разр?шилась третьимъ сынкомъ.
— Безстыдница! воскликнула дама.
— Ничего не безстыдница! отв?чалъ онъ ей, все такъ же не глядя на нее. Бракъ княжны съ б?днымъ Лучинцевымъ не принесъ бы счастія ни ему, ни ей.
— Отчего это, отчего, докажите! горячилась румяная дама, зарумянившись еще сильн?е отъ волненія и, надо полагать, отъ досады за то, что р?шительно не гляд?лъ на нее, провинціалку, этотъ курляндскій баронъ, который такъ хорошо знаетъ петербургскихъ барышень.
— A потому, доказывалъ курляндскій баронъ, — что это былъ неровный бракъ, то, что справедливо называется une mesalliance.
— Потому что она знатна и богата, уже кричала его собес?дница, — а онъ только умный, честный и благородный; вы не допускаете, чтобы между ними могъ произойти союзъ сердецъ! Можетъ-быть это и такъ по вашимъ петербургскимъ понятіямъ!…
— Это по понятіямъ всего думающаго міра такъ, возразилъ Фельзенъ, — только не въ томъ… Онъ видимо искалъ, какъ бы это ей сказать помягче, — не въ томъ, конечно, казенномъ смысл?, какой вы придаете моимъ словамъ. Зд?сь вопросъ не въ б?дности и богатств?, знатности и незнатности, а въ томъ, что д?йствительно полный союзъ сердецъ, какъ вы изволили прекрасно выразиться, не возможенъ тамъ, гд? н?тъ между союзниками правильнаго созвучія, какъ въ музыкальномъ аккорд?…
— Это уже что-то туманно, колко зам?тила на это дама, приподнявъ свои полныя плечи.
— Это всякому и не дается понять, сказалъ безцеремонно баронъ Фельзенъ, тотчасъ же впрочемъ любезно примолвилъ:- но я говорю съ умными женщинами, которыя, см?ю над?яться, не откажутся понимать, онъ слегка наклонилъ голову по направленію румяной дамы и тотчасъ же перевелъ глаза на Любовь Петровну, которая уныло слушала его, опершись прелестною головой на руку, и тихою улыбкой отв?чала на его взглядъ.
— Правильнаго созвучія, какъ я говорю, — продолжалъ онъ доказывать между т?мъ, — не можетъ быть тамъ, гд? инструменты не настроены по одному камертону, а сл?довательно ч?мъ мен?е будетъ равенства въ условіяхъ, представляемыхъ каждымъ изъ соединяющихся, т?мъ натуральн?е сл?дуетъ ожидать, что аккордъ, производимый ими, будетъ нестерпимо фальшивъ. Вообразите себ?, наприм?ръ, д?вушку хорошаго общества, вышедшую замужъ за русскаго купца-бородача…
— Но вашъ Лучинцевъ, сами вы разсказывали, былъ челов?къ съ образованіемъ, а не
— Да, но все же это не былъ мужъ для княжны Китти. Начиная уже съ того, что онъ былъ челов?къ средней руки, воспитанный первоначально на скудныя средства, одолженный вс?мъ, до чего онъ дошелъ, одному себ?…
— И вы это ему въ упрекъ ставите? Прелестно! воскликнула дама.
— Я ставлю ему это въ величайшую похвалу, еще спокойн?е отв?чалъ ей Фельзенъ, — и за это справедливая судьба наградила его по достоинству. Тридцати съ ч?мъ-то л?тъ онъ уже былъ давно полковникомъ генеральнаго штаба, съ Георгіемъ, на отличномъ счету на Кавказ? и въ Петербург?; ему несомн?нно предстояла блестящая карьера.
— Такъ, позволь тебя спросить, однако, баронъ, вм?шался въ разговоръ одинъ изъ офицеровъ, однополчанъ его, — ч?мъ былъ партія Лучинцевъ для этой княжны?
— A т?мъ, любезный Трухачевъ, съ снисходительною улыбкой и легкимъ движеніемъ плеча отв?чалъ ему тотъ, — что есть, какъ теб? изв?стно, городъ Петербургъ, а въ немъ, какъ везд? въ большихъ городахъ, изв?стное число лицъ, составляющихъ такъ-называемый св?тъ, общество, le monde, — называй какъ хочешь, — и что этотъ
какъ сказалъ Лермонтовъ.
