дичь, и снова поставил семпелем тысячу рублей.
- По-моему, этот человек сошел с ума, - услышал я шепот у себя за спиной, но не придал ему значения. И снова оказался в проигрыше. Изобразив на своем лице великое огорчение я отошел от карточного стола.
- Что происходит? - обеспокоенно осведомился Зареч- ный. - Что-то идет не так?
- Доверься мне, - попросил я его, взял у официанта мороженое и уселся за столиком у окна. Матвей Воротников долго себя ждать не заставил.
- Скуч-ч-аете? - обратился он ко мне, подсев на краешек облюбованного мною дивана.
- Да вот игра не заладилась, - горестно пожаловался я ему. - А говорят еще, что новичкам везет!
- Фортуна - да-а-ма измен-н-чивая! - философски заметил шулер, не подозревая, что я вижу его насквозь. - А в вист сыг-г-рать не хоти-и-те?
- С удовольствием, - обрадовался я.
Пухлые губы Матвея расплылись в довольной улыбке. Он проводил меня за отдельный стол и распечатал карточную колоду. Я не отрываясь следил за каждым его движением. Однако, надо отдать ему должное, действовал он уверенно.
Матвей сдал карты на четыре кучки по тринадцать карт каждая. Я просмотрел свои карты, сбросил их и взял тогда те, что лежали справа.
Матвей своих карт не менял, потому с полным правом пользовался козырями.
Я сделал первый ход, и игра пошла своим чередом. За первую партию мне снова выпало проиграть около тысячи, и роббер я закончил почти банкротом.
Ко мне подошел Заречный.
- Игра не клеится, - пробормотал он грустно и остался стоять у меня за спиной. Мы начали новый роббер, я поставил на кон шестьдесят тысяч. Те, кто это видел, затаили дыхание.
- А есть-ть ли у в-вас т-та-к-кие день-нь-ги? - Мошенник стал заикаться еще сильнее. Я извлек из кармана сафьяновый бумажник, выложил на стол пачку банкнот и с серьезным видом проговорил:
- Не извольте беспокоиться, сударь!
В этот раз в выигрыше оказался я, и Заречный бросился меня обнимать после того, как ошеломленный Воротников рассчитался со мною. Дело с его долгом было мною благополучно разрешено. И все-таки Матвею захотелось реванша, на это-то я и рассчитывал. Он распечатал еще одну колоду и снова начал сдавать. Наметанным глазом я без труда определил, что его карты крапленые.
В перерыве между партиями последнего роббера я вышел из-за стола и предложил своему противнику переговорить в коридоре наедине. Зрители напряженно ожидали, что за этим последует.
- Эт-то еще к ч-чему? - встревожился Матвей.
- Уверяю, что вы не пожалеете, - ответил я, улыбаясь.
И мы удалились с ним в коридор для конфиденциальной беседы. У стола остался Заречный с приятелями.
- Чт-то т-так-кое? - завозмущался мошенник. - Что происходит.
- Вы шулер, - сказал я спокойно. - У вас карты крап- леные!
- Д-да к-как вы с-смеете?! - воскликнул он.
- Так вы желаете скандала? - невозмутимо осведомился я. - Я легко смогу предъявить свидетелям неоспоримые доказательства вашего мошенничества. К тому же, - добавил я, - у меня при себе имеется письмо от князя Львова к господину Запашному относительно вашей персоны с полным перечнем учиненных вами санкт-петербургских подвигов!
Относительно письма я, разумеется, блефовал. Однако последние слова произвели на моего визави неизгладимое впечатление. Он холодно спросил:
- Т-так что в-вы от меня х-хоти-ите?
- Вот это уже по-деловому, - сухо ответил я. - Знакомы ли вы со Строгановым?
При упоминании фамилии Виталия заика вздрогнул.
- К-какое от-тношение эта и-история им-меет к в-вам? - осведомился он.
- Самое непосредственное, - ответил я. - Однако учтите, что теперь вы только отвечаете на вопросы, а не задаете их.
- И уг-гораз-здило же м-меня так в-вляп-паться! - подосадовал Гастролер.
- Не повезло, что и говорить, - заметил я. - Итак?
- З-знаком. В-вы об-бещаете молчать, ес-сли я в-вам от-ткроюсь?
- Даю вам слово, - ответил я. - Вас кто-то нанял для того, чтобы вы поставили этого юношу в затруднительное положение?
- Д-да, - ответил Матвей. - Н-но он не наз-звался. П-по-помоему, это оп-пасный че-е-ловек!
- Вы не могли бы выражаться яснее?
В этот момент мимо нас, смеясь и оживленно беседуя, прошли два молодых человека, один из которых бросил на Матвея красноречивый взгляд и что-то шепнул на ухо приятелю. Я понял, что наш конфиденциальный разговор становится в клубе самой популярной темой для разговоров. В коридоре стали появляться первые любопытные.
Не успели те двое удалиться, как меня едва не сбил с ног официант с серебряным подносом в руке.
- М-мне ка-ажется, ч-что это - не с-самое под-дхо-одящее место д-для разг-говора, - заметил Воротников.
И я был вынужден с ним согласиться.
- Вернемся к игре, а позже в экипаже Заречного переговорим, - сообщил я Матвею свое решение.
Мы возвратились в зал и довели прерванную партию до конца. Я проиграл своему противнику для вида две тысячи, и на этом игра закончилась. Наш разговор для присутствующих так и остался неразрешимой загадкой.
- В г-гор-рле пе-ересох-хло, - пожаловался Воротников как можно громче, так, что даже некоторые из гостей Запашного обернулись. - Я п-пройдуйсь д-до бу-уфета.
Ничего не оставалось делать, как отпустить его одного, так как в этот момент к нам подошел хозяин дома, и ни у меня, ни у моего старого друга не было никакой возможности отказаться от разговора с ним. Так мы и потеряли из вида Матвея Воротникова.
Отделавшись, наконец, от Запашного, я устремился на поиски мошенника. Но в буфете Матвея не оказалось, так же, как и в других комнатах, которые я сумел осмотреть. Время приближалось к полуночи, игра в клубе была в самом разгаре, но не мог же Гастролер провалиться сквозь землю!
Утешая себя этой мыслью, я спустился по лестнице на первый этаж и пристал к швейцару с расспросами.
- Да не видел я никакого Матвея в панталонах с узорами! - взмолился он. - А, вспомнил, - он стукнул себя по лбу. - Это вы господина Воротникова разыскиваете?
Я кивнул в надежде на чудо.
- Так он точно отсюда не выходил, - уверил меня швейцар. - Вон его карета стоит, - и указал мне пальцем на экипаж.
Почти бегом я вернулся в комнату, где оставил Заречного.
- Ну что? - поинтересовался он.
- Словно провалился сквозь землю! - констатировал я в ответ.
- Будем искать, - решительно заявил Заречный. Но у меня появились дурные предчувствия, которыми я пока не осмеливался с ним поделиться. Черный человек, так мысленно окрестил я убийцу, мог при желании выследить меня и в Москве. Ему могла также прийти в голову мысль отделаться и от Гастролера, который, по его мнению, знал слишком много. Хотя, - рассуждал я, - Матвей мог просто сбежать, решив таким образом избежать позора, а заодно и избавиться от рискованного разговора со мной, который мог стоить ему жизни, попади он на глаза Черному человеку.
Но тем не менее я с радостью принял помощь друга, и мы бросились обыскивать дом Запашного.
Посетители клуба косились на нас с нескрываемым подозрением. Действия наши, действительно, выглядели довольно странно.
Ко мне подошел Андрей Александрович, закончив очередную талью, и поинтересовался:
