– Хочешь сказать, что тебя разрезали на органы?
– Нет, Майя. Я просто потеряла гражданство и стояла в очереди.
Передо мной было человек пятьсот, назад я не оборачивалась. Я просто там стояла. Бесконечная цепочка медленно втягивалась под флаг Империи, который сиял так ярко, что, казалось, он сам уже вырезал глаза. Я стояла, и мне было так жутко, так невыносимо, что я проснулась, едва человек впереди – четыреста девяносто девятый, допустим, – сделал шаг вперед и стал четыреста девяносто восьмым. К счастью, соседка по комнате заметила, что я проснулась с остановившимся сердцем.
– Хорошо. Пока хватит. Майя зажгла свет, и я невольно зашипела: лампа на миг показалась мне тем самым флагом. Ибуки коснулась пальцами моих висков и сняла липучки с проводами.
– Предварительно: ты закрыла в себе что-то очень сложное, – докторша икнула, возясь у меня за спиной. – Ты боишься перестать быть собой, у тебя крупные проблемы с матерью, но это все не главное. Главное – это то самое закрытое воспоминание. Я проанализирую данные – и продолжим. Завтра, например. Она меня раскусила, подумала я. Так легко.
– Ну и чисто по-человечески… Я встала с кровати и обернулась. Ибуки достала бутылку ликера и с задумчивым выражением налила себе половину бокала. /'Спивается она, что ли?'/
– Чисто по-человечески, Аска, я не могу понять, почему таких берут в инквизицию. *** Мне холодно. Слышите все? Мне холодно. Я чувствую себя все хуже, и мои ощущения уже не имеют ничего общего с миром живых. Кажется, я спала даже – впрочем, тут мне не стоит ни за что ручаться. Например, Синдзи вроде говорил, что хочет обо мне с кем-то поговорить. Классно этому кому-то, потому что говорить со мной обормот упорно не хочет. Я пыталась узнать, связался ли он с Рыжим Торговцем, но Синдзи обошел меня прямо посреди коридора, а я осталась там с мыслью, что меня только что избили. /'И это после всего, что я сделала! Я – я! – вытащила твою жопу из-под «Тени»! Я выиграла для тебя работу у Яуллиса! Я лучший пилот, я лучшая на этом корабле!'/ /'Ты самая лучшая, доченька'/. Я вскочила, одним взмахом раскрытой ладони порвала силиконовую подушку и воткнула кулаки себе в лицо. Что ж ты, такая лучшая, ему это все не сказала? Что ж ты его с ног не сбила и не отхлестала по морде – какая ты лучшая, какой ты молодец, и как ты его хочешь, а он, сука такая, из-за твоего затмения мозгов тобой брезгует? Адреналин морозными сверлами вгрызался в тело, и мне хотелось действовать. Что угодно делать – просто действовать. Встать. К обормоту? Нет. Не хочу видеть отвращения. Впрочем… Дверь в каюту Нагисы я с первого раза открыть не смогла. Просто подзабыла команду – а капитанские полномочия, как ни странно, Синдзи мне оставил. /'Ну еще бы,/ – улыбнулась я. – /Вдруг снова потребуется всех спас//а//ть, и будет внезапно все равно, что там у спасителя в голове'/.
– Эй, – позвала я. – Подъем. Нагиса подскочил и сел в кровати, подслеповато шаря взглядом по затемненной каюте.
– Свет, – коротко распорядился он, но разгореться ничего не успело.
– Погасить.
– Что… Что тебе нужно? /'Тупица»,/ – подумала я.
– Подсказываю. Весь – можешь не вставать. *** Я, шатаясь, шла по коридору. Он меня выпотрошил. Я даже не знаю, как это объяснить себе, даже не знаю, как это понять. В какой-то момент удовольствие стало болью, а потом меня вывернуло наизнанку. Алый взгляд стал водоворотом – и я ушла туда, выдернутая из самой гущи ощущений. Я уходила – еще не остывшая, горячая, получившая немного простейшего тепла. Я снова уходила на дежурства, снова видела первый корабль, вернувшийся из зазеркалья, меня били на тренировках, я стирала строчки своих писем, меня неуверенно обнимал мой первый парень. Глаза были повсюду – они ножами взрезали меня, вытаскивая секундные мысли. Нагиса шел рядом со мной, а его глаза кружили вокруг.
– Ты получила свое от меня, а я от тебя – свое. /'Ты получил меня, ублюдок»,/ – хотела сказать я, но поняла, что он и впрямь получил меня, просто чуть не так, как я рассчитывала. Каору остановился. Перед ним сидела маленькая девочка – совсем кроха еще, в персиковом платьице и с копной непослушных рыжих волос.
