— Вы хотите сказать, что собираетесь здесь остаться?
— Вот именно!
— Молодой человек, хватит! Некогда мне тут с вами разводить антимонии. Мне безразлично, кто вы, и наплевать на ваши угрозы. Я начальник охраны Северной Долины, и мой долг — поддерживать здесь порядок. И я еще раз говорю вам: убирайтесь отсюда!
— Но поймите, Коттон, — сказал Хал, — Северная Долина зарегистрирована как город. У меня такое же право ходить по здешним улицам, как и у вас!
— Я не собираюсь тратить время на пустые споры. Я посажу вас в машину и отвезу в Педро.
— А что, если я пойду к районному прокурору и потребую, чтобы он возбудил против вас уголовное дело?
— Да он засмеется вам в лицо!
— А если я пойду к губернатору?
— Ну, этот просто расхохочется!
— Ладно, Коттон, возможно, вы знаете, что делаете. Но мне интересно, очень интересно — действительно ли вы так уверенно себя чувствуете? Вам никогда не приходило в голову, что кому-нибудь из высшего начальства может не понравится ваша крутая и своевольная политика?
— Высшее начальство? Кого вы имеете в виду?
— Прокурора и губернатора вы презираете. Но в этом штате есть один человек, к которому у вас несомненно должно быть уважение. Это Питер Харриган.
— Питер Харриган? — переспросил Коттон и прыснул со смеху. — Да вы просто шутник!
Хал пристально и невозмутимо смотрел на него:
— Все-таки не ошибаетесь ли вы? Неужели он одобрит все, что вы делаете?
— Еще как! Будьте уверены!
— И ваше обращение с рабочими тоже? И ваши махинации в весовой?
— Черт возьми, откуда же, вы думаете, у него берутся деньги содержать университет? — Пауза. Потом Коттон осведомился вызывающим тоном: — Узнали, наконец, что хотели?
— Да, — ответил Хал. — Конечно, я это и раньше подозревал, но других убедить было трудно. Ведь старый Харриган не похож на всех прочих волков с нашего Запада! Такой благочестивый святоша!
Начальник охраны мрачно усмехнулся:
— Пока существуют овцы, будут и волки в овечьей шкуре.
— Ваша точка зрения ясна, — сказал Хал. — А вы помогаете им пожирать ягнят?
— Если находятся такие дурни-ягнята, что их можно обмануть этой старой, плешивой шкурой, то они лучшего не заслуживают, пускай их жрут!
Хал изучал циничную физиономию собеседника.
— Коттон, — сказал он, наконец, — пастухи еще спят, но сторожевые псы уже подняли вой. Разве вы не слышите?
— Пока что-то нет!
— Лают, лают! И скоро разбудят пастухов! И спасут овец!
— Меня не интересует религия, — сказал Коттон со скучающим видом, — ни ваша, ни старого Харригана!
Тут Хал вскочил на ноги.
— А мое место, Коттон, со стадом. Я иду в весовую и буду там работать! — И с этими словами он направился к выходу.
23
Джефф Коттон рванулся за ним:
— Стойте!
Но Хал не остановился.
— Слушайте, молодой человек, — крикнул начальник охраны, — вы этим не шутите! — И он подскочил к двери, опередив пленника. Рука его потянулась к револьверу.
— Вытаскивайте оружие, Коттон! — сказал Хал, и начальник охраны послушался его приказа. — Теперь вот видите, я стою. Если в будущем я буду повиноваться вам, то только под наставленным дулом.
Выражение липа начальника охраны не предвещало ничего хорошего.
— Вы скоро убедитесь, что в этих местах от угрозы до выстрела один шаг.
— Я объяснил вам свою позицию, — ответил Хал. — Ваши распоряжения?
— Вернуться и сесть сюда на стул.
Хал подчинился приказу, а Коттон подошел к столу, снял телефонную трубку и вызвал седьмой номер.
— Это вы, Том? — спросил он в следующее мгновение. — Подайте сюда машину, быстро!
Он повесил трубку, и снова наступило молчание.
— Я еду в Педро? — спросил, наконец. Хал.
Ответа не последовало.
— Понимаю, — сказал Хал, — чаша вашего терпения переполнилась. Но вам, видимо, не приходит в голову, что вы у меня отняли все деньги вчера ночью. Кроме того, мне причитается плата за мою работу. Как насчет этих денег?
Начальник охраны снял трубку и вызвал другой номер:
— Алло, Симпсон? Говорит Коттон. Подсчитайте часы Джо Смита, подручного из шахты номер два, и пришлите сюда что ему следует. Проверьте также его счет в лавке. Поторопитесь — мы ждем. Он спешит уехать отсюда. — И он повесил трубку.
— Скажите, пожалуйста, — спросил Хал, — когда уезжал Майк Сикориа, вы так же любезно позаботились о расчете с ним?
Джефф Коттон не ответил:
— Разрешите внести предложение: когда вы узнаете, сколько мне причитается, оплатите мне часть этой суммы талонами. Пусть останутся у меня на память!
Коттон по-прежнему молчал.
— Вы ведь знаете, — продолжал издеваться Хал, — что существует закон, запрещающий выплачивать заработную плату талонами?
Начальник охраны вскипел:
— Мы не платим талонами!
— Как не платите? Платите! Вам это отлично известно!
— Мы даем талоны только в виде аванса, по просьбе рабочих.
— Закон предписывает вам выдавать заработную плату два раза в месяц, а вы этого не делаете. Вы платите раз в месяц, а если кто не может ждать получки, вы тому всучиваете эти бумажки.
— Ну и что ж! Вам-то какое дело, если люди довольны?
— А если кто недоволен, вы сажаете его на поезд и высылаете отсюда?
Начальник охраны сидел молча, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.
— Коттон, — снова заговорил Хал, — я приехал сюда учиться, и мне бы очень хотелось, чтобы вы мне объяснили одну вещь — из области человеческой психологии. Когда человеку приходится поддерживать такие порядки, что он думает в душе обо всем этом?
— Простите, молодой человек, но вы становитесь невыносимым.
— Ничего не поделаешь, ведь у нас еще впереди поездка в автомобиле. Разве можно сидеть всю дорогу молча? — И Хал прибавил уже просительно: — Поверьте, я действительно хочу разобраться в этом! Кто знает, может вы переманите меня на свою сторону!
— Нет! — поспешно сказал Коттон. — Я этим заниматься не собираюсь.
— А почему?
