позволяет. Тем более что парень вроде как брезгливости не проявил. Он похудел за последние дни – то ли баронианская подстава дорого ему обошлась, то ли он все еще не мог примириться с тем, что ушел от шанса получить свои ответы. В любом случае, щеки у него были почти синие, и изнаночные причуды здесь ни при чем.
– Можно, конечно, избирательно память стереть. И я даже знаю временной отрезок, который надо вытереть, – сказала я, чувствуя себя последней сволочью. Синдзи предсказуемо дернулся и опустил взгляд.
– Но т-тебе становится хуже, так? – произнес он наконец.
– Вроде да. После последнего боя – совсем страшно. Вот я и сдалась, во всем призналась. Где бы еще испытать свою ушибленность?
– Мы что-нибудь п-придумаем, – сказал Синдзи и встал. – Ты г-главное держись. И если вдруг захочешь п-поговорить…
– Ну-ну. Это работа у тебя такая? Спасать неизлечимых девчонок? Синдзи пожал плечами. Он только сейчас заметил, что на запястном модуле у него мигает вызов. С полминуты уже, между прочим. Он поднял руку к глазам, что-то там посмотрел, и тускло подсвеченное лицо выглядело решительным.
– Я п-пойду. Если тебе помогает работа, м-можешь откалибровать лазеры ПРО с левого борта. Уходя, он слегка коснулся моего плеча, и я поняла, что все правильно. Опять до обидного правильно: тебе не надо со мной сюсюкать, тебе нет смысла нарываться на грубости. Надо сказать что-то твердое, уйти по делам. А заодно между прочим показать, что на самом деле тебе не безразлично. Я оттянула ворот футболки и в раздумье шлепнула себе резинкой по шее. /'Вот ведь проницательный обормот. Интересно, как он собирается меня лечить//?//И что там, черт возьми, //не так //с лазерами?!'/ ***
– Сигналов точно нет?
– Нет, база молчит. Ничей космос, пустые сектора. Я вглядывалась в стереограммы энергетического профиля базы и зевала. Если верить статистике, каждый день один корабль уходил в пустые сектора – прочь от бедности, долгов, крупных тюремных сроков, казней, законодательных ограничений. Корабли уходили, и, честно говоря, я не знаю, куда они все девались, потому что каждый раз, когда Юго-Восточная Империя аннексировала еще кусочек нейтральных пространств, там никогда еще не находили людей. Поселенцы всегда рассчитывают найти, урвать и через «ну что ты, я всего на полгодика, дорогая» вернуться домой на белом корабле. Что может быть проще, чем сдохнуть, имея такое отношение к пустым секторам? Базу «Ируил» основали умные люди из серьезной корпорации. Зачем им понадобилось загоняться так далеко в Рукав Стрельца, нам никто не сообщил: надо – значит, надо. Но по-хорошему, всю эту корпу следовало бы оштрафовать, потому как они нашли терраподобную планету и не уведомили власти Империи. Ах, какой это был мирок, чудо просто:
девяносто восемь сотых «же», вода – не дейтериевая, не тритиевая, а самая настоящая питьевая вода, причем вроде как пресная. А вот фон там оказался паршивый: раза так в полтора выше нормы, и газовых изотопов в атмосфере тоже навалом. Впрочем, люди и худшую дрянь заселяют.
– Давайте активными сканерами пощупаем, – предложил Нагиса, отирающийся у нас за спинами.
– Предлагаешь их оглушить? – поинтересовалась я через плечо.
– Д-да что там глушить? – буркнул Синдзи. – И так как в м-могиле. Я поморщилась: сравнение было так себе, даже если отбросить суеверия. Мы уже сделали половину суточного оборота вместе с планетой, заняв стационарную орбиту над тропосферой. Внизу загадочно молчала база, с которой нам надо быстро снять образцы и забрать данные, чтобы на полной скорости лететь назад. Разбросанные посреди степной равнины корпуса выглядели невинно и свежо, периметр вокруг тоже вроде как никто не помял, и вообще – кто-то разложил красивые новые игрушки и пошел по своим делам.
Слишком красиво и чисто, слишком правильно. Я бы обстреляла эту идиллию или сбросила туда бомб.
– Н-не похоже, что на них напали, – задумчиво сказал Синдзи. Он ввел последовательность активного сканирования и теперь снова отодвинулся от приборов.
