поднимания век занял почти минуту, а потом еще минуту Гаврилин пытался понять, что же именно находится у него перед лицом.
Глаза. Чьи-то неподвижные глаза. На чьем-то неподвижном лице. Знакомом лице. Потом…
Черт. Гаврилин вспомнил все разом и попытался встать. Вернее сесть. За что был наказан приступом боли.
– Очнулся, – удовлетворенно сказал кто-то слева.
Гаврилин покосился в сторону голоса. Ага, таки Хорунжий появился, шевельнулась вялая мысль.
– Что здесь у тебя произошло? – спросил Хорунжий.
– Помоги встать, – попросил Гаврилин, пошарив вокруг себя руками.
Хорунжий ухватил Гаврилина подмышки и помог подняться.
– Постоишь, или помочь сесть? – спросил Хорунжий.
– Сейчас, – сказал Гаврилин, прислушиваясь к своим ощущениям, – лучше я сяду.
– Тогда давай сразу в кресло, – предложил Хорунжий.
– Дав… ой, мама, – Гаврилин схватился за шею.
Хорунжий почти подтащил Гаврилина к креслу и усадил в него.
– Пришел в себя?
– В некотором роде.
– Что здесь произошло?
Гаврилин обвел взглядом кабинет. Охранник. Это с его трупом лицом к лицу лежал Гаврилин. Артем Олегович, с пистолетом в руке, очень неудобно запрокинувшись на спину, с сильно подогнутыми коленками. И пистолет в руке.
Убить пришел? А хрен тебе навстречу! Убить.
– Ты можешь говорить? Что здесь произошло?
– Ничего особенного. Просто Артем Олегович зашел к нам в гости поговорить, да заодно и пристрелить своего знакомого Александра Гаврилина. Можешь себе представить?
– Могу. Я уже видел его телохранителя в приемной.
– Да? А я не видел, – удивился Гаврилин. Ощущение своего тела потихоньку возвращалось к нему, вместе с памятью и способностью мыслить и говорить.
– Дай мне воды, – попросил Гаврилин.
– Извини, всю воду из кувшина пришлось вылить на тебя. Ты очень крепко спал.
– Спал. – Гаврилин снова потер шею.
– И что здесь произошло после того, как пришел Артем Олегович.
– Пришел Палач…
– Кто?
– Ну, человек один.
– Я знаю, кто это, просто удивился.
– Я тоже, когда понял, кто спас мне жизнь.
Хорунжий присвистнул.
– Вот именно, – подтвердил Гаврилин, – совершенно с вами согласен. Оказалось, что мы с Палачом уже раньше сталкивались, и он решил именно сегодня со мной побеседовать.
– Побеседовал?
– Почти. Он очень торопился, поэтому просил меня передать кое-что начальству и ушел, убедив меня его не провожать.
– Когда думаешь связываться с начальством?
– С этим? – уточнил Гаврилин, ткнув пальцем в сторону трупа. К нему возвращалось уже ставшее привычным за последнее время плохое настроение.
– С кем-нибудь другим.
– Извини, это мой единственный контакт. Остается надеяться, что со мной попытаются связаться. Или у тебя есть свой канал связи?
– Угу, личный телефон Артема Олеговича.
– Это радует.
– До слез.
Хорунжий и Гаврилин помолчали. Вот такие пироги, подумал Гаврилин. И что прикажете делать в такой ситуации? Вызвать скорую помощь? Или сразу же застрелиться?
– Что будем делать? – почти в один голос спросили Гаврилин и Хорунжий, переглянулись и засмеялись.
