– До первой контрольной точки осталось три квартала, – предупредил Купец. В зеркале заднего вида он хорошо видел полицейского-мотоциклиста, который, не рискуя приблизиться слишком близко к опасной машине, тем не менее плотно висел у них на хвосте. – Медведь, сделай что-нибудь, чтобы он отстал от нас… – попросил Демидов.
Что командир имел в виду под словами «сделай что-нибудь», Локис не знал, но понял это по-своему. Выхватив из-за пояса «беретту», он, не целясь, несколько раз выстрелил под колеса мотоциклисту. Тот, не ожидавший ничего подобного, а скорее всего, потому, что рикошетившие от мостовой пули с визгом пронеслись чуть ли не перед самым его носом, завилял, теряя управление. Через секунду он вылетел на тротуар, разметав толпу зевак и врезавшись в стену дома.
– Минус один, – тихо констатировал Локис.
– Внимание, – предупредил Демидов, – выходим на контрольную точку.
«Ситроен», громко визжа тормозами, заложил такой крен на повороте, что Локиса буквально вжало в дверцу. Промчавшись по такому узкому переулку, что машина буквально царапала боками стены домов, разведчики и их пленники оказались в просторном колодце двора. Темно-зеленый «Пежо»-пикап, стоявший в отдалении, мигнул им фарами.
Глава 27
Если не считать того мотоциклиста, которому Локис «помог» сойти с дистанции, больше погонь за ними не было. Едва они пересели в «Пежо», за рулем которого находилась Аня, как их уже примелькавшийся на парижских улицах «Ситроен» задним ходом выехал из проходного двора и продолжил путь в сторону моста Александра III. Раненого инспектора разведчикам пришлось взять с собой. Он был уже без сознания, температура стремительно поднималась.
– Ребята, – растерянно проговорил боец из группы Дрозда, – я не смогу его взять. Мне приказано утопить машину…
Выругавшись, Демидов подхватил на руки окровавленное тело и уложил в салоне, предварительно подстелив на сиденье какие-то тряпки.
Гудаев, который никак не мог прийти в себя от стремительно меняющихся событий, безропотно залез в багажник пикапа. Он даже не спросил, кто его выкрал перед самыми дверями Дворца правосудия.
Попетляв немного по городу, чтобы проверить, нет ли за ними «хвоста», Корнейчик подъехала к какому- то старинному дому в безлюдном квартале исторического центра. Разведчикам повезло – внутренний дворик оказался пуст. Хотя Локис не был в этом абсолютно уверен. У него возникло ощущение, что из-за прикрытых ставен за ними внимательно следят. Поднявшись по скрипучей и не слишком надежной деревянной лестнице в мансарду, они замерли на пороге. Две маленькие, полутемные комнатушки, без ванной и даже душа. В углу то ли прихожей, то ли просто какого-то тамбура смутно белела не очень чистая раковина с нависающим над ней громадным медным краном. Был и туалет с унитазом, но вместо двери от жилых комнат он отделялся простой занавеской.
Зато мебель – сплошной антиквариат, преимущественно ампир и рококо. Правда, вся она требовала серьезной реставрации и только после этого могла претендовать на место в музеях или частных коллекциях.
Но самым экзотическим предметом в мансарде являлся сложенный из дикого камня очаг. Рядом с ним аккуратной поленницей была сложена мелко наколотая щепа и стояли мешки с углем.
– И это называется процветающей Европой? – проходя в комнату и укладывая бесчувственного Люка на кровать, хмыкнул Демидов. – Да у нас в Балашихе коммуналки чище! Ну, Дрозд, скотина, подложил свинью…
По тому плану, который предложил им коллега из ФСБ, в этой мансарде им предстояло провести не меньше трех дней, пока улягутся главные страсти.
– Любопытное местечко, – в тон ему сказал Локис, заводя в мансарду Гудаева. – А я-то думал, что такое только в кино можно увидеть.
Салман уже отошел от шока и теперь пытался держаться с прежней самоуверенностью и достоинством. Когда Володя не слишком вежливо впихнул его в комнату, он зло сверкнул на него глазами.
