переговаривалась вполголоса съ хозяйкой, подл? которой она сид?ла, и по печальному взгляду, которымъ милая Анна Васильевна отъ времени до времени поглядывала на насъ съ Левой, не трудно было отгадать, о чемъ шла между ними р?чь: Анна Васильевна уб?ждалась доводами матушки; о необходимости намъ скор?е ?хать въ К…
Подъ этимъ впечатл?ніемъ поб?жалъ я на верхъ, въ покой Лубянскихъ, едва усп?ли встать изъ-за стола.
Савелій, котораго я встр?тилъ въ корридор?, передалъ мн?, что Герасиму Ивановичу данъ Васей уже второй пріемъ л?карства, которое какъ будто н?сколько оживило его, но что въ настоящую минуту они, должно быть, опять заснули, — потому Василій Герасимовичъ прошли, кажется, сейчасъ въ свою комнату.
Я отворилъ двери — и вошелъ.
Вася былъ тутъ, д?йствительно; онъ стоялъ у конторки, облокотившись головой на руку, — и оборотился, слегка поморщившись, на легкій скрипъ двери.
— Это я, Вася, осторожно пробираясь въ нему, сказалъ я, — по ковру не слышно…
— Ничего, теперь все равно, проговорилъ онъ.
—
Вася только плечомъ повелъ.
Какъ онъ страшно осунулся за эти н?сколько часовъ! Глаза ввалились, и вокругъ нихъ образовались черные большіе круги, а на щекахъ ал?ли т? злов?щія пятна, которыя такъ не нравились ?едору ?едоровичу.
— Спалъ ты предъ об?домъ, Вася?…
— Н?тъ, отр?залъ онъ.
— Не могъ?
— Да…
— A къ намъ maman прі?хала, опять началъ я посл? долгаго, тяжелаго молчанія.
— А! сказалъ онъ только, и губы его слегка дрогнули.
— Она прі?хала за нами… увезти насъ въ К… робко заговорилъ я, снова сл?дя тревожно за выраженіемъ его лица.
Онъ повелъ на меня равнодушнымъ взглядомъ…
— Скоро? спросилъ онъ.
— Она сегодня даже хот?ла… Но я над?юсь, — хоть еще одинъ день…
— Конечно! промолвилъ онъ, разс?янно переводя глаза въ окно, въ которое горячо и трепетно вливался въ эту минуту золотой лучъ склонявшагося въ западу солнца.
— Мн? будетъ очень… Не знаю даже, какъ сказать теб?,- такъ будетъ больно разстаться съ тобою, Вася, сказалъ я.
Мн? жадно хот?лось обнять его, прижать въ груди… Но я не см?лъ.
— Какъ кукушка закуковала, слышишь! проговорилъ онъ вдругъ вм?сто отв?та.
— Онъ и не слышалъ, подумалъ я тоскливо. — Вася!
Онъ снова поморщился и глянулъ на меня во вс? глаза.
— Я сегодня ужь буду у m-r Керети ночевать… Лучше, не правда-ли?
Онъ кивнулъ въ знакъ согласія.
— Если насъ завтра увезутъ отсюда, Вася, я приду въ теб? проститься, жалобно молвилъ я, все над?ясь, что онъ вспомнитъ о нашей дружб?, о томъ, какъ я любилъ его…
— Да, да, сказалъ онъ; слова мои очевидно докучали ему, ионъ отошелъ въ окну.
XL
На другой день утромъ, — мы только-что съ Керетя усп?ли од?ться, — пришли насъ звать чай пить въ maman внизъ, Она поднялась очень рано и была давно готова, когда мы явились въ ней.
Оказывалось, что, оставшись вчера вечеромъ одна съ Анной Васильевной и ея мужемъ, она окончательно уб?дила ихъ отпустить насъ сегодня же. Матушка была очень довольна: Анна Васильевна сана призналась ей, что на ея м?ст? она бы точно также поступила.