— Пушкинъ, скромно поправилъ кто-то изъ офицеровъ.
— Все равно; я такъ часто слышалъ эти стихи отъ самого Лермонтова, что думалъ они его. При такихъ условіяхъ Лучинцеву, а сл?довательно за него и жен? его пришлось бы на первыхъ порахъ выдержать отъ этихъ 'св?тилъ' такъ много разныхъ, бол?е или мен?е чувствительныхъ, уколовъ и оскорбленьицъ, что это одно служило бы съ перваго же начала препятствіемъ стройному аккорду изъ супружескаго счастія. Vous voyez que j'en reviens toujours a la musique, madame, добавилъ, см?ясь, Фельзенъ по адресу Любовь Петровны.
— Je vous approuve et vous prierai a cette occasion de m'en faire plus tard, сказала она, внимательно и, какъ можно было зам?тить, одобрительно продолжая его слушать.
— Счастливыя мы съ вами, Дарья Павловна, что живемъ себ? по простот? въ нашемъ степу и никогда того большаго круга надутыхъ пановъ не видали! обратилась полунасм?шливо, полугрустно Анна Васильевна къ сос?дк? своей, румяной дам?.
По лицу Галечки проб?жало неудовольствіе: слова матери ей, очевидно, не понравились. Она еще одобрительн?е и сочувственн?е, ч?мъ Любовь Петровна, казалось, внимала разсужденіямъ господина барона фонъ-Фельзена.
— A я все же не пойму, ей-Богу, отв?тила Дарья Павловна, — на что имъ былъ бы нуженъ этотъ надутый св?тъ и что имъ было бы гляд?ть на него!
— Взаимная любовь такое блаженство, примолвила чувствительная дама, подымая глаза къ небу, на которомъ уже загор?лась первая зв?здочка, — что она б?житъ отъ людей, а не ищетъ ихъ!
— Совершенно справедливо! съ легкимъ поклономъ сказалъ ей на это Фельвенъ, — но тутъ-то именно, въ этомъ одиночеств? вдвоемъ, изолированные отъ людей, они еще бол?е, ч?мъ живя въ обществ?, должны были бы придти къ сознанію, что 'ихъ двое, а не пара', какъ сказалъ кто-то.
— Ну, извините, это уже басни! воскликнула по простот?, какъ выражалась Анна Васильевна, румяная и вспыльчивая Дарья Павловна.
Злобнымъ огнемъ сверкнули мгновенно глаза Фельзена, но онъ сдержался, погладилъ усы и спокойно, улыбаясь, отв?чалъ ей медово-сладкимъ голосомъ:
— Басни для т?хъ, кто никогда не им?лъ случая изучать исторію…
— Mais continuez donc! капризно-повелительнымъ тономъ крикнула на него Любовь Петровна, стуча ложечкой по ceребряному подносу, какъ бы для того, чтобы Дарья Павловна не усп?ла, въ свою очередь, сказать какую-нибудь колкость Фельзену.
— При этомъ безпрестанномъ соприкосновеніи двухъ натуръ, развившихся въ атмосферахъ совершенно различныхъ, должны были бы неизб?жно происходить между ними непрестанныя недоразум?нія, чтобы не сказать больше. На Кавказ?, княжна Китти, подъ впечатл?ніемъ той дивной природы, чувства свободы, которою она тамъ относительно пользовалась, вдали отъ обычныхъ вліяній, могла увлечься Лучинцевымъ, его военною репутаціей, вид?ть въ немъ героя, и д?йствительно даже полюбить его. Онъ, понятно, полюбилъ ее страстно: это была первая такого рода женщина, съ которою онъ встр?чался… Но перенесенные на положительную почву Петербурга, женатые, для обоихъ ихъ декорація страшно перем?нилась бы. Разность ихъ взглядовъ, вкусовъ, привычекъ, — зам?тьте, привычекъ, такъ какъ въ жизни он? играютъ чуть не первостепенную роль, — сказывалась бы имъ каждый день, и съ каждымъ днемъ переносилась бы все тяжел? каждымъ изъ нихъ. Серьезные, положительные интересы, которымъ служилъ Лучинцевъ и которые, натурально, остались бы ему дороги, были бы совершенно непонятны для его
