Что-то в его голосе заставило меня отнестись к этой просьбе серьезно. Честно говоря, в последние месяцы я много копалась в себе, по полочкам раскладывая события прошедшего года. Размышляла о звезде, о статусе королевы… и о Максимилиане. Не раз и не два мне казалось, что от чувств не осталось и следа, что вся эта любовь приключилась со мной только потому, что он так захотел, потому, что я была ему нужна. Да и ситуация располагала к романтике. Опасный, но красивый спутник, приключения, временная изоляция от общества, вынужденные совместные ночевки… Странно было бы, если я после этого не стала заглядываться на вампира. И насколько проще сложилось все, если бы я забыла о нем на следующий же день, как оказалось дома. Нет, такое вынужденное, навязанное чувство не может быть серьезным, но…
Но, но, но.
Я помнила его до сих пор — до малейший черт лица, тончайших оттенков запаха, невесомых интонаций голоса. Нам все еще снились общие сны… и после одного из таких снов, в котором Максимилиану угрожала опасность, я не успокоилась, пока не связалась с Тантаэ и не предупредила его.
Несерьезно?! Черта с два!
— Я люблю его, Дариэль. Ответ — да. Это не помешательство, не увлечение и не фантазия. Просто я чувствую, что он — мой, а я — его. Вот так.
Лицо Дариэля не выражало абсолютно ничего.
— Понятно.
В мысли закралось невероятное, невозможно подозрение.
— Дэйр… Ты что, ревнуешь?
Глаза целителя удивленно-насмешливо распахнулись. Губы изогнулись в неверящей улыбке — так, словно он сейчас рассмеется.
— Ревную? Я?! — грустный вздох. Потерянно: — Конечно, я ревную, Нэй. Посуди сама: долгие годы я занимал место в твоем сердце. А тут приходит незнакомец, коварный и беспринципный, и просит подвинуться, потому что это место теперь его.
Я невольно улыбнулась. Он переживает за меня. Ревнует! Это неправильно, но… приятно.
— Прекрати городить ерунду, Дэйр. Он вовсе не посягает на твое место. Знаешь, есть семь человек, которые мне безумно дороги. Те, без кого я не мыслю своей жизни. Элен, Хэл, моя звезда, ты, наконец… И знаешь, что? Как бы сильно я не любила Максимилиана, он всегда будет только восьмым.
На лице Дариэля расцвела блаженная ухмылка.
— Похоже, это ему надо беспокоиться.
— Ты только что это понял? Черствый эльф, — я ткнула его пальцем в бок. Дэйр шутливо пихнул меня в ответ. Через минуту мы уже вовсю боролись, пытаясь защекотать друг друга и не захлебнуться смехом. Я чувствовала себя так, словно вернулась в детство. Или не уходила из него?
— Все, хватит, я задыхаюсь уже, — я со стоном растянулась на траве. Дэйр развалился рядом больше из солидарности, чем из необходимости. Сбить дыхание эльфу щекоткой — это надо постараться. Я на такой подвиг не способна.
— Вечереет, — невпопад отозвался Дариэль.
— Угу.
Весна в Дальних пределах — странное время. На календаре еще февраль, а яблони уже покрываются бело-розовыми ароматными цветами. Ночи наступают рано, по-зимнему длинные, но теплые. Еще пара месяцев — и в Кентал Савал вернется неповторимый оттенок, четкий отпечаток эльфийского бытия. Но сейчас это место словно застыло на границе между миром человеческим и иным.
— Домой?
— Пожалуй…
Заснула я быстро. Утомительный переход, долгая прогулка на свежем воздухе, мятный чай, теплая ванна — устоять было невозможно. К тому же маленькая темная спальня (а в доме Дариэля все комнаты, кроме гостиной и лаборатории, были небольшими) навевала столько приятных воспоминаний… Кровать Хэла, стоявшая раньше напротив, куда-то исчезла, вместо нее появилось кресло со столиком и книжный шкаф. В нем разместились украденные из Академии книги и записи разработок — завтра покажу Дариэлю.
Да, комната была уютной и до боли знакомой, но когда я проснулась посреди ночи, то не сразу поняла, где нахожусь. В воздухе витало неприятное чувство обреченности. Такое впечатление, будто нити вызванивают рваную печальную мелодию. Раньше я не была столь чувствительна к изменению фона, но в последнее время… Эх, легче сказать, что не поменялось в последнее время. И, как правило, все перемены приносят сплошные неприятности. Заглянуть, что ли, к Дариэлю, попросить снотворное? Вряд ли он обрадуется ночному визиту, но сам вид безмятежного эльфа может подействовать, как лучшее лекарство.
Я одернула безразмерную футболку, служившую мне ночнушкой, и пошлепала босыми ногами по коридору. Не буду будить его, просто загляну внутрь и выйду. Так часто случалось раньше — почему бы не продолжить традицию?
Скрипнула дверь. Я замерла на пороге.
Дариэль не спал. Он сидел, уткнувшись лицом в колени, тяжело дыша. Волосы мерцающей волной рассыпались по плечам, укрывая разгоряченную кожу шелковистым плащом.
— Эй… — я неловко коснулась его рукой. — Ты что?
Тихий, почти беззвучный шепот на вдохе. Я прислушалась…
— …кукла, просто кукла… красивая, сломанная кукла…
Бездна! Вот бездна… Это приступ. Неудивительно, ему пришлось поволноваться в последние дни. Лиссэ с ее советами, я со своей любовью к Максимилиану… Наверняка все началось еще вечером, мне надо было внимательнее отнестись к нему, вовремя заметить…
— Дэйр… успокойся, — я осторожно присела на кровать, обхватила лицо эльфа руками, заставляя смотреть мне в глаза. Зрачки его были расширены так, что казалось, что в обрамлении темно-золотых ресниц — две черные бездны. Он меня не видит и не слышит, но это ничего. Главное — говорить. Не останавливаться. — Все хорошо. Я здесь, понимаешь? Что случилось? Тебе плохо? Отвечай, Дэйр. И не волнуйся. Все будет хорошо. Я здесь. Слышишь меня?..
На десятом круге целитель вздрогнул. Взгляд, наконец, сфокусировался на моем лице.
— Найта… — хрипло.
— Да, я здесь. Я рядом, — я взяла его руку в свою. Ладонь была влажной и холодной. — Плохо, да?
— Не уходи.
— Я не уйду. Успокойся, Дариэль. Дэйри, мой Дэйри… — сжимая пальцами его ладонь, другой рукой гладила его по волосам, пока он не откинулся на подушки и тихо не рассмеялся.
— Все так плохо выглядит? Ты сюсюкаешь со мной, как с младенцем.
— Тебя это раздражает? — выдохнула я почти с облегчением. Все, самое трудное позади.
— Нет. Не уходи, пожалуйста.
— Я же сказала, что не уйду. Не дергайся, я за пледом. И дай мне, пожалуйста, одну подушку. Не все же под себя подгребать… Учти, будешь пихаться, пересяду в кресло. И давай руку. Вот так. Все будет хорошо, Дэйр.
Все будет хорошо. Я обещаю…
На разных сторонах кровати — так далеко, как позволяют сомкнутые руки. Моя коса расплелась, и черные пряди перемешались с золотыми. Луна заглядывает в окошко, рассыпая искры по волосам, и мне чудится, что к мягкому, теплому аромату корицы примешивается свежий и острый запах смятой травы.
