образцу. Мы тогда дивимся одному прежнему удивленію, и намъ становится легко въ вашемъ новомъ преображеніи: такъ точно подъ конецъ дышешь свободно въ театральной зал?, набитой народомъ, гд? сначала съ трудомъ могъ переводить дыханіе.
Если немногіе и изб?гаютъ сей общей участи, то они сокрываютъ въ себ? свое тайное разногласіе: они усматриваютъ въ большей части дурачествъ зародыши пороковъ, и тогда не забавляются ими, потому, что презр?ніе молчаливо.
Такихъ образомъ разлилось по маленькой публик?, меня окружавшей, безпокойное недоум?ніе о моемъ характер?. Не могли выставить ни одного поступка предосудительнаго; не могли даже отрицать достов?рности н?сколькихъ поступковъ коихъ, обнаруживавшихъ великодушіе или самоотверженіе; но говорили, что я челов?къ безнравственный, челов?къ ненадежный. Эти два прилагательныя счастливо изобр?тены, чтобы намекать о д?йствіяхъ, про которыя не в?даешь, и давать угадывать то, чего не знаешь.
Глава вторая
Разс?янный, невнимательный, скучающій, я не зам?чалъ впечатл?нія, производимаго мною, я д?лилъ время свое между занятіями учебными, часто прерываемыми, нам?реніями, не приводимыми въ д?йствіе, и забавами для меня безъ удовольствія, когда обстоятельство, повидимому, весьма маловажное, произвело въ моемъ положеніи значительную перем?ну.
Молодой челов?къ, съ которымъ я былъ довольно коротокъ, домогался уже н?сколько м?сяцевъ нравиться одной изъ женщинъ нашего круга, мен?е другихъ скучной; я былъ наперсникомъ, вовсе безкорыстнымъ, его предпріятія. Посл? многихъ стараній онъ достигнулъ ц?ли; не скрывавъ отъ меня своихъ неудачъ и страданій, онъ почелъ за обязанность пов?рить мн? и свои усп?хи. Ничто не могло сравниться съ его восторгами, съ изступленіемъ радости его. При зр?лищ? подобнаго счастія, я сожал?лъ, что еще не испыталъ онаго. До той поры я не им?лъ ни съ одной женщиной связи, лестной для моего самолюбія: казалось, новое будущее разоблачилось въ глазахъ моихъ; новая потребность отозвалась въ глубин? моего сердца. Въ этой потребности было безъ сомн?нія много суетности; но не одна была въ ней суетность; можетъ статься, было ея и мен?е, нежели я самъ полагалъ, Чувства челов?ка смутны и см?шаны; они образуются изъ множества различныхъ впечатл?ній, уб?гающихъ отъ наблюденія; и р?чь, всегда слишкомъ грубая и слишкомъ общая, можетъ послужить намъ къ означенію, но не въ опред?ленію оныхъ.
Въ дом? родителя моего я составилъ себ? о женщинахъ образъ мыслей, довольно безнравственный. Отцу моему, хотя онъ и строго соблюдалъ вн?шнія приличія, случалось, и нер?дко, говорить легко о любовныхъ связяхъ. Онъ смотр?лъ на нихъ, какъ на забавы, если не позволительныя, то, по-крайней м?р?, извинительныя, и почиталъ одинъ бракъ д?ломъ важнымъ. Онъ держался правила, что молодой челов?къ долженъ беречь себя отъ того, что называется сд?лать дурачество, то есть, заключить обязательство прочное съ женщиною, которая не была бы ему совершенно равною по фортун?, рожденію и наружнымъ выгодамъ; но впрочемъ ему казалось, что вс? женщины, пока не идетъ д?ло о женитьб?, могутъ безъ б?ды быть присвоены, потомъ брошены; и я помню его улыбку н?сколько одобрительную при пародіи изв?стнаго изр?ченія: «имъ отъ этою такъ мало б?ды, а намъ такъ много удовольствія».
Мало думаютъ о томъ, сколь глубокое впечатл?ніе наносятъ подобныя слова въ молодыя л?та; сколько въ возраст?, въ коемъ вс? мн?нія еще сомнительны и зыбки, д?ти удивляются противор?чію шутокъ, прив?тствуемыхъ общею похвалою, съ наставленіями непреложными, которыя имъ преподаютъ. Сіи правила, тогда въ глазахъ ихъ являются имъ пошлыми формулами, которыя родители условились твердить имъ для очистки своей сов?сти; а въ шуткахъ, кажется имъ, заключается настоящая тайна жизни.
