сказалъ, какъ въ н?жно-любимому ребенку, котораго, для его же пользы, порой и пожурить не м?шаетъ; съ Вас? же исполненъ былъ почтительности, никогда не шутилъ съ нимъ и, что говорится, гляд?лъ ему въ глаза, стараясь угадать его желанія.
Посл? об?да наступилъ часъ обычной прогулки Герасима Иваныча. Савелій со своимъ помощникомъ подняли больнаго на рукахъ и на летучихъ носилкахъ спустили его до л?стниц?; внизу ждала его колясочка, и его покатили по аллеямъ сада. Мы отправились за нимъ съ Васей. Въ саду никого не было, вс? еще об?дали. Тихо шелестилъ в?теръ въ верхушкахъ тополей и урывками проб?галъ по кустамъ, словно испуганная векша. Прохладны были темныя аллеи, пахучъ воздухъ, напоенный св?жимъ запахомъ ближняго с?нокоса. Колясочка больнаго остановилась у цв?тника, и Савелій принялся опять набирать цв?товъ для барина, а мы съ Васей ушли далеко, туда, гд? уже кончался садъ, а начинался ивнякъ да ракитникъ, да высокій очеретъ, подымавшійся изъ тихой глади озера — пріютъ чирятъ и всякой водяной дичи, стадами взлетавшей надъ нимъ при нашемъ приближеніи. Мы долго гуляли по этой зеленой пустын?, Богъ знаетъ какъ, казалось отдаленной отъ всякаго людскаго жилища. — Мы точно на Робинзоновомъ остров?, говорилъ я Вас?, и мы перекидывались шутками. Онъ дразнилъ меня и ув?рялъ, что я тамъ умеръ бы съ голоду, не ум?лъ бы даже разбить кокосовый ор?хъ, чтобы добыть оттуда молока, потому что я 'н?женка' и 'маменькинъ сыновъ'; я утверждалъ, что дикіе непрем?нно его бы съ?ли, потому что онъ не ум?етъ стр?лять изъ ружья, между т?мъ какъ я уже три галки на своемъ в?ку убилъ… Вася расхохотался вдругъ громкимъ д?тскимъ см?хомъ, который былъ необыкновенно обаятеленъ въ немъ; нев?сть какую глупость я готовъ бы былъ, кажется, придумать, только чтобы заставить его такъ разсм?яться.
— A знаешь, сказалъ я, — будь зд?сь Саша Рындинъ, онъ непрем?нно бы насм?ялся надъ нами, сказалъ бы, что мы
— Саша мудрецъ, сказалъ въ свою очередь Вася.
— Это почему?
— A потому, что онъ все кулакомъ р?шаетъ, — легче, думать не нужно!
— Да, отв?чалъ я, — Петя Золоторенко не даромъ говоритъ, что думать трудн?е, ч?мъ даже зайца за хвостъ поймать. Пріятель мой опять расхохотался, къ величайшему моему удовольствію…
Вернувшись къ цв?тнику, мы застали еще тамъ Герасима Иваныча; онъ былъ не одинъ. На скамь?, противъ его колясочки, сид?лъ маіоръ Гольдманъ, по прозванію 'командоръ', и разговаривалъ съ нимъ при помощи Савелія. Оказывалось, что этотъ сумрачный господинъ очень благоволилъ къ Лубянскимъ, отцу и сыну, и каждый день приходилъ посл? об?да къ этому м?сту, гд? зналъ, что найдетъ Герасима Ивановича. Разговоры его съ нимъ были не многосложны: онъ справлялся о здоровь? больнаго, потомъ говорилъ о погод? и жаловался на своего вахмистра; но больной привыкъ къ нему, и его бес?да съ командоромъ доставляла Вас? каждый день часа два свободныхъ. которыми онъ пользовался для одинокихъ прогулокъ 'на вольной своей волюшк?'. Онъ не любилъ и изб?галъ встр?чъ съ в?чнымъ обществомъ гостей, безъ которыхъ ?ома Богдановичъ не могъ обойтись ни единаго дня икоторыхъ онъ, в?чная суета, не способный самъ посид?ть ни минуты на одномъ м?ст?, повсюду таскалъ за собой и забалтывалъ до обморока, какъ насм?шливо и презрительно выражался о немъ отецъ мой.
Командоръ сид?лъ на скамь? и съ какимъ-то ожесточеніемъ курилъ свою трубку.
— Здравствуйте, ротмистръ, сказалъ ему Вася, подходя.
— Не ротмистръ, — маіоръ, поправилъ его тотъ.