– Эй! – сказал Каору. – Привет. Я замерла, а потом рванула за ним. Он склонился над сидящей девочкой и потрепал ее по головке. Малышка улыбнулась доверчивой улыбкой и смотрела только на него, а я все бежала к ней – к ним – и кричала, кричала что-то, кажется: эй, ты, ублюдок, отойди от нее, не смей. Когда, запыхавшись, я наконец приблизилась, с меня ручьями лил пот, как после спарринга в центрифуге. И я опоздала. Каору бережно закрыл девочке глаза и обернулся.
– Ну что ж ты так, Аска? – спросил он с укором. *** Я проснулась и первым делом осмотрелась по сторонам. Вокруг помаргивала сигнальными огоньками рубка. Ярко светился пульт сканирующей сферы, обозначая недремлющий ВИ, который следил за космосом. Оптические локаторы – отрубить. Не хочу еще приступ звездной болезни. Устроившись на самом краю ложемента, я пыталась заставить себя думать. Майя пообещала продолжить, а значит, у меня есть шанс. Черт, она легко меня вскрыла, слишком легко, я подалась, как гель. И ничего странного, в конце концов: я была не на допросе, я хочу себе помочь, хочу себя вылечить. Еще был кошмар с Каору. Было? Не было? Я помотала головой: /'Рыжая, ты не помнишь, был ли у тебя секс.
Похоже, тебе надо лечить не только голову'/. Нашлась еще сотня вопросов, каждый из них не имел опыта и прецедентов в прошлой жизни.
И хотя вокруг была рубка, хотя вокруг был все тот же космос, я просто не справлялась с волной нового. С волной страшного. Главное, Аска. Вычлени главное. /'Твое безумие вторгается в реальность'/. Я смотрела на экран видеолокатора и пыталась принять две вещи.
Первое: я вроде выключала все средства визуального наблюдения.
Второе: я только что наконец призналась себе, что сошла с ума. Это было весело, правда, Аска? Дурить аналитиков, загонять все в себя, просчитывать наперед профориентационные тесты, состоящие из тысяч вопросов. Ты всегда была гением, Аска, а гениальность – это не лечится, она ходит рука об руку с лоботомией, стимуляцией нервных контуров и нейролептиками. Это было весело – загонять все в кошмары, все в себя, взвинчивать, затягивать пружину, знать, что космос все спишет, потому что в космосе главное – навыки. И вот твоим навыкам, рыжая, пришел конец. Но ты гениальна, и потому ты сидишь и прикидываешь с высоты своих заоблачных баллов ай-кью, как разваливается твое «я». Это было весело. Был еще последний способ узнать, есть ли у меня шанс остаться в космосе. В строю. Пусть далеко от этих идиотов, пусть хотя бы на несколько часов, чтобы красиво умереть так, как ты хотела – не от выстрелов сбрендивших контрабандистов, не в гравитационной давилке, не от удушья. Ты всегда хотела стать одним с кораблем и уйти в звезду. Романтичная восторженная дура. Как жаль, что никто не знает, какая ты на самом деле, даже ты сама. Я облизнула губы и легла на ложемент. /'Просто проверить. Просто проверить. Просто проверить. И давай еще пару раз повторим для надежности'/.
– «Сегоки». Синхронизация. Порт экстренный. Над головой сгустилось облако – зародыш цифрового канала. Я почти молилась на него, и оно пришло, снизошло. Оно сломало мой мир, сшибло все ограничения, как много-много лет назад, когда только начали проектировать такие умные корабли, когда твоя мама привела тебя в лабораторию… Мир мигнул и погас. Я встала, уже зная, что происходит и чего не происходит. Осталось только всмотреться в содержимое десятков алых строк, которые перечеркнули мониторы корабля. /
/. Ну, вот и все. Снова коридор. Давящая прохлада стен корабля, который я когда-то по глупости считала теплым, считала своим домом. Я шла умирать, и желательно не здесь. Не в рубке, да и вообще не в этом корабле. /'Я пережила потерю одного смысла жизни. Я пережила «Нигоки».
Переживу и это'/. Это была очень хорошая и где-то даже правильная мысль, вот только не хотелось мне ни разу переживать. Не хотелось даже разбираться, что со мной, не хотелось ждать вердикта спивающейся дуры. Я сжала кулак и поднесла его к глазам, рассмотрела. /'Жить тебе не хочется. А умирать?'/ В голове появились странные мысли, которые принадлежали словно бы не мне. /'Я столько всего не успела»,/ – это был номер раз. /'Это интересно»,/ – это был номер два. Малышка. Девочка в простом платьице с любопытством выглядывала из-за края борта лодки. Ее столько раз пытались убить, она умирала с того мгновения, как к ней прикоснулся разум машины, потом я ее регулярно душила, топила, сжигала, и вот наконец до маленькой Аски добрались Хикари и Каору. А она все жива и жива. Улыбаясь, я повернула к воздушному шлюзу. Ответная улыбка девочки стояла у меня перед глазами, а значит, я могу чего-то еще хотеть.
