Хватит. *** Огромный ангар «Тени» был переполнен. С ума сойти: а я ведь и подумать не могла, что такое бывает, что столько техники, людей, протезированных и прочих может находиться в одном месте. Четыре фрегата, оплетенные кабелями, у «Йонгоки» полу разобран еще шлюзовой отсек – и все это шевелится, копошится, оставляя мерзкое ощущение огромного термитника или одного из тех самых легендарных гнезд одичавших дронов. Я сидела в укромном уголке под финишной опорой своего нового корабля и листала технические данные по загружаемому вооружению. Там все было так великолепно, что даже слегка тоскливо. На две торпеды смонтировали СН-заряды, на шесть – вместо обычных кластерных поставили лазерные боеголовки, а уж характеристики торпедных двигателей хотелось читать и читать. Читать, капать слюнкой и снова читать. Полагаю, раздел защитных средств вызвал бы у меня эндорфиновый взрыв.
– Сорью? За мной. Я подняла глаза и посмотрела вслед уже шагающей прочь Мисато-сан.
Войд-коммандер набросила свой китель прямо поверх летного комбинезона, так что выглядела весьма экстравагантно. /'Черт, люблю такую небрежность'/.
– Сюда, – только и сказала Кацураги, когда я догнала ее у раскуроченного «Йонгоки». Левый оголовок «дырокола» был как на ладони, с него сняли кожухи, и двое металлоподов возились с системой накачки, и то, что они туда навешивали, точно не имело отношения к двигателю.
– Зачем это? – спросила я.
– Вот о том и разговор будет, – сказала войд-коммандер, усаживаясь на контейнер. – Детонатор от этой системы будет у тебя.
– Зачем? – повторила я.
– Затем. В Закате взрыв трансаверсальной установки эквивалентен восьми солярным боеголовкам, радиус абсолютного поражения – шесть мегаметров. Если в бою удастся стянуть силы Предвестий к одному кораблю, это обеспечит успех остальным. Громкий успех, я бы сказала, но я по-прежнему ничего не понимала.
Отвращение испытывала небывалое, но не понимала.
– Почему вы доверяете детонатор мне? Кацураги забросила ногу на ногу и посмотрела во вспоротое брюхо фрегата.
– «Доверяю» – это не то слово, Аска. Правильнее сказать, что мне придется отдать его тебе. Я, к сожалению, не могу контролировать ваш бой изнутри.
– А, и поэтому мне надо взрывать своих друзей? Войд-коммандер неспешно обернулась ко мне и слегка дернула уголком рта. Это, надо так понимать, была ирония насчет «друзей», но пока что – ну ни разу не ответ. Хотя я, конечно, тоже молодец: ну какая мне Киришима подруга? Или пилот этот безвестный? Мисато-сан потерла висок, изучая выражение моего лица, и вдруг зевнула. /'Ох ты ж черт,/ – поняла я. – /Да она в ангар отдохнуть сбегает!'/
– Видишь ли, Аска, шесть-семь Предвестий – это фатально даже при развернутом поле продвинутой тактики. Тебе рассказать, как убивает зазеркалье? Я вспомнила безымянную червоточину и то, как мне привиделся экипаж «Маттаха», заточенный в живой камень, в плоть прорвавшегося в наш мир Предвестия. Так что войд-коммандер легко перевернула все с ног на голову, и омерзительный долг обращался чуть ли не милосердием.
– Хорошо, допустим, – сказала я, наблюдая, как металлоподы закрывают кожухом будущий рукотворный ад для капитана Киришимы. – А кнопка от моей бомбы у кого будет?
– У тебя. Отлично. Я всегда могу выбрать легкий путь, и вы, войд-коммандер, прекрасно знаете, что я им не воспользуюсь, потому со мной и летите
– с капитаном, который до последнего Предвестий зубами будет драть.
Хороший расчет, очень хороший. И ведь что забавно: пока я была рядовым инквизитором, мои мозги свободно плавились – сходи с ума, сколько хочешь, никому ты не нужна. А вот каждый чих супер-оружия Империи просчитывают и продумывают, в планы хитрые включают. Опять же, всякие завистливые Маны вокруг толпами бегают. Логично, понятно, но обидно.
– Еще вопрос, – сказала я, надеясь, что сварливость хоть чуток похожа на деловитость. Мой голос снова шалил. – Кто капитан «Рокугоки»?
