– И?
– Да поздно уже было. Я уже окончательно втянулась.
Джоул сел рядом с Иден и пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет, Иден, не поздно. Ты уже больше не наркоманка.
– Я всегда буду наркоманкой.
– Нет. Тебе удалось избавиться от героина. Разве ты не прочитала книгу? Все уже кончилось.
– Это никогда не кончится.
– Не для того ты родилась, чтобы загубить свою жизнь героином, – резко сказал он. – Я много повидал наркоманов, Иден. Во Вьетнаме… да и в других местах. Но все они, прежде чем начать колоться, стали калеками. И не будь наркотиков, они начали бы пить. Ты ведь не такая.
– Откуда тебе известно, какая я? – устало проговорила она. – У меня это врожденное. Наследственное. Ты же знаешь, мой отец тоже употребляет наркотики.
– Да это оттого, что он торгует кокаином, – раздраженно сказал Джоул. – При чем здесь наследственность?
Он не торгует кокаином. Он просто нюхает его. Иден увидела, как удивленно уставились на нее черные глаза.
– Твой отец один из самых крупных наркодельцов Лос-Анджелеса.
– Чушь все это!
– Он в течение пятнадцати лет возил кокаин из Колумбии, Иден. Ты что, думаешь, твой папаша стал миллионером, торгуя бананами и папайей?
Она почувствовала, как у нее начинает холодеть сердце.
– Господи…
– Неужели ты не знала?! – недоверчиво воскликнул Джоул. – Неужели ты ни о чем даже не догадывалась?
– Нет! Ты сам-то откуда узнал?
– Это было не трудно. Твой отец поставлял лучший кокаин в городе. Он этим прославился.
– Господи, – снова прошептала Иден, чувствуя подступающую к горлу тошноту. У нее внутри что-то сжалось. – Но моя мать к этому не имела никакого отношения. Я уверена, она ничего не знала.
– Да ну? – с иронией в голосе произнес он.
– Да! – Иден как-то вся поникла, ее лицо сделалось серым.
– Может быть, это и так, – хрипло сказал Джоул. – Я думал, тебе все известно… Мне не следовало заводить этот разговор.
Иден с минуту молчала.
– Я никогда не хотела взглянуть правде в глаза, – пробормотала она. – Но где-то в глубине души я, конечно, знала… Всегда знала.
– Ты ни в чем не виновата. И к наркотикам ты пристрастилась не из-за какой-то там дурной наследственности. – Джоул посмотрел ей в лицо. Она явно не слушала его. Он поднялся. – За подносом я заскочу попозже.
Дверь за ним закрылась.
Иден осталась неподвижно сидеть, уставившись невидящим взглядом в стену, подавленная и опустошенная.
Ей снова снилось, что она закована в цепи, тяжелые, холодные, не позволяющие пошевелить ни рукой, ни ногой.
Мама и папа находятся рядом. Но они не видят ее. И не слышат, что она зовет их.
Они ссорятся. Лицо мамы бледное и напряженное, и Иден знает, что между родителями происходит один из самых ужасных скандалов. Папа выкрикивает страшные, отвратительные слова. Отвратительные слова про маму.
Иден хочет заткнуть уши, но цепи крепко держат ее руки.
Наконец папа замечает ее. Он похож на пьяного. Он начинает кричать на дочь. А между ног у него угрожающе торчит его вставший член.
Но не это заставляет ее завизжать. А то, что он говорит. Его губы шевелятся, и с них слетают омерзительные слова. Бессмысленные, бредовые, злые. От них начинают рушиться стены и потолок. И ей некуда спрятаться. И дом разваливается.
Иден визжит все громче и громче, стараясь заглушить слова отца, чтобы остановить разрушение дома и не дать его обломкам раздавить их всех. Она точно знает, что, если сможет перекричать папу, они спасутся, и кричит изо всех сил – так, что в груди становится нестерпимо больно и уши глохнут от этого крика…
Иден проснулась вся в холодном поту, с удивлением обнаружив, что находится в объятиях Джоула. Она чувствовала, как напряжены его сильные руки.
– Я что, кричала? – задыхаясь, пробормотала девушка.
– Нет. Просто ты металась.
– Мне приснился кошмар. Про отца. – Она уткнулась лицом в его грудь. Ее била безудержная дрожь. – О Господи. Я почему-то никак не могу по-настоящему закричать, когда мне снится этот сон. Если бы мне удалось это сделать, кошмар бы кончился…
– Успокойся. Это ведь только сон.
– Но он постоянно преследует меня. Всю жизнь. Это невыносимо.
Она отстранилась от Джоула. В груди гулко стучало сердце. Он обеспокоенно посмотрел ей в глаза.
– Ты слишком напугана. Тебя всю трясет. Пожалуйста, успокойся.
Иден сделала глубокий вдох.
– Все. Мне уже лучше. Я рада, что ты сейчас здесь. – Она стянула с себя мокрую от пота футболку, швырнула ее в угол и легла на спину, подложив под голову руки. – В чем дело? – спросила Иден, заметив, как изменилось его лицо.
– Надень чистую рубашку.
– Хорошо, только немного просохну. Я что, смущаю тебя? – Она взглянула на свои маленькие груди с заострившимися сосками. – Ты же уже видел меня голой.
– Ты слишком… – раздраженно начал Джоул.
– Слишком что?
Слишком… незащищенная. Неужели тебе никогда не говорили, что надо быть более осторожной, более осмотрительной?
– Что-то не припомню такого.
– Ты идешь по жизни, как несмышленый ребенок, который не знает, что пчела может ужалить, а горящая спичка обжечь палец… Тебе кажется, что твоей безопасности ничто не угрожает, что все вокруг открыто тебе навстречу.
– И все это ты говоришь только потому, что я сняла футболку?
– Да не только! Ты постоянно напрашиваешься на неприятности!
– Вот уж не думала, что вид моих голых сисек может разжечь в тебе желание изнасиловать меня, – криво усмехнулась Иден. – Не больно-то они соблазнительные.
– Хоть ты и… – Джоул прикусил язык. Их глаза встретились.
– Если бы ты хотел меня изнасиловать, ты бы давно уже мог сделать это. Да я сама тебе себя предлагала… – Тем не менее она все же прикрыла груди руками. – Извини.
– Тебе нужен человек, который бы оберегал тебя от невзгод, охранял…
Иден улыбнулась.
– Вот ты меня и охраняешь. – Она протянула руку, взяла чистую футболку и через голову надела ее. – Ну, так лучше?
Он кивнул. И только сейчас Иден заметила у него в руке повязку для глаз.
– А это зачем?
Она увидела, как чуть приподнялся и опустился его кадык, когда он в нерешительности проглотил слюну.
– Как ты посмотришь на то, чтобы немного размяться?