Раздираемый неопред?леннымъ волненіемъ, я говорилъ себ?: «хочу быть любимъ» и оглядывалъ кругомъ себя; смотр?лъ, и никто не внушалъ мн? любви, никто не казался мн? способнымъ любить; вопрошалъ я сердце свое и свои склонности, и не чувствовалъ въ себ? никакого движенія предпочтительнаго пристрастія. Такимъ образомъ, исполненный внутренно мученій, я познакомился съ графомъ П… Ему было л?тъ сорокъ; его фамилія была въ свойств? съ моею. Онъ предложилъ мн? побывать у него. Несчастное пос?щеніе! Съ нимъ жила его любовница, полька, прославленная своею красотою, хотя и была она уже не первой молодости. Женщина сія, не смотря на свое невыгодное положеніе, оказала во многихъ случаяхъ характеръ необыкновенный. Семейство ея, довольно знаменитое въ Польш?, было раззорено въ смутахъ сего края. Отецъ ея былъ изгнанъ; мать отправилась во Францію искать уб?жища, привезла съ собою свою дочь и по смерти своей оставила ее въ совершенномъ одиночеств?. Графъ П… въ нее влюбился. Мн? никогда не удалось узнать, какъ образовалась сія связь, которая, когда увид?лъ я въ первый разъ Элеонору, была уже давно упроченною и, такъ сказать, освященною. Б?дственность ли положенія, или неопытность л?тъ кинули ее на стезю, отъ которой, казалось, она равно ограждена была своимъ воспитаніемъ, своими привычками и гордостью, однимъ изъ отличительныхъ свойствъ ея характера? Знаю только то, что знали вс?, а именно, что когда состояніе графа П… было почти въ конецъ раззорено и независимость его угрожаема, Элеонора принесла такія доказательства преданности ему, съ такимъ презр?ніемъ отвергла предложенія, самыя блестящія, разд?лила опасности его и нищету съ такимъ усердіемъ и даже съ такою радостію, что и самая разборчивая строгость не могла отвязаться отъ справедливой оц?нки чистоты ея побужденій и безкорыстія поступковъ ея. Единственно ея д?ятельности, см?лости, благоразумію, пожертвованіямъ всякаго рода, понесеннымъ ею безъ мал?йшаго ропота, любовникъ ея былъ обязанъ за возвращеніе н?которой части своихъ влад?ній. Они прі?хали на житье въ Д… по д?ламъ тяжбы, которая могла вполн? возвратить графу П… его прежнее благосостояніе, и думали они пробыть тутъ два года.
Умъ Элеоноры былъ обыкновенный, но понятія в?рны, а выраженія, всегда простыя, были иногда разительны по благородству и возвышенности чувствъ ея. Она им?ла много предразсудковъ, но вс? предразсудки ея были въ противоположности съ ея личною пользою. Она придавала большую ц?ну безпорочности поведенія, именно потому, что ея поведеніе не было безпорочно по правиламъ общепринятымъ. Она была очень предана религіи, потому что религія строго осуждала ея родъ жизни. Она неуклонно отражала въ разговорахъ все, что для другихъ женщинъ могло бы вязаться шутками невинными, боясь всегда, чтобы положеніе ея не подало кому нибудь права дозволить себ? при ней шутки неум?стныя. Она желала бы принимать къ себ? только мущинъ почетныхъ и нравовъ безпорочныхъ: потому что женщины, въ которымъ она страшилась быть причисленною, составляютъ себ?, по обыкновенію, общество см?шанное, и, р?шившись на утрату уваженія, ищутъ одной забавы въ сношеніяхъ общежитія. Элеонора, однимъ словомъ, была въ борьб? постоянной съ участью своею. Она каждымъ своимъ д?йствіемъ, каждымъ своимъ словомъ противор?чила, такъ сказать, разряду, къ которому была прочтена, и чувствуя, что д?йствительность сильн?е ея, что стараніями своими не перем?нитъ ни въ чемъ положенія своего, она была очень несчастлива. Она воспитывала съ чрезм?рною строгостью двоихъ д?тей, прижитыхъ ею съ графомъ П… Можно было подумать, что иногда тайное, мятежное чувство сливалось съ привязанностью бол?е страстною, нежели н?жною, которую она имъ оказывала, и что отъ такого противоборства они бывали ей н?которымъ образомъ въ тягость. Когда съ добрымъ нам?реніемъ говорили ей, что д?ти ея ростутъ, зам?чали дарованія, въ нихъ показывающіяся, угадывали усп?хи, ихъ ожидающіе, она бл?дн?ла отъ мысли, что со временемъ должна будетъ объявить имъ тайну ихъ происхожденія. Но мал?йшая опасность, часъ разлуки обращали ее въ нимъ съ безпокойствіемъ, выказывавшемъ родъ угрызенія и желаніе доставить имъ своими ласками счастіе, котораго сама она въ нихъ не находила. Сія противоположность между чувствами ея и м?стомъ, занимаемымъ ею въ св?т?, дала большую неровность ея нраву и обхожденію. Часто она бывала задумчива и молчалива; иногда говорила съ стремительностью. Постоянно одержимая мыслью отд?льною, она и посреди разговора общаго не оставалась никогда совершенно покойною, но именно потому во всемъ обращеніи ея было что-то неукротимое и неожиданное, и это придавало ей увлекательность, можетъ быть, ей несродную. Странность ея положенія зам?нила въ ней новизну мыслей. На нее смотр?ли съ участіемъ и съ любопытствомъ, какъ на прекрасную грозу.
Явившаяся моимъ взорамъ въ минуту, когда сердце мое требовало любви, а чувство суетное усп?ховъ, Элеонора показалась мн? достойною моихъ искусительныхъ усилій. Она сама нашла удовольствіе въ
