– Х-хороший вопрос. Именно это я и хочу узнать. Синдзи дохлебал свою здоровенную чашку кофесинта и встал. Мне ответ понравился – он невольно восхищал, этот дурацкий ответ. Ответ дурацкий, и автор его дурак, а я умная, но все равно преследую ту же цель, попутно над ней подсмеиваясь. /'Денег хочу. //Стартовый капитал//. И пошел он вон, этот //обормот//со своей ненаглядной'/. Значит, было бы неплохо выжить и затребовать себе честную прибыльную миссию. У меня были нехорошие подозрения, что если я и останусь в живых, то захочу еще одну миссию на этом корабле. Потом еще одну. Потом еще. Десерт я, короче, так и не доковыряла. *** Этот улей был вполне стандартным для фронтира: сорок ярусов, минимум декоративной отделки, сплошь голографическая реклама и претензия на деловитость. Одно слово: /'пффф'/. В подобных планетах-городишках впечатляют только пропасти, разделяющие отдельные районы: таких каньонов в природе не увидишь. Остальное – дрянь. Х67 – это все же граница. Ну, почти что. А что у нас является непременным атрибутом границы? Верно, бардак. Спецслужбы здесь скорее поддерживают иллюзию своего присутствия, чем на самом деле кишмя кишат. Настоящие Инквизиторы, штурмовая таможня, Черный трибунал и прочие и прочие – все они пасутся между фронтиром и первыми нормальными колониями, а сама граница превратилась в буферную зону. Конечно, когда здесь начинают борзеть культы или сепаратисты, дело, бывает, доходит и до карательных эскадр, но большие деньги любят тишину, поэтому буйных споро разбирают на органы свои же.
Имперская власть чисто символична, обороты денег отменны, а фривольность в толковании законов поражает воображение – это и есть суть фронтира. Проблема в другом: честный бизнес здесь не приживается, он хиреет от соревнования с демпингующими нелегалами, захлебывается и воет на три оранжевые луны, привлекая внимание мафии. А когда только и остается сигануть в каньон, наконец приходит здравая мысль: /'А чего это я, хуже других, что ли?'/// Впрочем, многие таки сигают, и не факт, что все по своей воле. Я как раз изучала рекламный текст на бегущей строке, в котором за метафорами скрывалось предложение рабов. Метафоры были скверны и полупрозрачны. В свете ламп кожа выглядела синюшной, а еще здесь было холодно, так что широкая плахитья, маскирующая мой скафандр, выглядела вполне уместно. Полы этой одежды были тяжелыми и мешались при ходьбе, зато на вид я была обманчиво безобидна, как и большинство боевиков в таких мирах.
– Куда дальше? Синдзи расплатился с водителем, и кэб улетел прочь. Из пропасти веяло сыростью, там гулял ветер, а здесь, на семнадцатом уровне, включали дневные лампы. Под стенами жались тени, у них противно блестели глаза, но я на это плевала. Пограничные миры хороши легкими нравами в смысле огнестрела.
– Г-где-то здесь нас должны встретить.
– Кто, если не секрет? Синдзи слегка поморщился от количества яда в слове «секрет», но ответил смиренно:
– Н-начальник охраны доктора. Судя по звукам, в двух кварталах отсюда отпевали сцинтианина, и некоторые оборванцы двинулись туда в надежде на бесплатное угощение.
Сытый голодному, конечно, не товарищ, но я бы сказала, что никакая еда не стоит часа мозгоразрывающей, с позволения сказать, музыки. Короче, стоялось мне здесь скучно, и будь я хоть на йоту менее профессиональна – закатила бы заварушку.
– Идут. Я оглянулась. У дальнего края галереи причалил легкий катер, оттуда выгрузились трое, и, похоже, скука заканчивалась: у всех были легкие турбоплазменные винтовки и средняя броня с такими щитами, что пол при каждом их шаге слегка искрил. Попрошаек и оборванцев сдуло.
– Господин Валкиин? У главного в троице, кажется, женский голос.
– Он самый, – сказал Синдзи непринужденным тоном. – Это моя охранница. Я скрипнула зубами, но слегка поклонилась. Но запомню. Главная кивнула в ответ, и ее огромный блестящий шлем слегка наклонился сторону:
– Доктор просит уточнить цель общения. Кодовое слово было «бессмертная», и это ее заинтересовало. Хотите добавить что-то? Синдзи молчал, молчала и я. Во-первых, охраннице вякать не положено, во-вторых, если это и был ритуал или проверка, я о таком никогда не слышала. Скорее, доктор явно хочет услышать еще что-то, и было бы здорово, если бы Синдзи угадал.