— Ахъ, да, вы произведены, я слышалъ, — поздравляю, молвилъ и я, здороваясь съ нимъ.
— У-?з-жаетъ, проговорилъ Герасимъ Ивановичъ, глядя на сына.
— Это очень жаль, сказалъ Вася:- папа будетъ скучать безъ васъ.
— Я самъ… промычалъ маіоръ, пуская клубъ дыма изъ-подъ усовъ.
— И скоро ?дете?
— Давно пора, да вотъ… Онъ не договорилъ.
— A вм?сто васъ эскадрономъ будетъ командовать…
Я также не договорилъ и покрасн?лъ: мн? внезапно представилось, что маіоръ сейчасъ же спроситъ, откуда я это знаю, и что зат?мъ, уже 'de fil en aiguille', вс?мъ сд?лается изв?стнымъ, что я вчера подслушивалъ.
Но маіоръ прямо отв?чалъ на то, что онъ почиталъ вопросомъ.
— Штабъ-ротмистръ баронъ Фельзенъ.
— Такъ онъ остается зд?сь? проговорилъ Вася, видимо изб?гая гляд?ть на отца и на меня.
'И зач?мъ это вздумалось мн? напомнить'! упрекалъ я себя внутренно:- 'разв? я не понимаю, что не надо произносить имя этого челов?ка предъ б?днымъ Герасимомъ Ивановичемъ!…'
— Да, отв?чалъ Вас? командоръ, и какъ бы съ злорадствомъ примолвилъ:- повозится недолго!…
— A почему такъ? не могъ я удержаться спросить.
— Въ гвардію вернутъ, угрюмо и нехотя пропустилъ онъ сквозь новое облако дыма.
— Ну, и прекрасно, пусть отправляется отсюда скор?е! воскликнулъ я и съ торжествомъ погляд?лъ на Васю.
— Прокатиться бы вамъ еще маленечко, Герасимъ Иванычъ? спросилъ въ то же время Савелій и, не ожидая отв?та, взялся за ручки. Колясочка двинулась, и Вася пошелъ всл?дъ за нею.
Длинный маіоръ поднялся со скамьи.
— Вы куда? спросилъ я его. Я былъ очень сконфуженъ и чувствовалъ, что мн? будетъ неловко съ Васей.
Мы пошли съ командоромъ по направленію дома.
— Отчего это, скажите мн?, баронъ этотъ, Фельзенъ, спросилъ я его, — ходитъ въ красной фуражк?? Какая это форма?
— Собственная, отв?чалъ маіоръ и, какъ видно, полагая, что сказалъ вещь очень забавную, принялся глухо и отрывисто см?яться. Это было въ немъ такъ необыкновенно, что я погляд?лъ на него, думая, что онъ не см?ется, а кашляетъ.
— Онъ мн? не нравится! объявилъ я и самъ удивился, въ къ чему это сказалъ.
— Кто это?
— A вашъ баронъ.
— Не мой, можете себ? взять! фыркнулъ маіоръ, — точь въ точь тетушка Фелисата Борисовна.
— Онъ давно у васъ въ полку?
— Четыре м?сяца. На каждый изъ моихъ вопросовъ отв?тъ маіора заставлялъ себя ждать невыносимо долго. Но я упорствовалъ.
— Онъ изъ Петербурга переведенъ?
— Съ Кавказа.
— A что онъ тамъ д?лалъ?
— Разжалованъ былъ въ солдаты.
— Въ солдаты!
Мн? показалось это ужаснымъ.
— В?дь солдатъ бьютъ! воскликнулъ я, съ отвращеніемъ думая, что такой 'солдатъ' могъ полюбиться такой 'волшебной красот?', какъ Любовь Петровна.
— Бьютъ, хладнокровно отв?чалъ т?мъ временемъ командоръ.
— Такъ в?дь и его могли?…
— Н?тъ, дворяне не подлежатъ…
Маіоръ остановился посреди аллеи, вперивъ въ меня свои неподвижные круглые глаза.
— Что это вамъ вздумалось? спросилъ онъ, вздергивая усы свои вверху, и вдругъ опять засм?ялся, но уже такъ, что можно было подумать, что онъ давится.
— Какъ же онъ вдругъ опять сд?лался штабъ-ротмистромъ?
— За отличіе въ экспедиціи вернули чинъ по арміи.
— Такъ это правда, что онъ очень храбрый?
— Должно-быть, отр?залъ командоръ.
— Только онъ, кажется, очень много думаетъ о себ?, за говорилъ я опять. Мн? страстно желалось, чтобы командоръ сказалъ что-нибудь дурное про Фельзена.
