним из них. Тогда в общей суматохе они не проверили его парижскую медицинскую карту, а на месте взяли у меня анализ и сразу стали приводить в чувство – у меня была гигантская потеря крови, если бы не переливание, я бы не выжил. Они не думали о том, кто я, просто спасали мою жизнь.

– Но позже… – начала она, боясь поверить ему, ведь он вновь мог сыграть на ее чувстве к Дэмиану и обмануть ее.

– Как ты думаешь, кого вызвали опознать меня? – спросил он, и она глубоко вздохнула.

– Шанталь.

Он кивнул с мрачным видом.

– Тебе следует знать, как это произошло. Она действительно думала, что я Ив. Провожая нас, она видела, как я садился за руль, и, когда ей сказали, что погиб водитель, она логично рассудила, что это был я, ей и в голову не могло прийти, что в момент катастрофы за рулем находился Ив.

Внезапно Элизабет припомнила нечаянно подслушанный разговор между тетушкой Флер и Вики.

– Но тетушка Флер тоже видела тебя за рулем, когда вы проезжали мимо ее дома!

– Верно, я помахал ей рукой. Мы опустили верх машины – вечер был таким теплым, а мы были здорово навеселе. Я помахал твоей тете, и в тот момент меня ужалила пчела. Свернув за угол, я остановился. Рука моментально начала опухать – у меня аллергия на пчелиные укусы, ты помнишь? Однажды меня ужалила пчела, ты была со мной тогда, и мне даже пришлось делать укол антигистамина. Ив сказал, что немедленно отвезет меня к врачу. Мы поменялись местами, и он резко рванул с места, но внезапно на дорогу выскочила лисица. Ив свернул в сторону, и машина врезалась в дерево.

Элизабет заметила, как побелело его лицо. Он отошел от нее и какое‑то время стоял спиной к ней.