должны были передать данные. Черт, этого хватит на отличный приступ паники.
– Работаем, – сказала я, вышибая пинком люк. Снаружи уже темнело, ветер дребезжал в сетке периметра, а серая степь прерывисто гудела на одной ноте. Я висела в проеме и осматривалась: из планеты словно высосали все цвета, и мне представился полдень в этом мире – мерзкое, должно быть, зрелище.
Очень рада, что не увижу.
– За мной. Под подошвами скафандра что-то противно зачавкало, и я включила нашлемное освещение.
– Эм, Синдзи?
– Да, что т-такое?
– Полюбуйся, какая прелесть. Я прикинула: подошва с форс-пакетами – сантиметров пять, значит, от земли до щиколотки все пятнадцать, и эти самые «все пятнадцать»
оказались сплошной толщей клейкой дряни, которая сверху выглядела как покрытие посадочной площадки.
– Ч-что это?
– Протобионт. Аянами, склонив голову, изучала студень, который у ее ног потихоньку покрывался тонкой корочкой льда. Фонари она не включила.
– А если конкретнее?
– Доорганический «суп» с примитивной мембраной, – сказали в наушниках с хорошо слышной дрожью в голосе. – Рей, а ты уверена…
– Она уверена. Майя, заткнись, – посоветовала я и осмотрелась.
Этот самый «суп» покрывал всю площадку, уходя и к периметру, и к зданиям базы. Перепадов высоты здесь не было, то есть, конечно, могли быть участки ниже, но уровень протобионта их сглаживал.
– Аянами, где заканчивается этот кисель?
– Я не вижу. Хм, я думала, моя оптика ошиблась. Степное серое разнотравье росло прямиком из целого моря соплей. У меня начали появляться скверные предположения насчет рода деятельности базы «Ируил». Заодно становилось ясно, почему поселение засунули так далеко. По-моему, здесь критически не хватало пары инквизиционных кораблей с планетарным оружием.
– Это, Синдзи. Подготовь «Сегоки» к принятию карантинных пассажиров. В наушниках судорожно выдохнули.
– Т-ты уверена?
– Более чем. Протобиотическая каша, насколько я помнила, иногда получалась после активации генной бомбы, когда вирус оказывался слишком эффективным для взрывной мутации и просто расплавлял клеточные мембраны живых организмов. Да, так бывало, но вопросов оставалась прорва – целая прорва жиденьких соплей. Например, почему уцелела трава? Или: что за люди бегают по базе, если системы фильтрации у них слетели? И последнее: на что достойно потратить последние четыре часа активности Аянами? Увозить что-либо с этой планеты мне решительно не хотелось – даже собственные воспоминания. Я взглянула на датчики фильтров воздуха и запустила все циклы очистки. Оно, конечно, никому еще не помогало, но есть шанс, что концентрация вируса уже ниже рабочей. И уж точно – теперь нет никакого смысла напрягаться.
– А-аска, я тут получил первые д-данные…
– Мы все умрем? – предположила я, направляясь к управленческому корпусу.
– Нет. Следов распада мю-вируса не обнаружено. Я остановилась у внешнего шлюза корпуса. Почти пятьдесят метров чавкающих шагов, отвратительные мысли о том, что у меня под ногами,
– и вот она, дверь. Можно быстро прикинуть варианты, пока модуль взлома потрошит замок. Первый. Бомба таки рванула, но рванула давно: уже вирус прошел период распада. Остается неясной причина выживания колонистов.
Возможный ответ – скафандры. Какие-нибудь, например, экспериментальные. Второй… Я отвлеклась на занятное зрелище: Рей медленно двигалась из стороны в сторону за моей спиной. Если бы это была не последняя из Аянами, можно было бы решить, что девушка просто нервничает.
– Рей? На меня уставилось непрозрачное стекло, в котором кривились мои нашлемные фонари. Получалась милая рожица в духе «мама, смотри, какая бяка нарисовалась».
– Что ты делаешь?
– Протобионт замерзает под ногами. Я недоуменно подняла брови, но потом сообразила, что моего выражения лица Аянами никак не видит. И тем не менее, озвучить вопрос Рей не дала.
