трех ударов палками, но я даже не знаю, в чем моя вина'.
'Да ты просто набитый рисом мешок, который таскается с места на место!' — закричал Юньмэнь.
В это мгновение Дуншань прозрел.
Комментарий Мумона. Юньмэнь задал Дуншаню много корма, так что тот смог скакать дальше, и дом Юньмэня не захирел. Вечером Дуншань скитался в море «истинного» и «ложного», но на рассвете он пробил свою скорлупу. Дуншань одним махом прозрел истину — ведь он не отличался щепетильностью. Но позволительно спросить: заслуживал ли Дуншань три удара палками? Если да, то их заслуживает каждое дерево в лесу. Если нет, то Юньмэнь просто лжец. Тот, кто узнает ответ, будет дышать с Дуншанем одним воздухом.
Львица обучает детенышей без церемоний,
Львята прыгают, а львица сбивает их наземь.
Мудрый встретился с ограниченным человеком:
Первая стрела ударила вскользь, вторая стрела вошла глубоко.
16. Колокола и монашеская тога
Юньмэнь сказал: 'Мир так велик. Что же мы все вслушиваемся в удары колокола и надеваем монашескую тогу?'
Комментарий Мумона. Тот, кто постигает истину чань, должен отрешиться от всех звуков и презреть все образы. Хотя случалось и так, что просветления достигали внимая звукам и созерцая образы, это обычай невежд. Монах, искушенный в мудрости, держит в узде звуки, отстраняет от себя образы и охраняет сокровенную истину в том, что известно каждому. Звук воздействует на ухо, ухо откликается звуку. Но когда забыты и звук, и смысл, что мы понимаем? Слушая ушами, трудно постичь истину. Чтобы понять воистину, нужно научиться видеть звук глазами.
Когда ты понимаешь, ты живешь среди родни.
Когда ты не понимаешь, ты всем чужой.
Тот, кто не понимает, живет среди родни.
А тот, кто понимает, — всем чужой.
17. Три зова Учителя Государства
Хуэйчжун, носивший титул Учителя Государства, трижды звал своего слугу, и тот трижды откликался. Тогда Хуэйчжун сказал: 'Я должен был бы просить у тебя прощения, но по правде ты должен просить прощения у меня'.
Комментарий Мумона. Когда Учитель Государства звал три раза, он косноязычно бормотал. А когда слуга трижды откликался, он невольно выдал потаенную мудрость. Учитель Государства был стар годами и в душе одинок. Он учил так, словно пригибал буйволу голову, чтобы заставить его щипать траву. Слуга же оказался ему не пара, ведь сытый равнодушен к угощениям. Но кто у кого должен был просить прощения? В процветающем государстве чиновники надменны. В богатой семье дети заносчивы.
Когда в канге нет отверстий, преступнику тяжело вдвойне.
Когда взваливают бремя забот на детей, оно нестерпимо.
Кто хочет подпереть собою падающий дом,
Будет взбираться босиком на гору острых ножей.
Один монах спросил Дуншаня: 'Что такое Будда?'
Дуншань ответил: 'Три цзиня льна'.
Комментарий Мумона. Чань старого Дуншаня напоминает раковину моллюска. Как только створки раковины раскрываются, видишь все, что находится внутри. Но вот вопрос: как повидать Дуншаня?
Перед глазами три цзиня льна.
Кажется они близко, а сознание еще ближе.
Кто говори об «истинном» и 'ложном'
Тот сам сделан из «истины» и 'лжи'.
19. Обыкновенное — вот дао
Чжаочжоу спросил Наньцюаня: 'Что такое дао?'
Наньцюань ответил: 'Обыкновенное сознание и есть дао'.
Чжаочжоу спросил: 'Можно ли ему научиться?'
Наньцюань ответил: 'Если ты будешь стремиться к нему, ты отойдешь от него'.
Чжаочжоу спросил: 'Если не стремиться к дао, то как его распознать?'
Наньцюань ответил: 'Дао не принадлежит к вещам известным и не принадлежит к вещам незнаемым. Знание — это обманчивое представление. Незнаемое — просто не существующее. Если ты хочешь постичь истину, которая рассеивает все сомнения, будь безбрежен и всеобъятен, как Великая Пустота. Тогда ты будешь вне «истинного» и 'ложного''.
Услыхав эти слова, Чжаочжоу достиг внезапного просветления.
Комментарий Мумона. Когда Чжаочжоу задал вопрос, Наньцюань сумел тут же растопить лед в кувшине. Но все-таки Чжаочжоу понадобилось бы тридцать лет, чтобы достичь просветления.
Весной — сотни цветов, осенью — луна.
Летом — прохладный ветер, зимой — снега.
Если не будешь ум зря утруждать пустяками,
Всякое время станет прекрасной порой.
