– Нагиса, пошел отсюда! Щиты уже просили пощады – их не рассчитывали на длительный обстрел в атмосфере. Планетарные двигатели почти проседали, и вообще все было плохо, но Нагиса, как ни крути, молодец: он вручную удержал призванный капитаном корабль и поймал нас захватом. И потом скажу спасибо – желательно бы не на том свете.
– «Сегоки», порт синхронизации. Обеззвученный ВИ молча повиновался, и меня не стало. Став кораблем, я взвыла от боли – боли, сквозь которую надо выбираться. Выплывать, сдирая с себя кожу. И – разворот. Вокруг меня вздыбилась земля – я впрессовала в нее все, что еще не сгорело, да и то, что сгорело, – тоже впрессовала.
Живот будто бы взрезало, когда включились основные двигатели, когда грохнул в голове пилотский, вбитый в подкорку инстинкт: «Нельзя!»
Убиваемая планета содрогнулась еще раз. Подо мной сейчас испарялось все, там выкипала воронка, и это было куда хуже удара «линейки», но уже через долю секунды я начала набирать ускорение. И – пять. И – семь. И – восемь с половиной «же». Всю защиту я облаком собрала перед собой, потому что враг не мог не среагировать на мой старт. Старт на крейсерских двигателях. Залп. Уклонение – и сразу же девятнадцать «же». Я скрипнула зубами: дредноут нащупал меня слишком быстро, а альтиметр играл против меня. Слишком низко, слишком горячо и больно коже, слишком колючая атмосфера, это как плыть в песке, перемешанном с осколками стекла. Я разрывалась между своими системами, между своими органами, и всюду было пламя, и быстрый взлет только раздувал его. /'Быстрее'/. Пустота – она рядом. Пусти меня. /'Еще быстрее'/. Ну пожалуйста, а? Пусти меня. Я не оставлю живого места на сцинтианском корыте. Оно ляжет осколками на сожженную планету, оно будет неделями гореть в стратосфере, пока не отработают последние микрореакторы анти-тяготения. /'Я убью его//'/. Фрегат против дредноута? Да ладно, я вам и не такое покажу. Ты только меня выпусти, планета, я отомщу. /'Я убью его'/. Ну почему линия Кармана так высоко, а?! В космос я вырвалась на вдохе. Из кожи вышли раскаленные иглы, мерцающее облако щитов забилось в нужном ритме, и болела только голова – там дрожал злой голос. /'Я убью его//'/. Разворот, компенсировать перегрузку. И – вот он. Почти стокилометровая туша дредноута висела, склонившись бортом над планетой, и атмосфера под ней кипела. Мерцающее облако обломков – бывшие станции орбитальной защиты. Облака поменьше – те, кто вырвался в космос. Сцинтианский корабль получил одну серьезную дырку, видную даже мне. А это означало, что огромная болванка прилетела сюда без прикрытия. А это значило, что, во-первых, он идиот, во-вторых, у меня есть шанс. /'Расчет траектории для атаки. Орудие – линейный ускоритель'/. К дредноуту потянулись воображаемые линии, которые заканчивались взрывами фрегата. /'Еще'/. Еще больше линий – больше взрывов. Или подкритические скорости на грани падения в изнанку. Или нерассчитываемые перегрузки. Или… /'Еще'/. Я мимоходом уклонилась от выпущенной смарт- ракеты и отправила залп электромагнитной картечи ей на перехват. Заложить параболу и думать, думать…
– Аска, не надо. Это еще что? Женский голос, чужой голос в моей голове. Чужой в моей плоти? Кто?
– Аска, это неприемлемо. Туманность Шрайка полыхала прямо за дредноутом, я видела вспышки новых пусков его ракетных батарей, но прямо из бездны навстречу мне шел человек. Простой силуэт – без подробностей. /'Это ее голос»,/ – отупело подумала я. /'Сбой синхронизации»,/ – подумала я. /'Я убью его'/, – подумала я. Силуэт одним рывком обрел плоть, вгоняясь в меня. Черные глаза, разодранный в крике рот – и я только и смогла, что закричать в ответ. *** Корабль трясло. Ложемент подо мной содрогался, но я могла только смотреть на уезжающий вверх пульт синхронизации. Я справилась: фрегат взлетел под обстрелом и вышел в космос. Я облажалась: мое безумие проникло в синхронизацию. Ручное управление? Поздно. Я поднялась. На центральном экране гасла строка, которой там быть не могло: «ATF-mode: deactivated». Нет. Черт, нет! Сигнал с обзорных локаторов вышел на все экраны, и я увидела поле боя со стороны. Подо мной кипела планета, у которой больше не было литосферы, – это дредноут успел. А вокруг кувыркались, весело сталкиваясь друг с другом и с моими щитами, потрясающе нереальные обломки крупного корабля, который в этом районе был только один. «Сегоки» с выключенными двигателями плыл среди этой каши. Радары будто бы взорвались, и всю рубку закрасило огнями: из изнанки вываливались фрегаты без опознавательных меток. Единое направление векторов выхода, слаженное построение – сквозь мглу в моей бедной голове бился какой-то тревожный сигнал, и я все же догадалась приблизить визуализацию. Пару секунд я рассматривала трехмерную модель сцинтианского «Ас'Саля», а потом активировала стелс-режим – на большее «Сегоки» пока не способен. Потом я села на пол и вжалась спиной в консоли управления. /'Мне конец'/. Изнанка, сука, ты догнала меня – ну почему именно сейчас? Почему тебе понадобились мои мозги сейчас, когда я только-только захотела чего-то для себя? Не для дяди, не ради и не во имя, а – для себя?