– Если ты имеешь в виду больших чудовищ, то и впрямь не похоже, – ответила я, чувствуя растущее раздражение. Для колониста столкнуться с плотоядным монстром – это что-то из серии фантастики, куда вероятнее местные яды, сочетания изотопов, микроорганизмы, сжирающие фильтры очистки, вспышка жесткого излучения на звезде. И даже если ты видишь следы стрельбы, то чужие опять-таки стоят в конце списка ее причин. Космос – он, конечно, без вариантов безбрежен. Но глупость людей уверенно его нагоняет.
– Значит, среда, – крякнул Каору, теребя взъерошенную шевелюру. – Есть данные о враждебных факторах?
– Н-нет, – ответил Синдзи. Безо всяких колебаний ответил, а значит, он прямо спросил Яуллиса и получил прямой ответ. По крайней мере, кот ничего не знает об опасностях этого мира – что уже радостно.
– И что предлагаешь делать, капитан? – спросила я. Синдзи изучал содержимое экрана и очнулся, только услышав прямой вопрос.
– К-корабль сажать не будем. Высаживаешься ты и Рей. «С-сегоки»
прикрывает из атмосферы. Это, хм, называется «удар шокером из положения лежа». Я проглотила пару вопросов общеругательного свойства и перешла сразу к основному:
– Это почему еще?!
– Вот п-поэтому. Он развернул экран ко мне. Данные активного сканирования показали, что на базе куча проблем: внутренние помещения были сильно повреждены, туда проникал активный воздух снаружи, подтекал реактор, что-то шевелилось в лабораторных оранжереях. Но хуже всего оказалось то, что на базе оставались люди. *** Трофейный штурмовик с Х67 трясло безбожно: в нижних слоях бушевало самое настоящее безобразие пополам с плохой видимостью. Я шла по очень крутой траектории, почти пикировала, обстоятельно скрипя зубами и стараясь не смотреть на свою спутницу. Участие последней из Аянами автоматически превращало высадку в очень короткое мероприятие, потому что даже после всех ухищрений Майи Рей могла оставаться в строю очень недолго – что-то около пяти часов. С другой стороны, живое супер-оружие за спиной вселяло уверенность. Ледяную такую уверенность.
– Заходим на посадку.
– Я поняла. Отплевываясь от обмена банальностями, я вырвала штурмовик из плотных облаков и включила маневровые двигатели. Отрыжки пламени задергали машину, а я только крепче вцепилась в штурвал. Меня прямо трясло от желания выжечь все вокруг места посадки – чисто по инструкции. /'В случае враждебности территории осуществления бла-бла-бла, нанести много вкусно//й//и высокоэнергетическо//й////благодати//по площадям'/. Увы, флотскими правилами я руководствоваться не могла – по крайней мере, пока не найдены данные для хозяев этого бардака. Штурмовик завис над посадочной площадкой, и я описала носом машины полный оборот в поисках потенциальных целей. Так мне эта база очень нравилась – сквозь прицельную рамку, когда пальцы лежат на спусках ударных авиапушек. Безымянная звезда, у которой были только координаты на карте, серо-голубым диском торчала в мареве густых туч, скоро наступала ночь, а по равнине за периметром бегали тревожные порывы ветра. Серые степные травы то опадали, то вздымались, и казалось, что степь встает на дыбы. Выдох – и толчок. Я отстегнулась и выкарабкалась из пилотского кресла.
– Рей, готова? Последняя из Аянами кинула и захлопнула поляризованное забрало.
На случай контактов с местными аборигенами Рей засунули в скафандр – в смысле, в обыкновенный камуфляжный скафандр десантника с хорошей теплоизоляцией. Таким образом мы выигрывали и в конспирации, и по времени активности Аянами.
– Дай мне таймер, – попросила я, отворачиваясь.
– Четырнадцать триста семьдесят один, четырнадцать триста семьдесят, четырнадцать… – монотонно отозвались наушники. Я закрыла свое забрало, ставя воображаемый «будильник», и проверила крепления оружия. Два скорчера, «флоганеф» и маленький квантовый нож – хороший стартовый капитал для усмирения особо буйных. Я не могла даже примерно представить, почему молчал «Ируил», так что никакое оружие не казалось лишним. Могла бы – и турбоплазменный излучатель прихватила. Ноль следов инфекции снаружи, радиационный фон в пределах местной нормы, только у протекшего реактора повыше. Хаотично передвигающиеся люди. Куча биомассы в дендрариях. И нет связи с командным центром базы, где нам
