— И вы што узналъ? нер?шительно спросилъ онъ наконецъ.
— Не скажу! засм?ялся я и поб?жалъ къ дому.
Онъ кинулся за мной.
— Mou cher monsieur Boris, bitte sehr, пошалуста!
Но я его не слушалъ и поб?жалъ еще шибче.
Для меня теперь было ясно: Булкенфрессъ передалъ Любови Петровн? письмо отъ барона Фельзена…
XXII
— Что у васъ было съ музыкантомъ вчера? допрашивалъ меня на другой день за утреннимъ чаемъ Керети, — онъ на васъ жалуется.
— Жалуется, — на что? спросилъ я съ удивленіемъ.
Я тотчасъ же зам?тилъ, что гувернеръ мой былъ затрудненъ выразить мн?, въ чемъ именно состояла эта жалоба на меня Булвенфресса.
— Mais il vous soupeonne il parait, проговорилъ онъ нер?шительно, — d'avoir surpris un entretien intime qu'il aurait eu avec cette belle dame… la mere de votre ami enfin…
Я вспыхнулъ и отв?чалъ, что я никакого entretien intime Булкенфресса avec la mere de mon ami не слыхалъ, и что Булкенфрессъ дуракъ.
Керети нахмурилъ брови.
— Какъ же вы именно очутились тутъ въ то время, когда онъ разговаривалъ съ этою дамой?
— Очень просто, началъ я…
Но оказалось, что объяснить это вовсе не было для меня такъ просто. В?дь въ сущности я очутился тутъ потому, что шелъ за Любовью Петровной и даже старался попадать ногой въ ея сл?ды; я ничего не слыхалъ, это правда, но я не могъ не сказать самому себ?, что я далеко не прочь былъ услышать этотъ entretien intime музыканта avec la belle dame, и даже весьма заботился объ этомъ, напротивъ…
— Je n'ai rien entendu je vous le jure, повторилъ я, изб?гая такимъ образомъ прямаго отв?та на затруднительный вопросъ.
Онъ сл?дилъ пристально за моимъ выраженіемъ, очевидно стараясь отгадать то, что, въ его предположеніи, я непрем?нно долженъ былъ скрывать отъ него. Но онъ не былъ способенъ долго мучить меня допросами.
— Votre parole me suffit et je ne vous en demanderai pas davantage, дов?рчиво промолвилъ онъ. — Над?юсь, сказалъ онъ, — что вы отъ музыканта не будете требовать никакихъ объясненій и не подадите ему даже виду, что слышали что-либо отъ меня обо всемъ этомъ вздор?.
— Я съ нимъ и не говорю никогда, объяснилъ я, — это онъ…
— Tres-bien, tres-bien… Ses apprehensions sont ridicules, je le saie. Онъ усм?хнулся, потомъ задумался. — Je crains bien, примолвилъ онъ уже серьезно, — que cet animal la ne fourre son nez dans un guepier dont il ne se tirera pas sauf…
Мы принялись за латинскій урокъ, который на этотъ разъ прошелъ въ полномъ мир? и согласіи. Отпуская меня завтракать къ Лубянскимъ, Керети обратился вдругъ во мн? съ сл?дующимъ наставленіемъ:
— Mon cher Boris, il se passe ici je ne sais quel micmac, auquel il serait plus que facheux de vous voir mele. Vous me comprenez, n'est ce pas? Онъ взялъ меня за руку и значительно погляд?лъ мн? въ глаза. Могъ-ли я сказать, что не понимаю его? Я молча опустилъ голову.
— Soyez donc prudent et songez a votre mere… Vous voila prevenu! торжественно примолвилъ Керети, освобождая, къ большому моему удовольствію, руку мою изъ своей непріятно влажной руки.
'Какой мерзавецъ этотъ Булвенфрессъ', думалъ я, уходя изъ нашей комнаты. 'Онъ нав?рное сказалъ m-r Керети о письм? Фельзена въ
Въ корридор? я встр?тился съ Анной Васильевной. Она шла легкимъ и быстрымъ шагомъ, словно семнадцатил?тняя д?вушка, и казалась особенно весела. Я подошелъ къ ней со здорованьемъ; она поц?ловала меня и, обнявъ за шею, повела съ собою.
