улицам города, чтобы ты мог увидеть своими глазами, что я говорю правду.
— Ты принимаешь меня за мальчишку? — Караюк тоже был способен уколоть. — Твои солдаты покажут мне только то, что Аворнис захочет, чтобы я увидел.
— Нет. — Ланиус покачал головой и почувствовал, как тяжела его корона. — Ты можешь идти, куда захочешь. Моя стража будет охранять тебя. Народ здесь не слишком любит Низвергнутого. Ты нуждаешься в защите, находясь в городе.
Караюк и его свита, сдвинув головы, посовещались о чем-то. Затем, обернувшись к Ланиусу, посланник произнес:
— Я принимаю ваше великодушное предложение. — В его голосе сквозила ирония. — Я думаю, ты лжешь.
Не только Лептурус, но еще несколько королевских стражников не смогли сдержать возмущенных возгласов после этих слов.
— Я думаю, ты груб и служишь плохом хозяину. После того как ты пройдешь по улицам города, ты поймешь, кто был прав. А сейчас аудиенция закончена.
— Поберегись, жалкий выродок, называющий себя королем, — прошипел Караюк. — Если мой господин…
— Аудиенция закончена, — еще раз повторил Ланиус. Караюку, который выглядел мрачнее тучи, пришлось покинуть тронный зал. Ланиус еще не правил самостоятельно, но уже не раз убеждался, что последнее слово остается за королем.
На следующий день подданные Низвергнутого проехали по улицам города. Среди простых солдат, охранявших их, было несколько волшебников. Ланиус не знал, способны ли посол и его свита нанести вред городу с помощью магии, но он согласился с Лептурусом, что лучше не испытывать судьбу.
Когда Караюк вернулся в тронный зал после этой прогулки, он выглядел еще мрачнее прежнего.
— И все равно я уверен, что это обман, — пробурчал он.
— Твое право, — ответил Ланиус. — Знаешь, как у нас в Аворнисе называют человека, который не верит своим глазам?
Он выкопал эту остроту в старой книге с шутками и надеялся, что когда-нибудь получит возможность вставить ее к месту. Ланиус не смеялся в лицо Караюку, но чувствовал внутреннее ликование.
Посланник Низвергнутого произнес:
— Ты пожалеешь об этом.
Он повернулся и зашагал прочь от трона, не дожидаясь разрешения короля. Его свита беспрекословно последовала за ним — как щенки, бредущие за матерью.
— Вы замечательно держались, ваше величество, — заметил Лептурус, когда они удалились.
— Может быть, — ответил Ланиус — Трудности начнутся с наступлением хорошей погоды.
Командир гвардии только пожал плечами.
— Назови год, когда у нас не было трудностей.
Ланиус не смог бы припомнить такой год, даже если бы и попытался.
Наконец неохотно, на шесть недель позже обычного срока, зима покинула Аворнис.
— Когда весь этот снег начнет таять, на нас обрушатся наводнения, — предсказывал Никатор.
— Надеюсь, что нет, — ответил Грас, понимая, что на самом деле его друг прав.
— И сразу после того, как все растает и высохнет, ментеше явятся по нашу душу, — продолжал Никатор, — и фервинги тоже, помяни мое слово. Дагиперт все еще не может успокоиться, после того как мы побили их в прошлом году.
— Ну, в этом случае нас снова вскоре призовут на север, — заметил командор. — Мы так часто путешествуем между Стурой и столицей, что я скоро научусь обращаться с лошадьми.
— Что касается меня, я никогда и не падал с них особенно часто, — отозвался Никатор.
— Меня беспокоит, что мы будем делать, если фервинги спустятся с гор и ментеше появятся на юге одновременно.
— Тогда нам придется туго.
— Надеюсь, это не произойдет. — Грас сложил пальцы в призывающем удачу знаке, затем продолжил: — Ты знаешь, существует одно верное доказательство того, что король Дагиперт не служит Низвергнутому.
— Какое, командир?
— В этом случае фервинги и ментеше, объединившись, выступали бы против нас вместе, — ответил Грас — Но поскольку этого не происходит, мы можем быть уверены, что Дагиперт — не его вассал.
Крестьяне, захваченные ментеше, теряли свою душу. Крестьяне, работающие на фервингов, просто меняли своих хозяев. С одной стороны, разница казалась огромной. С другой — не очень, так как в любом случае эти люди были потеряны для Аворниса навсегда…
Вскоре послание, которое оба, офицера предвидели, нагнало их в небольшом городке на берегу Стуры. Грас прочитал свиток, подданный вахтенным офицером, и кивнул Никатору.
— Нам приказано вернуться в столицу как можно скорее. Это значит — снова верхом.
— Конечно верхом, — мрачно отозвался Никатор. — Если бы они могли засунуть нас в катапульту и выстреливать нами, куда им угодно, они бы так и поступали.
— И тебе бы это понравилось больше? — лукаво улыбнулся Грас.
— Мне? Не знаю. По крайней мере, я могу быть уверен, что у меня не будет ссадин, после того как я слезу с седла.
— Но, уверен, приземляться тебе понравилось бы намного меньше, чем просто сходить с лошади.
— Пожалуй.
Они отправились на север на паре почтовых лошадей, которые королевская почтовая служба предоставила им. Эта служба должна была помогать путешественникам в случае необходимости в любое время. Грасу никогда не доводилось управлять более апатичным животным, лошадь Никатора была не намного резвее.
— Они могут идти только шагом, — сказал Грас после очередной напрасной попытки заставить перейти свою лошадь хотя бы на легкий галоп.
Они продолжали двигаться на север, меняя лошадей на каждой станции. Иногда им доставались плохие лошади, иногда чуть лучше. Если королевская почтовая служба и имела хороших лошадей, их искусно скрывали. Вот только зачем?
Когда они подъезжали к городу, почтовые станции неожиданно перестали встречаться им по пути. Крестьянин, работавший на поле, рассмеялся, когда Грас спросил у него о следующей станции.
— Я скажу тебе, приятель, где, — ответил он. — Там, где кончаются владения графа Корвуса. Со времен моего прадеда и прадеда графа у нас нет ничего подобного.
— Почему? — удивился Грас — Ведь это необходимо королевству.
— Попробуй объяснить это Корвусу, если тебя это так волнует, — сказал крестьянин. — Меня это не касается. Мне моя голова дорога на плечах, и я не хочу с ней расстаться.
Грас и Никатор гнали своих усталых, заморенных лошадей по землям графа Корвуса. Они миновали величественный и мрачный замок, в котором обитал Корвус. Грас решил не обращаться к графу — он не забыл слова крестьянина. Но, тем не менее, решил поделиться своими соображениями с другом:
— Некоторым из этих дворян необходимо напомнить, что они — не короли.
— Ты сможешь убедить их в этом, только если им на голову упадет камень, — ответил Никатор.
— Я знаю. — Командор огляделся вокруг. — Где бы мне найти камень потяжелее?
8
АРХИПАСТЫРЬ БУККО воздел руки в молитве.
— От холода, голода, наводнений и происков наших врагов спасите нас, великие боги! — молил он.
Даже Ланиусу было нечего возразить на это. Когда, наконец, снег растаял, столица оказалась перед опасностью, которая была не меньше, чем когда-то фервинги. Пока сточные канавы справлялись с потоками талой воды, и Ланиус благодарил за это богов.
Стоявшая рядом с ним мать презрительно фыркнула.
— Если Букко скажет, что день будет солнечным, я прихвачу с собой зонтик.
