разговор?
– Ого, как сразу. Что за координаты?
– Неподалеку п-пропал судовой сигнал. Вольный купец с FG36 дает т-тройную скидку за информацию о корабле. FG36… А, да. Хороший мир, там всегда можно найти отличные военные вещи: скафандры, оружие, энерговставки, патроны. Там есть, на что потратиться исследователю глубин. Но есть пара вопросов.
– Откуда информация?
– Из «Службы з-занятости». Я присвистнула. Обормот купил пароли доступа к элитной фронтирской сети, куда бросали сигналы вольные агенты, независимые от корпораций. Там редко попадалось что-то близкое, но там не было кидал, а этим не каждая корпорация может хвастнуть. И оплата услуг такая, что – ого.
– Гони данные курса. Мы, надеюсь, ближайшие?
– Б-более того. Мы сейчас здесь одни. Дело – это неплохо: вот и проверим новую команду на прочность.
Попутно ставим плюс в противоречивое личное дело нашего капитана.
Или не плюс? Да, точно, еще один вопросительный знак. Ну, ничего. Я тебя на тимбилдинге раскурочу. *** В столовую я пошла не сразу, потому что душ – это святое. И мокрое. Потом были поиски хоть чего-то, что можно надеть, и так у меня появился еще один пункт в списке ближайших покупок. В этой псевдо-удобной обтягивающей дряни я не хотела ходить даже по кораблю, а если учесть, что у меня теперь не было скафандра… Из столовой доносилось заливистое хихиканье, перемежающееся иканием.
– Путь к сердцу доктора Майи лежит через желудок, – сообщила я, входя внутрь и изображая пальцами кавычки. – Ну, вы поняли. Ибуки уткнулась в тарелку, Синдзи хмыкнул, а госпожа гвардеец уже, должно быть, сидела у себя в холодильнике. Я вам сейчас устрою тут тимбилдинг, решила я. Душ всегда настраивал меня на безобразно-воинственный манер, но для начала я положила себе два вида «питалки» и галеты.
– Итак. Кто у нас там на очереди в плане саморазоблачения? Камень
– ножницы – бумага, Синдзи? Обормот срезался мгновенно, и десерт я дожевала в умиленном настроении.
– Я… Н-ну, я с R6O. Занимаюсь к-контрабандой, мелкими грузами…
– Генными бомбами, – подсказала я, и Майя нахмурилась, но лезть не стала.
– …Ммм… Да. Т-так вот, м-меня хотели убить за аферу со счетом Его Т-тени. Тут докторша не выдержала, сделала большие глаза и полезла с вопросами. Я от скуки съела еще порцию и поняла, что засыпаю под бубнеж Синдзи. Ну в самом деле: всех спасла, приняла душ наконец, поела по-человечески – чего бы это и не поспать? В виске зудела неприятная мысль, что весь героизм мой насмарку, но это рефлексии и от лукавого. Намерения – намерениями, но действовала я. И точка.
– Слушай, а откуда у тебя такой корабль и «живое серебро» в ладони? Синдзи замер на полуслове и осторожно повернул голову ко мне.
/'Да, я коварная'/.
– Я н-не помню. Я окончательно открыла глаза, чувствуя разочарование. Дурак ты, Синдзи, и врешь по-глупому.
– Пффф, – протянула я. – А еще – «нам всем есть что сказать», да?
– Но я правда не помню! Уже совсем было открыв рот для ругательств, я ухватила пару занятных микровыражений и поняла, что обормот и впрямь в отчаянии. /'Делаааа…'/
– То есть как это? Подробности давай. Синдзи поводил кулаком под носом и вздохнул:
– Ну, п-примерно так. Я себя помню до ч-четырнадцати лет.
