Саймон кивнул:
– Можешь привлечь кого угодно для помощи. А как насчет Аурелии?
– Под моей крышей она в относительной безопасности. Если они захотят воспользоваться ею, как способом добраться до меня, то найдут ее в любом месте, куда бы мы ее ни спрятали. – Он не стал добавлять, что у него не будет ни минуты покоя, если Аурелия окажется не под его непосредственной защитой.
– И это, не говоря о том, что нам будет сложно объяснить ее исчезновение, – согласился Саймон. – Мы же не хотим, чтобы нам начали задавать неудобные вопросы?
– Вот именно. – Гревилл резко остановился. – Я буду продолжать так, как мы планировали. Познакомлюсь с Васкесом и подожду, пока он не устроит мне ловушку… надеюсь, такую, через которую я смогу перепрыгнуть самостоятельно, – добавил он с мрачной усмешкой.
Саймон серьезно посмотрел на него:
– Мы не можем позволить тебе попасть в лапы инквизиции, Гревилл. Ты знаешь слишком много, и никто не в силах противостоять их способам убеждения.
– Не бойся, Саймон. Я, скорее сам упаду на собственный меч. – Гревилл произнес это легким тоном, но глаза его превратились в черные дыры без капли света.
Саймон Грант просто кивнул в ответ, и Гревилл повернулся к двери.
– Докладывай мне ежедневно, Гревилл. Тот поднял руку в знак согласия.
– Отправь парочку надежных людей, чтобы следили за моим домом и за номером четырнадцать по Адамс-роу.
– Будет сделано тотчас же.
Гревилл кивнул и вышел. Возвращаясь на Саут-Одли-стрит, он правил коляской в глубокой задумчивости. Положение ничуть не хуже, чем многие другие, в которые он попадал раньше, но тогда ему не приходилось ни о ком тревожиться, поэтому сейчас думать о собственной безопасности намного, сложнее.
Он оставил коляску на попечение грума и вошел в дом. Моркомба нигде видно не было, но Джемми – красавчик в новой ливрее – услышал, что открывается дверь, и выбежал откуда-то из глубины дома.
– Добрый вечер, сэр. – Юноша подергал себя за жилет. – Леди Фарн… я хотел сказать, леди Фолконер в библиотеке. Принести вам чего-нибудь, сэр?
Гревилл улыбнулся при виде такого рвения. Юноша стремился выполнять свои новые обязанности с таким же пылом, с каким утка стремится к воде.
– Пожалуйста, проследи, чтобы все графины были полны вином, Джемми. – Гревилл протянул ему шляпу, кнут и перчатки и направился в библиотеку, расположенную в задней половине дома.
Дверь была слегка приоткрыта. Он тихонько толкнул ее и остановился на пороге. Его не заметил никто, кроме Лиры, но и та, зная, что с этой стороны никакой угрозы нет, лишь стрельнула в него глазом. Аурелия сидела за бюро и писала письмо. Лира лежала у ее ног, а Фрэнни, согнувшись над грифельной доской, старательно выводила кусочком мела буквы алфавита.
У Гревилла под ложечкой возникло странное ощущение. У него не было опыта жизни в семье, даже в далеком детстве. Он и не рассчитывал когда-либо исправить это упущение, но что-то в этой безмятежной сцене в светлой, теплой, полной книг комнате тронуло его душу и породило совершенно незнакомые ему чувства. Аурелия привнесла что-то личное в этот снятый внаем дом. Анонимность меблированных комнат из него исчезла. Везде чувствовалось ее прикосновение, начиная от ваз с ранними нарциссами и веточками форзиции до вышитых подушек, стопок книг, пяльцев с вышиванием и вещей Фрэнни, разбросанных за пределами детской.
Аурелия подняла взгляд от бюро и улыбнулась, держа в руке перо.
– А я как раз думала – когда же ты вернешься?