– Неприятно, – тихо пояснила она. /'О, вот как даже'/. «Отмычка» выдала мне в наушники удовлетворенно-злорадную трель, и шлюз начал открываться. Его порог был выше уровня студня, поэтому я просто вынула из захвата скорчер и шагнула внутрь. Хрустяще чавкнула слизь позади, и Рей снова оказалась у меня за спиной. В шлюзе было тесно, чисто и выкрашено в серо-стальной. А еще тут горел свет, и я с опозданием поняла, что это должно мне не нравиться. Наружная дверь захлопнулась, а перед моими глазами вспыхнул голо-экран. /'Внимание! Деконтаминация невозможна. Среда класса «омикрон''/. Я заозиралась: что бы ни означало это самое «омикрон», провал процедуры обеззараживания означал только одно.
– Над нами накапливается плазменный заряд, – равнодушно сообщила Аянами. Я выругалась и потянула из-за спины «флоганеф». От выстрела в такой конуре моим щитам безвариантный конец, но это все же не прямой удар ионизированного газа. /'Ну что ж такое, мы еще даже не начали!'/ Рей успела быстрее. Рука в тяжелой перчатке скафандра легла на внутреннюю дверь шлюза, и металл вокруг нее мгновенно покрылся окалиной. А потом пальцы слегка сжались. Я мотнула головой, выгоняя оттуда звон, прыгнула вперед – вслед за обломками двери и смазанной тенью в камуфляжном скафандре. Сзади гулко треснул разряд, но я уже катилась по коридору корпуса. Вся из себя такая неочищенная, заразная и живая. В коридоре было темно, и я, поднимаясь, снова зажгла фонари. Рей преспокойно отиралась под стенкой, изучая окрестности, ничего похожего на людей среди обломков шлюза не обнаружилось, – так что меня пока все устроило. Кроме собственной тупости, конечно. Оно-то понятно, я не обязана была знать, да и без Аянами я бы справилась, но все же…
– Спасибо, Рей, – буркнула я.
– Не за что. Синдзи облегченно бурчал что-то в наушниках, фоном общались Каору и Майя, а я припоминала карту и все трясла головой: применение боевой энергетики стабильно давало мне по среднему уху. Коридор корпуса должен был поворачивать налево через три метра, потом был большой зал, где наши активные сканеры обнаружили людей, потом – три пролета вверх по лестнице, к административному центру базы. Был еще лифт, но после сумасшедшего шлюза меня к здешней технике не влекло. Я жестом предложила Рей двигаться со мной, и неспешно пошла вперед. Одну дверь кто-то с мясом вырвал из пазов. Я изучила повреждение с профессиональным интересом, поморщилась и заглянула в помещение – скорчером вперед.
– Синдзи, возьми картинку на анализ, – сказала я, сглотнув. – Прогони через компьютер. Мне нужны причины смерти. Бывший офис охраны по колено был завален трупами. Судя по всему, тела сюда стаскивали и складывали. А еще их, по-моему, предварительно ели. Разбираться в подробностях времени не было, да особо и не хотелось. Ну вот, а теперь надо заставить себя сделать шаг вперед, оставляя эту комнату за спиной. Блин, их всех раздели – кого после смерти, кого до. А еще… Хватит, Аска. Хватит.
– Обрабатывается, – глухо сказал Синдзи. – П-пришли уточненные данные сканеров. Лужа протобионта занимает пятнадцать к-квадратных километров. П-почти идеальный круг.
– Дай угадаю. Центр круга – база?
– Да. Если т-точнее – оранжереи. Я фыркнула. Ну еще бы: это там, где возится какая-то крупная дрянь.
– К-как выжившие? – спросил Синдзи.
– Как найдем – скажу. В эфире повисла нехорошая тишина.
– Эээ… – выдавил наконец Синдзи. – Т-ты только что прошла мимо одного… А т-теперь и Рей. Я остановилась, упала на колено и описала стволом широкую дугу.
Рей тоже притормозила и теперь загадочно молчала слева и чуть позади. Сердце пока еще оставалось в грудной клетке, но это ненадолго. Повторяй про себя: чертовы нервы, чертовы нервы…