Приемная семья, убогий мирок, к-куда прилетали набрать д-дешевую рабочую силу… Это был офигенно грязный мир, переживший N^2 –войну. Огромные мегаполисы в руинах, новые купольные города для избранных, загаженные пустыни для быдла. Жил да был там мальчик Синдзи – и на этом хорошее о нем заканчивается. Хоть и жил он под куполом. R6O – депрессивное болото, откуда смываются, только что не продавая свою задницу командам мульти-классов. Впрочем, так тоже иногда смываются. Синдзи в интернате поступил умно: выучил навыки торпедирования и управления малыми судами, что сразу же превращает диплом в билет прочь с загаженного мира. И тут грянула Третья Окраинная. Эскадры Империи утюгами прошлись по мятежным планетам, на многие даже не стали высаживать десант. Эта Смута стала самой кровавой, хотя мы все и орали на площадях хвалу строгости Первого Гражданина и его канцлера. Правда, стоя в стройных рядах такой толпы, я знала чуть больше, чем унылые соседи, потому что уже была зачислена младшей экзекуторшей Инквизиции. О генной бомбе никто напрямую не говорил, но слухи бродили самые хмурые. Синдзи повезло, а его планете нет. Не знаю, врал ли он так искусно, или правда бывает зрелищной, но я словно видела подростка, который захлебывается сухим кашлем, ведь кислорода в его катере больше нет, индикаторы и голоэкраны тухнут, и ногти тянутся к горлу, а потом – бац.
– …Я очнулся на палубе «Сегоки» – корабля без пункта приписки, без прошлого и бортовых журналов. ВИ обнулен, по коридорам гуляет холод, а в руке у меня вот это. Синдзи положил на стол голографический планшет и включил его. На оранжевом поле стандартного экрана горело всего одно слово. /'При//лет//ай'/. В импровизированной столовой вдруг стало холодно, словно бы вошла Рей. Тусклая складская лампа, диоды на панели кухонного комбайна, и маленькое пятно света среди тусклой серости – прямо над столом. Я чувствовала себя, как во время приступа звездной болезни. Ай да Синдзи, вот это озадачил. Обормот сидел, вертел вилку и смотрел на слабо мерцающий экран планшета.
– Вы пробовали разблокировать память? Это у нас Ибуки нарушает мрачность момента. Молодец, я только за.
– А? – вскинулся Синдзи. – Д-да, разумеется. Н-нет там ничего.
– Ничего?
– Ничего. П-пяти лет словно бы н-не было. Я сложила руки под грудью и откинулась на спинку стула. Странный парень, странная судьба, все у него скачет и меняется, как это заикание. Вот матерый пират, а вот сопляк, который в последний момент удрал с приговоренной планеты.
– А от кого это? Протянув руку, я постучала по экранчику. Синдзи пожал плечами, а доктор Майя в темноте светила глазищами. То ли там у нее имплантаты какие-то, то ли загорелась идеей взломать обормоту память.
– Н-не знаю. Дикие протоколы связи, отправитель н-не отслеживается.
– Но он тебя знает.
– Г-гениально, – зло произнес Синдзи, тут же обмяк и потер глаза.
– П-прости. Я просто слишком д-долго думал об этом. Ну, вот снова. Какой-то нервный тип, который вряд ли смог бы удержать в своих руках такое сокровище, как «Сегоки». А если задуматься, то здесь у нас какая-то прямо мелодрама разгорается с дивной амнезией в главной роли. /'Ну, вот и цель подоспела'/. Выходит, что у нашей команды фронтирских смутьянов целей хоть отбавляй, и все отдают чертовщиной
– хоть поломанная бессмертная, хоть человек, который просто уронил пять лет жизни. В команду еще входят: беглый Инквизитор и стыдливая докторша с туманным прошлым. Ей-богу, я бы с такими исходниками попыталась мир покорить.
– Внимание, до локации «Омега» три часа, Аска. Я кивнула виртуальному интеллекту и встала.
– Это, спасибо за игру, господа, но я хотела бы вздремнуть. Черт его знает, почему пропал сигнал корабля, так что предлагаю и вам.
Синдзи, ты в рубке дрыхнешь?
– М-могу уступить.
– Еще бы.
– Простите, – влезла Майя. – А что за корабль пропал?
– Я вам п-покажу каюту и расскажу по дороге. Зевнув, я подумала, что Синдзи зря не принял душ – каюту все же показывает, ага, – и поплелась к носу. От зевков глаза отчаянно слезились. /'Что ж меня так разрывает-то?'/ Во всех обзорных экранах теплился мрак. Фурриахш мы уже проскочили, так что смотреть было совсем не на что, если вы не поэт.
Радары показывали девственно чистый космос, и очень верилось, что в этой дряни кто-то пропал. Конечно, можно было включить картинку с задних обзорных камер, но это значило оглянуться назад. Я