В ее улыбке светилось воспоминание о недавно разделенном с Гревиллом удовольствии, а карие глаза мягко поблескивали при свете лампы. Светлые волосы были аккуратно заплетены и уложены короной вокруг головы, а высокий воротник темно-зеленого платья из тонкой шерсти подчеркивал идеальную посадку красивой головы.
Фрэнни вскочила.
– Смотри, что я написала! – воскликнула она, подходя к Гревиллу. Девочка приняла его как данность, безо всяких переживаний. Собственно, она его почти не видела, и жизнь ее в основном шла так же, как и раньше, что входило в намерения Аурелии. Через три месяца, теперь даже меньше, их соглашение закончится, и чем меньше вся эта история повлияет на ее дочь, тем легче будет расставаться.
Тем временем Гревилл со всей серьезностью изучал грифельную доску и старательно нацарапанные на ней буквы.
– Очень аккуратно, Фрэнни, – заключил он, взъерошив девочке волосы, и погладил Лиру, которая грациозно поднялась и ткнулась носом ему в ладонь. Потом подошел к жене, поднявшей к нему для поцелуя лицо.
– Ты такой холодный! – рассмеялась она, прикоснувшись к его щеке изящной теплой ладошкой. – Что, так холодно? Я весь день не выходила из дома.
– Да, сильно похолодало, – ответил Гревилл, поворачиваясь к буфету. – Бокал хереса?
– Мм… спасибо.
– А почему ты никуда не ходила?
– О, у меня было полно дел здесь. – Аурелия взяла протянутый ей бокал. – Составить меню на неделю, разобраться со счетами, примерить новое вечернее платье, которое Клэр шьет мне из того итальянского узорчатого шелка, что прислала Лив. – Аурелия встала из-за бюро. – Даже не знаю, откуда Алекс достает всю эту роскошь. Он заточен в крохотной деревушке в Нью-Форесте с женой и новорожденным сыном и все-таки как-то умудряется раздобывать совершенно невероятные экзотические вещи. Для бала у Нелл он обещал прислать черные тюльпаны. – Аурелия засмеялась и глотнула херес. – Просто поразительный человек!
– Жду, не дождусь, когда я с ним познакомлюсь, – произнес Гревилл, просматривая почту, лежавшую на столе.
Аурелия кинула на него короткий внимательный взгляд. Что-то непохоже, что ему этого так уж хочется.
– Алекс может быть несколько… подавляющим, – сказала она.
Гревилл оторвал глаза от письма и прищурился.
– Но тебе он нравится.
– О да. Его невозможно не любить, особенно когда он так добр к Лив. Она его просто обожает, а он боготворит землю, по которой она ступает.
Гревилл поморщился, и Аурелия не смогла удержаться от смеха.
– О Боже, до чего сентиментально это прозвучало.
– Верно, – сухо согласился он. – И когда я смогу увидеть этот образец совершенства?
– Раньше, чем ты думаешь, – произнесла Аурелия, удивляясь саркастическим ноткам в его голосе. Это совсем не походило на Гревилла. – Я как раз писала к Лив. Сегодня от нее пришло письмо. На следующей неделе Алексу придется приехать в город по делам, и Лив хочет удостовериться, что мы за ним присмотрим.
Гревилл пришел в замешательство.
– Он что, не может сам о себе позаботиться… в том особняке на Кавендиш-сквер?
– Ну конечно, может, – нетерпеливо ответила Аурелия. – И я уверена, что Борис тоже приедет, чтобы все привести в порядок. Но Лив хочет, чтобы мы знали о его приезде и пригласили Алекса на обед. – Она помолчала, потом неторопливо произнесла: – Ты удивишься, узнав, как много у тебя общего с князем Проковым.
Гревилл посмотрел в ее серьезные глаза с молчаливым пониманием.
– Похоже, ты вращалась в очень интересных кругах, дорогая моя.
– Дядя Алекс остановится у нас, мама? – Фрэнни, озадаченно нахмурившись, вслушивалась в разговор взрослых.
– Нет, милая. Он остановится на Кавендиш-сквер, а к нам придет на обед.
