25. Проповедь с третьего сиденья
Наставнику Яншаню приснилось, что он попал в царство Майтрейи и сидел там на третьем сиденье. Вдруг один святой объявил: 'Сегодня проповедь прочтет тот, кто сидит на третьем сиденье'. Яншань выхватил у святого посох и сказал: 'Истина Махаяны вне четырех тезисов и сотни отрицаний. Внемлите же! Внемлите же!'
Комментарий Мумона. Была ли это проповедь или нет? Если откроешь рот — солжешь. Если промолчишь, тоже погубишь истину. А тот, кто не говорит и не молчит, будет еще в тысячу раз дальше от правды.
Белым днем, под голубым небом
Он во сне ведет речь о сне.
Чудовище из чудовищ,
Он хотел обмануть всех вокруг.
26. Два монаха свертывают занавес
Фаянь, настоятель монастыря Цинлян, перед началом проповеди приказал поднять бамбуковый занавес у входа в зал. Два монаха принялись его сворачивать. Фаянь сказал, указав на монахов: 'Один из них прав, другой ошибается'.
Комментарий Мумона. Кто в постижении истины прав, а кто ошибается? Тот, кто может взглянуть на это одним глазом мудрости, поймет, где дал промах настоятель монастыря Цинлян. Но даже если это случится, не вздумайте искать меру правоты и заблуждения.
Когда поднят занавес, открывается чистое небо,
Но небеса не стараются угодить нашей школе.
Не спорь с небесами и не пытайся им подражать,
Скройся там, куда не проникает ни одно влияние.
27. Это не сознание и не Будда
Один монах спросил Наньцюаня: 'Существует ли истина, которой никто прежде не учил?'
'Да, существует', — сказал Наньцюань.
'Что это за истина?' — вновь спросил монах.
Наньцюань ответил: 'Не это сознание, не этот Будда, не эти вещи'.
Комментарий Мумона. Отвечая на один вопрос, Наньцюань растратил все свое состояние. Какая непомерная расточительность!
Своей словоохотливостью Наньцюань все испортил.
В безмолвии скрывается подлинная заслуга.
Даже если высохнут все моря,
Слова не приведут к настоящему пониманию.
Когда Дэшань пришел за наставлениями к Лунтаню, они беседовали до глубокой ночи. Наконец Лунтань сказал: 'Уже поздно. Что ты не уходишь?' Приподняв полог, Дэшань вы лянул наружу и увидел, что вокруг было темным-темно. 'На улице совсем темно', — сказал он. Лунтань зажег для него свечу, но едва Дэшань взял свечу в руки, как Лунтань задул ее. В этот момент Дэшань постиг истину.
'Что же ты понял?' — спросил Лунтань.
'Отныне я не буду сомневаться в правдивости слов старых учителей', — сказал Дэшань.
На следующий день во время проповеди Лунтань сказал монахам: 'Среди вас есть один человек. Его зубы — как кончики мечей, торчащие из дерева. Его рот — как чаша, наполненная кровью. Если ударить его палкой, он даже не оглянется. Когда-нибудь он дойдет до вершины горы и вознесет туда светоч моего учения'.
В тот день Дэшань бросил в огонь свои толкования на сутры, сказав: 'Как бы ни были глубоки записанные здесь мысли, перед истиной они точно кончик волоска перед небом. Объяснять с их помощью мир — все равно что добавлять каплю воды в океан'. С этими словами Дэшань ушел из монастыря.
Комментарий Мумона. Когда Дэшань еще жил в своих родных местах, он не скрывал недовольства. Он отправился на юг с намерением опровергнуть учение южных монахов о передаче истины помимо наставлений. По дороге он встретил старую женщину, которая спросила его: 'Что за сочинения ты несешь с собой?' — 'Я несу свои толкования на Алмазную сутру', — ответил Дэшань. Женщина сказала: 'Я слышала, что в этой сутре говорится: 'Прошедшее сознание нельзя задержать. Будущее сознание нельзя задержать'. Какое же сознание вы ищите?' Услыхав этот вопрос, Дэшань словно язык проглотил. Наконец он спросил у женщины, кто из наставников чань проповедует в ее округе. Женщина ответила, что в пяти ли от места их встречи живет учитель Лунтань. Вконец растерянный, позабыв и думать о своих прежних намерениях, Дэшань отправился к Лунтаню, а тот обласкал его, как увечного ребенка, который еще не знает о своем уродстве. А потом он словно вылил ушат грязной воды на разгоряченного юнца. Если хорошенько подумать, все это смахивает на балаган.
Лучше увидеть воочию, чем слышать о славе.
Но, раз увидев, вновь полагайся на слух.
Он задрал свой нос высоко,
Но глаза его были слепы.
Шестой патриарх услыхал, как спорили два монаха. Один монах говорил: 'Движется флаг'. Другой говорил: 'Движется ветер'. Шестой патриарх подошел и сказал: 'Движется не флаг и не ветер, а сознание'. Монахи согласились.
Комментарий Мумона. 'Движется не ветер и не флаг, а сознание'. Что хотел сказать патриарх? Вдумайтесь хорошенько, и вы поймете, что два монаха покупали железо, а хотели приобрести золото. Шестой патриарх не мог на это смотреть и сам устроил такую сделку.
Ветер, флаг и сознание движутся,
Повсюду — одно и то же.
