– Действительно, что будем делать? – спросил Гаврилин.
– Я полагаю, что для начала нам стоит куда-нибудь пристроить покойников. Нам только не хватало сейчас появления заинтересованных парней из компетентных органов.
– И куда мы их денем? – поинтересовался Гаврилин, – три трупа все-таки.
Хорунжий задумчиво прошел по комнате, аккуратно переступив натекшую лужу крови.
– Так, у меня внизу машина, завернем во что-нибудь тела и вывезем.
– Куда вывезем и что скажем постовым, если они этим заинтересуются?
– За город ехать не будем, есть тут одно место неподалеку, поэтому блокпосты нам не грозят. В крайнем случае, покажу «корочку». Выглядит почти совсем как настоящая.
Хорунжий потер ладони.
– Ладно, схожу вниз, гляну как там что и вернусь. Ты пока прикинь, во что заворачивать тела будем.
Вам завернуть или так возьмете? Завернуть. И нарежьте, пожалуйста, тоненько. Гаврилин закрыл глаза. Что теперь делать?
Палач хочет через него пообщаться с руководством. Гаврилин тоже хотел бы пообщаться с руководством. И он совершенно не знает, как с этим руководством связаться.
Конспирация хренова. Может, звякнуть секретарше Артема Олеговича? Хотя… И самое главное, как все отреагируют на сообщение об этой куче трупов? Как?
Еще этот запах!.. Порох, сгоревший в смеси с кровью. Спокойно. Гаврилин стукнул кулаком по столу, боль отдалась в шее. Черт! Он, между прочим, сегодня родился второй раз. Третий. Второй раз он родился после того, как ничего не получилось у Артема Олеговича, а третий раз – когда Палач отчего-то решил нарушить приказ.
Кстати, о приказе. Если покойник не врал, и Палач тоже сказал правду, то приказ поступил от кого-то, кого Гаврилин и знать не знал. От кого? От хрена моего. От неизвестного доброжелателя.
Так, ладно. Пункт первый – избавиться от покойников. Пункт второй – попытаться связаться с … Хоть с кем-нибудь. Пункт третий – остаться в живых. Пункт четвертый – …
– Во что будем заворачивать? – спросил Хорунжий с порога.
– В шторы, в ковер. Все равно ковер уже в крови.
– Тогда давай в темпе.
– Хорошо, – сказал Гаврилин, вставая с кресла.
– Оттащим нашего начальника в сторону, завернем Лешу в ковер.
– Кого в ковер?
– Охранника нашего звали Лешей.
– А, да. Что, кстати, скажем его родным, или кто там у него?
– Он студент. Был студентом. Живет в общаге. Так что, хватятся его не так, чтобы очень скоро. А мы скажем, если к тому моменту ничего не произойдет, что он просто не вышел на работу.
– Просто не вышел на работу. Ладно, приступим.
– Кстати, – вспомнил Хорунжий, наклоняясь над телом, – я ведь нашел компанию твоего соседа.
– И?..
– Странно получается, оказывается, к ним подошел какой-то мужик, дал денег и попросил, чтобы они разобрались с парой жлобов во дворе. Назвал точно место и время.
– Точное время и место, – повторил Гаврилин, – чем дальше, тем страньше.
– Ноги придерживай, – сказал Хорунжий.
Палач
Когда он спал последний раз? Вчера? Позавчера? Три дня назад? Палач не помнил этого. Да и какая разница? Осталось потерпеть совсем немного. Совсем чуть-чуть.
Палач вышел из машины, постоял осматриваясь. Пусто. Мокро и пусто. Сквозь завесу из темноты и дождя доносились какие-то звуки, но во дворе они были еле слышны.
Половина первого ночи. Они еще никогда не встречались так поздно. Бедняга Пустышка долго переспрашивал по телефону обязательно ли встречаться сегодня, нельзя ли перенести все на завтра. На завтра! На завтра перенести встречу было никак нельзя. Ни до разговора с наблюдателем, ни тем более после него.
Судьба такая у Пустышки.
Палач поднял воротник, прошел через темный двор к подъезду, поднял голову. Сквозь приподнятую штору нужного окна пробивался свет. Ждет.
Ждет, но как обычно открыл только после долгих переговоров через закрытую дверь. Палач терпеливо отвечал на вопросы. Терпеливо и спокойно. После разговора с Гаврилиным его неожиданно охватило именно спокойствие. Все идет так, как должно идти.
Исповедаться…
– Что случилось? – спросил Пустышка после того, как Палач вошел в квартиру, – Меня не