– А, тебе понравится, – кивнула Кацураги. – «Рокугоки» пилотирует Нагиса. Возглас «Что?!» застрял у меня в горле, ему там было неудобно, горлу – тоже, но произнести ничего я так и не смогла. Войд-коммандер наблюдала за моим лицом безо всякой улыбки.
– Собственно, именно его способность к формированию ATF оказалась решающим аргументом для начала операции.
– Почему? Я была рада, что Каору до сих пор жив, я была сбита с толку и готова была себя обругать: в каждом разговоре с Кацураги почему-то возникали такие моменты, когда я начинала сыпать одноклеточными вопросами, будто позорная малолетка. С другой стороны, войд-коммандер сама поднимала такие темы, и, может, ей нравится так изводить свою дурковатую подопечную.
– По расчетам, пилотов должно быть минимум четверо для обеспечения прорыва, – скучно сказала Кацураги. – Так что зазеркалец пришелся весьма кстати.
– Его можно увидеть?
– Разумеется, – пожала плечами Кацураги. Я ее сейчас убью.
– А почему я об этом узнаю только сейчас? – я постаралась и вылила в этот вопрос столько желчи, что в ней можно было бы утопить некрупного волосатика. Кацураги встала с контейнера и стянула с плеч китель. Выражение лица у нее было каменное, выправка – да чтоб всем курсантам такую, и все было бы замечательно, да вот только из-за всего этого шикарного фасада выпирала оглушительная усталость.
– Что-то не припомню, когда я поступила тебе в подчинение, Сорью,
– сказала Мисато-сан и, уже уходя, обернулась. – К тому же, ты и не спрашивала. Ты ведь сразу решила, что попала в оплот зла, верно? Высокая женщина пошла прочь, как-то совсем по-взрослому не давая мне шанса ответить. Я ее, честно говоря, понимала: тоже не люблю слушать глупости. ***
– Подождите. Я послушно сунула кисть между створок тошнотворного лифта, и пасть, помедлив, не стала жевать мне руку. Во вновь раскрывшуюся дверь проскользнула заведующая лабораторией «Араил» доктор Акаги. /'Сегодня у нас просто аншлаг опереточных злодеев»,/ – подумала я, опираясь на стенку подальше от древней блондинки. Как-то запоздало пришло понимание, что это я ошиваюсь на территории научного отдела, и было бы странно подозревать в этой встрече какой-то высший рок. Тем более что рок на этом корабле носил совершенно конкретное имя и длинный сюртук.
– Ты к Нагисе, – сообщила мне Акаги. Очень хотелось с воплем «Оно разговаривает!» прибить мерзкую тварь, размазать по черным бугристым стенам, и даже сам пыточный антураж лифта, казалось, отчаянно голосовал за такое решение. Я расцепила зубы, угомонила тревожно звенящие «маячки».
– Да.
– Не отвлекай его от графика. В семнадцать двадцать Нагиса должен быть в лаборатории. /'Под пилами»,/ – мысленно добавила я и пожала плечами. Некстати вспомнилась последняя фраза войд- коммандера, так что настроение у меня потухло окончательно. Лифт обстоятельно гудел, прогрызаясь сквозь брюхо «Тени», и не знаю, как сверхдредноуту, но мне было ужасно мерзко. Лифты корабля-монстра начали действовать мне на нервы.
– Сорью, как Аянами вела себя, когда пыталась изменить свою температуру? Я честно попыталась проморгаться. Всякая охота убивать пропала:
шок, наверное.
– Как нормальная девушка, – сообщила я издевательски-спокойным тоном.
– Поподробнее, – потребовала Акаги, поворачиваясь ко мне вполоборота. Да, я переоценила свой шок и недооценила потрясающее хамство этой твари.
– А идите-ка вы нахер, хорошо? У вас есть память Майи? Вот и сделайте себе нарезку-ассорти! Теперь на меня глядели уже оба глаза – льдистые, пыльные и опасные колодцы. /'А родинку себе то ли не свела, то ли интересничает, сволочь старая'/, – решила я, как можно оскорбительнее рассматривая лицо доктора.
– Память Ибуки – это не книга, Сорью, – сообщила наконец Акаги. – Я не могу прочитать то, что закажу.
– А я вам тоже не справочник. Только еще и послать могу. Акаги снова отвернулась. Ну, молчит – и слава всем сущностям, все легче. Например, можно представить, что эта спина – не завлаб «Араила», а,
