— Кстати, не хочу тебя пугать, но нам с тобой нужно быть осторожнее, — посмотрев на подругу, сказала Рита.
— Почему?
— Маньяк душит блондинок.
— Сегодня же перекрашусь в цвет чёрной вороны, — пошутила Лера.
— Действительно, нужно по городу объявить: «Все блондинки должны немедленно перекраситься. Блонд или жизнь!»
— Второе явно лучше.
Девушки вышли на проспект и пошли в сторону выставочного зала.
— Твоя выставка идёт уже больше недели, и я только сегодня нашла время сходить, — вздохнула Лера. — И зачем меня мама отличницей родила?
— Ну конечно, — Рита в первый раз за последнюю неделю рассмеялась. — Ты родилась с дневником под мышкой и кучей книг в придачу. С тех пор и зубришь.
— Не то слово. День и ночь. И зачем? Все равно всё знать невозможно. А тут столько предметов… Бедная моя юность! — Лера театрально всхлипнула.
— Я не буду тебе говорить, мол, бери пример с меня. Тебе уже нужно держать марку. Все привыкли, что ты — отличница. Если бы, не дай Бог, что-нибудь изменилось директриса и некоторые впечатлительные учителя заболели бы язвой на нервной почве. А я еле вытягиваю дохлые четвёрки, и то, чтобы не огорчать своих родителей.
— Знаешь, Рита, я бы отказалась от всех своих пятёрок, чтобы рисовать так, как ты.
— Ну, «так рисовать»… Пока ничего особенного.
— Не скромничай. Если бы ты не занималась живописью, ты бы училась в сто раз лучше, чем я.
— Да куда уж в сто раз! У тебя одни пятёрки.
— Мои пятёрки дутые. Разве ты не видишь, что мне их иногда помогают получить? Школе нужен «план отличников». А ты в конце четверти без усилий получаешь пятёрки и закрываешь тройки. Я бы так не смогла.
— Но у тебя тоже есть достижения.
— Ты имеешь в виду французский?
— Конечно. Луиза Антоновна говорит, что у тебя отличное произношение, тебя хоть сейчас и Париж. Ей поверить можно. Она сама несколько лет жила во Франции. К тому же ты прекрасно шьёшь.
Лера улыбнулась.
— Обменялись комплиментами.
— Будем считать, что заслуженно. Вот и пришли, — кивнула Рита в сторону выставочного комплекса.
Подруги вошли в фойе. Их остановила какая-то полная женщина:
— Вы куда, девушки? — расставив руки, спросила она.
— Мы на выставку, — ответила Рига, пытаясь обойти женщину.
— Выставка закрыта.
— Как закрыта? — удивилась Рита. — Сегодня последний день.
— Ничего не знаю. Мне сказали, что выставка закрыта.
— Кто?
— Девушки, я вам не справочное бюро, чтобы отвечать на все вопросы, — почему-то рассердившись, сказала женщина.
— Я художница — Рита Маковская. Это моя выставка, и я хочу знать, почему она закрыта. Ведь в четверг последний день работы. Всё было оговорено заранее.
И тут в фойе появилась заведующая выставочным комплексом Фаина Петровна. Увидев её, женщина сказала:
— Вот идет наша заведующая. Разбирайтесь сами.
Фаина Петровну была чем-то огорчена.
— Здравствуй, Рита, — сказала она, протягивая ладонь. — Хорошо, что ты пришла.
— Здравствуйте, Фаина Петровна. Почему нас не пускают на выставку? Что случилось? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Рита.
— Сейчас я всё объясню, — взяв Риту под руку и отводя в сторону, сказала директриса. — Я сама обо всём узнала недавно. Такого у нас ещё не было. Какой-то негодяй, у меня нет слов, испортил картину «Спящий ангел».
— Как испортил? — недоумевая, спросила Рита.
— Где-то час назад за мной прибежал администратор и сказал, что картина кем-то испорчена. Я сразу пришла посмотреть, в чем дело. Полотно облили каким-то химикатом.
Рита схватилась за голову.
— Мне, право, жаль. За всю свою многолетнюю работу я такого не припомню, чтобы на выставке…
— Конечно, вы не знаете, кто это сделал?
— Посетителей было много. Естественно, за всеми не уследишь. Утром я обходила выставку. Всё было нормально. Я еще задержалась у «Спящего ангела». Картина мне очень нравилась. Я не могу понять, кому это было нужно и зачем? Это какой-то псих, ненормальный…
— Могу я посмотреть на картину? — дрогнувшим от волнения голосом спросила Рита.
— Да, конечно. Пойдемте.
Фаина Петровна открыла ключом дверь выставочного зала, пропуская девушек вперёд, и сказала:
— После этого я распорядилась закрыть выставку. Кто его знает? Может быть, этот псих вернулся бы и испортил все картины.
Рита быстро подошла к картине, висевшей на стене в центре. Вместо ангела было серое пятно. Злоумышленник «целился» именно в него. Эта часть картины наиболее пострадала. Брызги химиката попали на всё полотно. Подтеки красок испещряли картину.
Рита едва сдержалась, чтобы не заплакать. Ещё бы! Она столько работала, вложив в эту вещь весь талант. И надо же случиться такому!
Вчера кто-то похитил лапку отца. Сегодня облили химикатом картину. Ранение отца… Что это? Месть? Но за что?! Преследование? Но её семья никому ничего плохого не сделала. Однако последние события показывают, что некто преследует какую-то цель. Но какую?
Рита вздрогнула. К ней подошла Лера и обняла её.
— Я знаю. Что ты очень расстроена. Давай уйдём отсюда куда-нибудь.
— Да. Конечно. Пойдем отсюда. А то я расплачусь, как девчонка, — прикрыв ладонями лицо, сказала Рита. Как она ни сдерживалась, но слёзы потекли сами.
— Мне очень жаль, Рита, — участливо сказала Фаина Петровна, — но ты так не переживай. У тебя ещё будут работы. Ты очень талантлива.
— Спасибо, — ответила девушка, вытирая предательские слёзы.
Когда они вышли на улицу, Лера сказала: — Давай пойдем куда-нибудь в тихое, скромное место, где поменьше народа. И будем гулять долго-долго, до самого вечера, пока не устанем. И поплачь, не стесняйся своих слёз.
— Сначала зайдём в «Ночную фею».
— Зачем?
— Я не собираюсь пить от горя. Просто меня там ждет Игорь. А потом мы втроём пойдём в парк или на набережную.
— Это замечательно, что мы встретим Игоря. Вдвоем нам будет легче хоть как-то помочь тебе.
— Спасибо, вы отличные ребята, — выдохнула Рита.
Игорь поднялся из-за столика, увидев входивших в кафе Риту и Леру. Он сразу заметил, что Рита чем-то расстроена. Поэтому вместо приветствия он спросил:
— Ты плакала? Что случилось?
Рита обессиленно опустилась на стул. Вместо неё ответила Лера:
