– Скоро десять. Что мне делать на вечеринке?
Водители позади Стаса орали, гудели, одновременно включали свет. Никакого внимания с его стороны.
– Там будет Ирина, – сказал он. – Ты же с ней так и не поговорил.
– Но она мне сказала все. Причем дважды за день.
– Думаешь, она не хочет тебя видеть?
– Похоже, что так.
– Слишком ты чувствительный для москвича. Слушай, через минуту нас заживо съедят разъяренные «порши». Садись в машину. Давай съездим.
– Чтобы еще раз испытать унижение?
– У тебя есть лучшее занятие?
Вечеринка проходила в квартире на четвертом этаже, полной, как сказал Стас, ретронацистских атрибутов. Стены пестрели красным, белым и черным цветами нацистских флагов. На полках красовались каски, железные кресты, противогазы и коробки из-под них, всевозможные боеприпасы, фотографии Гитлера, слепок его зубов, портрет его племянницы в вечернем платье, с улыбкой женщины, сознающей, что дело идет к развязке. Вечеринка посвящалась первой годовщине уничтожения Берлинской стены. Кусочки стены, бетон с вкрапленным щебнем были украшены черным крепом на манер подарков ко дню рождения. Люди разных национальностей, среди них было достаточно и русских, теснились на ступенях, стульях, диванах и курили так, что щипало глаза. Из табачного дыма, словно медуза, выплыла Людмила и, подмигнув Аркадию, исчезла.
– Где Людмила, там и замдиректора, – предупредил Стас.
У стола с напитками Рикки наливал кока-колу девушке в мохеровом свитере.
– С момента, как я встретил дочь в аэропорту, мы с ней только тем и заняты, что ходим по магазинам. Слава богу, что в половине седьмого они закрываются.
– В Америке пассажи открыты всю ночь, – сказала она по-английски.
– Хорошо владеешь английским, – похвалил Аркадий.
– В Грузии никто не говорит по-русски, – отрезала она.
– Они по-прежнему такие же коммунисты, только дуют в новую дуду, – вставил Рикки.
Аркадий спросил:
– Очень волновалась, увидев отца спустя столько времени?
– Я чуть было не ошиблась, разыскивая его машину, – она крепко обняла Рикки. – Неужели здесь нет где-нибудь американских баз с открытыми магазинами? – ее глаза загорелись при виде приближающегося молодого, атлетически сложенного американца в галстуке-бабочке, который укоризненно взглянул на Аркадия и Стаса. За спиной маячила Людмила.
– Это, должно быть, тот самый нежданный гость, который сегодня был на радио? – спросил он и крепко, без церемоний, пожал Аркадию руку. – Я Майкл Хили, заместитель директора по вопросам безопасности. Вы, конечно, слыхали, что ваш босс, прокурор Родионов, был у нас. Мы приняли его по высшему разряду, так сказать, расстелили красный ковер.
– Майкл, ко всему прочему, еще и заместитель директора по коврам, – ввернул Стас.
– Кстати, Стас, ты напомнил мне, что, кажется, есть инструкция, предусматривающая предварительное уведомление об официальных советских гостях.
Стас засмеялся.
– Служба безопасности до того завалена работой, что шпионом больше, шпионом меньше – какая разница? Разве не блестящий пример тому сегодняшняя вечеринка?
Майкл ответил:
– Мне нравится твое чувство юмора, Стас. Ренко, если захотите снова прийти к нам, не забудьте позвонить мне, – и удалился поискать белого вина.
Стас и Аркадий пили шотландское виски.
– Что сегодня отмечают? – спросил Аркадий.
– Кроме первой годовщины уничтожения Стены? Ходят слухи, что возвратился бывший руководитель русского отдела. Мой бывший друг. Даже американцы любили его.
– Тот самый, что снова перебежал в Москву?
– Он самый.
– Где же Ирина?
– Увидишь.
– Тра-та-та! – из кухни вышел хозяин вечеринки, неся в руках темный шоколадный торт с сооруженной из карамели Берлинской стеной и множеством горящих красных свечек. – С днем рождения, Конец Стене.
– Томми, сегодня ты превзошел себя! – воскликнул Стас.
– Я сентиментальный болван, – Томми принадлежал к числу толстяков, непрерывно заправляющих рубашку в брюки. – Я показывал вам мою коллекцию достопримечательностей Стены?