Да, я убила дредноут, я все смогла, все, как и раньше, все сама, но силуэт на фоне туманности, но голос там, где я должна быть один на один с космосом, чужой голос! Дверь рубки прыжком рванула в сторону, пропуская всю честную ораву, и пришлось спешно ущипнуть себя за ухо, потому что мне в глаз уже направили фонарик, прямо перед лицом что-то беззвучно говорили губы Майи, и вообще, кто убрал звук? Верните его, ну что вам стоит, а? Я чувствовала укол куда-то в предплечье, я поворачивала голову – медленно, как в воде, как в чертовом геле. Ибуки что-то говорит в сторону, Нагиса трется в углу – ничего не понимающий, настороженный, Синдзи протягивает руку к моему лицу, и что на его собственном лице
– не понять. Вата в ушах и во рту, гель вокруг – я по макушку увязла в химии, которой здесь быть не может. Рей? Все лица разошлись в стороны, когда передо мной остался только алый взгляд, только тихий шепот прямо в мозгах. /'Соберись'/. Что? Аянами протянула руки, и прежде чем я что-то поняла, ледяные пальцы коснулись моих ушей. Когда темнота в глазах начала рассеиваться, я поняла, что стою посреди рубки, опираясь на ложемент, меня поддерживают за плечо, а в горле саднит от вопля, а ушей я почти не чувствую.
– Аска, кто я? Быстро, быстро, отвечай!
– Ты тупая икающая сука, руки убери! Хватка на плече исчезла, и тот же голос сказал куда-то в сторону:
– В сознании.
– В-выйдите все. А, капитан. Да, пожалуй, всех лучше вон, потому что это с тобой я теперь как-то связана. Я наконец выпрямилась и нащупала уши: те были на месте, но очень холодные и словно бы слегка опухшие. Mein Gott, обморожение, это же надо. Синдзи смотрел на обзорные экраны, где медленно перестраивалась сцинтианская эскадра – хорошая ударная группа, мощная и растерянная, потому что ее лидер сейчас по частям крутился вокруг «Сегоки».
– Как ты это сделала?
– Я не знаю. Синдзи обернулся, а я только и смогла, что облокотиться на консоли. Да, капитан, все так. Нравится ответ? Нет? Принимай меня на свою сторону. Не знаю как, но делаю. Мозгов нет, но я самое лучшее оружие. Знаешь, я тебя понимаю теперь и ни капли не жалею, что пошла в поход за пятью годами памяти. А еще – извини. Я подхватила корабль, который как раз перед этим удачно показал тебе очередную красивую фигу. Ты же понимаешь, обормот, что я никогда не скажу тебе этого вслух? Все ты понимаешь, Синдзи.
– Что д-дальше?
– Выходим из стелса и прыгаем.
– Н-на прицеле у эскадры?
– Варианты? Он пожал плечами и пошел к двери. Обойдя ложемент с другой стороны.
– Стоять. Куда? Синдзи замер, но смотреть в мою сторону не стал. Наверное, если бы я впрямь ставила цель отомстить ему за «Нигоки», это была бы кульминация: красивая, напряженная, с добиванием каблуком по глотке.
– Т-ты лучший пилот, действуй. Ну, вот и все. Вот мы и нашли предел космическому терпению, да, обормот? Теперь надо просто дождаться, пока он выйдет прочь, и с этого мгновения главная здесь буду я. Не главный боевик, не главный торговец и стратег. Просто – главная. Вместо папы приходит мама. /'Мама…'/ Я сцепила зубы. /'Черт, мама'/.
– Синдзи, ложись и выводи нас отсюда. Он смотрел на меня почти от входа, и во взгляде была неожиданная для него обида. /'Не нужна мне твоя подачка'/, – было у него в глазах. /'Не глупи'/, – было у него в глазах. /'Это же твоя мечта'/. Все так, Синдзи. Вот только… На экранах снова замерцала каша