– Ну, ты, – вскинув голову, словно его взнуздывают, холодно проговорил Гудаев, – не распускай свои грабли.
– Чего?! – вскинул брови Локис. – Ты мне поговори еще, я тебе этими граблями так гриву расчешу, что потом ни один парикмахер не возьмется эту прическу исправлять! Сядь в угол и не отсвечивай!
– Благодари Аллаха, – презрительно кривя губы, прошипел Гудаев, – что у меня связаны руки. А то бы я тебе показал, русская свинья.
Володя вдруг почувствовал, как холодная, животная ярость начала комом подниматься откуда-то снизу живота. Он почти не сознавал, что делает. Шагнув к Гудаеву, он коротко, без замаха, от бедра, ударил эмиссара в лицо. Кулак с хрустом, как учил когда-то его инструктор по рукопашному бою, врезался в челюсть Гудаева. Тот, пролетев через всю комнату, с глухим звуком ударился затылком о косяк и замер на грязном пыльном полу, неестественно подвернув ноги. И странно, но ярость тут же прошла, словно и не поднималась в нем.
– Убил! – ахнула Аня, прикрывая рот ладошкой.
Демидов, возившийся с Люка, быстро обернулся. Он слышал перепалку, какую-то возню, но значения этому не придал, считая, что Володя и сам способен разобраться с возникшими проблемами. Но, услышав, как вскрикнула Аня, он понял, что пора вмешаться. Увидев неподвижно лежащего Гудаева и потирающего кулак Локиса, он все понял. В два шага подойдя к Салману, он приложил пальцы к его шее, нащупывая сонную артерию.
– Живой, – облегченно вздохнул Купец, почувствовав, как пульсирует кровь. – Просто Медведь его вырубил. – Алексей ухватил Гудаева двумя пальцами за подбородок и повернул лицом к себе. – Возможно, что и челюсть сломал, – добавил он, рассматривая стремительно растущую шишку. – Но это даже к лучшему.
– Да вы с ума сошли, ребята! – всплеснула руками Корнейчик. – Одного подстрелили – а мы рассчитывали им прикрыться, чтобы из Парижа выехать; второго покалечили – а мы должны его целым и невредимым доставить… И после этого вы заявляете, что все хорошо?!
– Извини, Пигалица, – шутовски расшаркался перед девушкой Купец, – но это уже издержки производства. А то, что этому ушлепку челюсть своротили, так правильно сделали. Меньше балаболить будет. Да и харю его под гипсом спрятать неплохо…
Он достал из кармана джинсов телефон и принялся набирать номер.
– Что за хрень, – протянул он растерянно. – Дрозд недоступен… Медведь, идем пошепчемся.
Обойдя приходящего в сознание Гудаева, который, постанывая, пытался встать на ноги, сплевывая на половик выбитый зуб, они скрылись в другой комнатенке, оказавшейся неким гибридом жилого помещения и столярной мастерской.
– Дрянь дело, Купа, – проговорил Володя, усаживаясь на деревянный верстак. – Инспектор этот серьезно ранен. Легкое задето, крови потерял до хрена. Наверняка и другие повреждения есть. Кстати, у меня впечатление, что зацепили его не полицейские…
– А кто?
– Чеченцы, – в упор глядя на друга, жестко заявил Володя. – Из «эсвэдэшки». Зуб даю!
– Не гони, Вова, – недоверчиво проговорил Купец. – Откуда здесь наши «драгуновки»? Ты, по-моему, перегрелся сегодня…
Локис помялся, словно подбирая слова для убеждения.
– Леша, – медленно проговорил он, – ты меня не первый год знаешь. Как, по-твоему, я хороший снайпер?
Прохаживаясь вдоль верстака, Демидов в знак согласия кивнул.
– Могу я по звуку определить, из какого оружия стреляли?
Демидов опять кивнул, не переставая ходить.
– Так вот поверь на слово: калибр был не меньше 7,62 миллиметра! К тому же одна пуля прошла точно над моей головой…
– Ты так говоришь, – ехидно сказал Алексей, останавливаясь перед Локисом, – можно подумать, что только наши «эсвэдэшки» имеют калибр 7,62. А про «американку» «М21» ты забыл?