– Скажем так. Хочу поговорить об ограниченном бессмертии. Непрозрачное забрало шлема как отражало наши рожи, так и продолжило отражать. Эти два жлоба с винтовками как делали вид, что они здесь пол утаптывают, так и продолжили, только вот мне отчего-то подумалось: обормот угодил в десятку. А еще я уловила интенсивный радиочастотный обмен, и это было хорошо.
– Следуйте за нами. Оружие сдавать нам не предлагали. С одной стороны, так спокойнее, с другой – наоборот, напрягает. Значит, ребята настолько уверены в превосходстве, что им нипочем ударные пистолеты. Оно-то, конечно, щиты, но все же… В катере оказалось жарко, аскетично и накурено. Я старалась не принюхиваться, но все равно пахло легкой наркотой, кажется, сарамахисом с ароматическими примесями – эстеты, мать их. Желтые лампы, ровные скамьи, пятеро в грузовом отсеке. И ни одного окна. Я поняла, что делать пока нечего и сосредоточилась на ощущении движения: было бы неплохо запомнить маршрут. Для капитана это плевое занятие, да и полезно может оказаться. А вот Синдзи просто смотрел перед собой и явно нервничал. Хотя, наверное, документалисту это к лицу. А тот Синдзи, что под легендой, еще на шажок приближался к своим глупым целям. Кстати, если, не приведи космос, он таки добьется своего, надо бы оказаться как можно дальше от Аянами в процессе лечения. А то мало ли. Предаваясь всяким разным мыслям, я примерно оценила и километраж, и скорость, и количество поворотов. Летели мы долго, извилисто и часто меняли эшелон полета. Похоже, эта самая доктор все же рассталась с Его Тенью далеко не радужно.
– Выходим. Пустой причальный док – само собой, створки уже закрыты.
Опрятненько, я бы сказала, чисто и ухожено. Плюс еще охрана. Мне заочно уже нравилась загадочная докторша: всего ровно в меру, хотя деньги у нее, похоже, водятся в изобилии. Правильный человек она. Небось, пустила мутные слухи, что сбежала из проектов Империи, и сразу завелась клиентура, которая готова платить за возможность в узком кругу рассказывать: /'А я вот лечусь у самой. Знаете, она ведь работала с такими материями…'/ Доброкачественное самомнение богатого пациента сразу опухает.
Фронтир – он такой, репутация здесь, пожалуй, даже переоценивается.
– Сюда. Лампы. Становящиеся все более цивильными коридоры – нас, похоже, провезли черным ходом. Я шла, сосредоточенно вбирая в себя это место: вот слабая нотка медицины, вот немного страха, вот много разного металла. Мое чутье, проученное на Халоне, твердо настроилось брать реванш, потому что одно дело бизнес, другое – вот эта мутная история с последней из Аянами. Чутье чуяло большие проблемы. Чуйкой чуяло. Нас вели, как слепых щенков, пятимерным лабиринтом, а мы шли себе и шли, и все более понятным становилось, почему оставили оружие.
Только и оставалось верить – черт, уже привычно так верить – в везение обормота.
– Добрый день, уважаемые! Я обернулась. Сбрасывая длинный синий халат на руки мелкому киберу, из бокового коридора к нам шла весьма примечательная особа.
Короткие волосы, длиннющая челка на правую сторону лица, огромные карие глаза, интерфейс- универсал на ухе слева, – и скромный рабочий китель космического медика.
– Доктор Ибуки Майя, – сказала примечательная особа и мило улыбнулась. – Решила вас перестреть в коридоре. Идемте, идемте! При всей ошеломительной непосредственности хозяйка не спешила отправлять прочь охрану.
– У меня был прием, а тут вы прибыли. Невежливо вышло: и вас не встретила, и пациента по чести не проводила, – бодро щебетала докторша на ходу. – Плотный график, понимаете ли. /'Лихо,/ – подумала я. – /И извинилась, и намекнула, что мы некстати, и цену себе повысила. Ай да милочка. Теперь главное, чтобы Синдзи думал чем надо, а не чем придется'/. Девочка-докторша была слишком мила, и я сходу прикинула, какой шанс, что это подстава. Учитывая, что на лице в наше время возраст не пишется, лет ей может быть сколько угодно, а вот что делать с поведением? /'Мало данных»,/ – решила я, отхлебывая отменную травяную настойку. Зато за диваны в гостиной я поставила хозяйке еще плюсик, а вот за оставленную снаружи охрану – минус. Тем временем треп якобы беллетриста с сомнительной докторшей подбирался к сути.
Ну, мы охранники, нам участвовать без прямых вопросов не стоит, наше дело смотреть. В гостиной оказалось светло и уютно, никакого пафоса и двусмысленности для впечатлительных деляг из здешней