— Въ дом? нашемъ д?ти ваши ничему доброму не научатся, р?шилась она даже сказать своей пріятельниц?.
— Сб?гай же ты сейчасъ въ Максимычу, приказывала мн? матушка, — чтобы скор?е онъ собиралъ ваши вещи.
У меня въ первую минуту опять защемило на сердц?. Но я вспомнилъ разговоръ мой вчера съ Васей. 'Я ему ни на что не нуженъ, онъ тяготится мною', съ горечью подумалъ я.
Я отправился въ Максимычу. Онъ даже перекрестился, узнавъ о р?шеніи матушки.
— Отъ гр?ха и соблазна, значитъ, подальше васъ, крикнулъ онъ и вдругъ началъ вып?вать мн?:- Вчера-то съ барыней этой… подъ ручку. Точно сами он? идти не могутъ, такъ и навалились на васъ…
— Ну, довольно, однако, Максимычъ, воскликнулъ я, вспыхнувъ.
Но онъ не унимался.
— Мало имъ одного, должно быть, такъ еще васъ нужно… Тьфу! Вотъ только барина этого молодаго жаль, а то бы, кажется, на ст?ны на эти самыя плюнулъ. Чтобъ имъ…
Я уб?жалъ скор?е отъ его причитаній. Въ корридор? повстр?чалась мн? Анна Васильевна: она шла къ Лубянскимъ и казалась очень взволнованной.
— Вид?лъ ты Васю? спросила она на ходу.
— Н?тъ еще, я хот?лъ сейчасъ идти.
Она остановилась.
— A ты бы погодя приходилъ лучше… Мн? съ нимъ поговорить надо…
— Хорошо, Анна Васильевна, я пойду въ maman.
— И я до ней скоро, такъ ты туда ходи…
У maman я засталъ ?ому Богдановича; онъ стоялъ предъ ней, переминаясь съ ноги на ногу и держа въ рук? какое-то письмо.
— A знаетъ Вася? такъ и огорошилъ онъ меня непонятнымъ вопросомъ, едва я вошелъ.
— Что знаетъ, ?ома Богданычъ? недоум?вая спросилъ я.
— A что мать его у?хала?
— Любовь Петровна?… Я ничего не понималъ. — Я Васю еще не видалъ сегодня, объяснялъ я.
— Какъ же все это произошло? съ любопытствомъ спросила матушка.
— A кажу-жь вамъ, Софья Михайловна, съ совершенно растеряннымъ видомъ отв?чалъ онъ, — съ вечера послала она своего лядащаго Петрушку на село, жида съ конями нанять, а и пришелъ ночью съ конями тотъ жидъ, въ карету ея коней т?хъ впрягъ, и по?хала она на томъ жид?…
— Куда?
— A въ К. кажутъ.
— И прислала вамъ письмо.
— A и тотъ же Петрушка ея лядащій, какъ у?зжали они, такой приказъ Марку кучеру далъ, чтобъ какъ я встану утромъ, — будить меня ни за-что не казалъ, шельма! — какъ встану, казалъ, чтобъ мн? письмо то и дали…
— Что же она вамъ пишетъ?
— A хоть убейте не скажу (не знаю), Софья Михайловна. Не понялъ я и не дочиталъ, потому тонко такъ, по-аглицкому пишетъ…. да и читать не хот?лось, о!… Борисъ, обратился онъ ко мн?, протягивая письмо, которое все время мялъ въ комокъ своими в?чно безпокойными руками, — глаза у тебя молодые, прочти, о!…
Я кое-какъ расправилъ листовъ и началъ читать: 'Любезный дядюшка, писала Любовь Петровна, — я ненавижу объясненія и у?зжаю отъ васъ ночью, таясь и изб?гая св?та, какъ какой-нибудь злой преступникъ, единственно для того, чтобъ изб?гнуть ихъ. Но вы сами понимаете, в?роятно, что я не могу дол?е оставаться