— Вотъ я съ какимъ кавалеромъ, бачите? засм?ялась она, входя со мной въ комнату Герасима Ивановича.
— Браво, тетушка, отв?чалъ ей такъ же весело голосъ Любови Петровны. Она сид?ла тутъ, за столомъ, между муженъ и сыномъ. A гости ваши что же?
— Ничего, сидятъ, перепеловъ ?дятъ, продолжала см?яться Анна Васильевна. — Я Галечку хозяйкой за себя сд?лала, и будетъ она теперь навсегда хозяйка, — и ?ома мой на то согласенъ, потому, самъ видитъ, стара я стала, не смогу больше, — а сама я и утикла!…
Маленькое, поблеклое лицо ея такъ и ежилось отъ св?тлой, какъ у ребенка, улыбки.
— Съ нами тетуш… проговорилъ больной, оживленными глазами указывая на завтракъ.
— A буду, буду! Она с?ла за столъ, усадила меня подл? себя и принялась за котлеты.
— Bonjour, jeune homme, сказала мн? черезъ столъ Любовь Петровна, въ отв?тъ на мой поклонъ. — Отыскались вы?
Вс? обернулись на меня. Но я чувствовалъ себя почему-то необыкновенно храбрымъ въ эту минуту.
— Я и не пропадалъ, отв?чалъ я, см?ло глядя ей въ лицо.
— A то вчера тебя искали, пояснила Анна Васильевна. — Французъ твой говорилъ мн?, ты съ большаго жару подъ кустикомъ гд?-то спать легъ?
— Гр?шенъ, сказалъ я съ комическою интонаціей, которая вызвала общій см?хъ. Любовь Петровна, прищурившись, взглянула на меня, потомъ на сына.
— Вы, кажется, совершенно однихъ л?тъ съ немъ?
— Я его старше, отв?тилъ за меня Вася.
— И умн?е, промолвилъ я,
— Oh, oh, quelle modestie! улыбнулась красавица. — Изъ чего же вы это заключаете?
— Мамаша, не далъ мн? открыть рта Вася, — в?дь онъ меня сейчасъ начнетъ хвалить, потому что онъ необыкновенно добрый челов?къ, и мн?, чтобы не красн?ть, придется уб?жать въ свою комнату. A я еще не до?лъ котлетки, — пощадите, мамаша!
Нельзя узнать было Васю; точно и у него, какъ у Анны Васильевны, спала съ плечъ какая-то та желая ноша…
— И напрасно бы хвалилъ, сказала Любовь Петровна и ласковымъ, почти молящимъ взглядомъ обернулась на сына, — онъ нав?рно любитъ свою мать бол?е, ч?мъ ты меня любишь…
Вася поднялъ на нее свои большіе глаза, — на нихъ вдругъ наб?жали слезы. Герасимъ Ивановичъ тяжело дышалъ и съ посин?вшими отъ напряженнаго вниманія жилами на лиц? переб?галъ взглядомъ отъ жены къ сыну.
— A съ чего ты это, Любочка, взяла, что не любитъ тебя сынъ твой? вм?шалась Анна Васильевна, съ тревогой и упрекомъ въ задрожавшемъ голос?.
— A изъ того, тетушка, что онъ слишкомъ серьезенъ, что ему никогда не вздумается, какъ вс?мъ д?тямъ, приласкаться въ своей матери, обнять ее…
Она не усп?ла договорить, какъ уже Вася повисъ на ея ше?, ц?луя ее безконечными, судорожными поц?луями.
Герасимъ Ивановичъ опрокинулся на спинку кресла и зарыдалъ. Анна Васильевна подб?жала въ нему со стаканомъ воды въ рукахъ.
— Это они отъ радости, не извольте сумл?ваться, успокоивалъ ее Савелій, засуетившійся вокругъ барина. Онъ сунулъ руку въ карманъ кресла, вытащилъ оттуда флаконъ и далъ ему понюхать.
— Allons, allons, pas trops d'emotion, mon ami, говорила Любовь Петровна, слегка постукивая рукой по бл?днымъ рукамъ мужа.
