Собачьи ночи

который в реальности был непрерывным-выхолащиванием гложущей болью от возобновлявшегося вновь&вновь выскабливания крошащейся трухи, у такой прямо стоящей, противо-стоящей всем мелочным=нападкам & низким=посягательством Статуи, изваянной из всегда-верной-себе Черноты, становятся заметными лишь тогда, когда она, эта Крепкокаркасная Женщина, вдруг в1часье катастрофически рухнет: во время ли ужина за семейным столом, или за стиркой белья, или когда будет нести ведро с водой либо чистить картофель – вдруг, ни с того ни с сего, 1 короткий, хриплый, похожий на выражение омерзения возглас, как если бы она стряхнула с себя или уронила что-то жирное=оставляющее-пятна –, И потом !кто бы мог подумать, что такое вообще возможно: эта ходившая среди нас Чернота внезапно как бы надломилась, упала – еще 1 хриплый возглас : и она !мертва. А я-то верил, еще минуту назад, что вижу ее в ее всегдашнем-бытии-такой; на самом деле я и не видел ее, просто знал, что она соответствует моему привычному представлению о ней – ?или: может, с тех пор, как я в последний раз действительно на нее смотрел, действительно интересовался этим исполином жизнестойкости, в действительности прошли уже годы-десятилетия И только ?я один этого не замечал – –

Так вот и исчезали эти женщины, Праматери, а вместе с ними, казалось мне позже, в ходе своеобразной цепной реакции исчезали и все другие так же устроенные люди, И в результате крысы….. все более & более упрочивали свои позиции на Территории Сплошной Вырубки, на этой иссушенной, истощенной почве Повседневных Банальностей…..

– Эй!парень: ?!Кому ты рассказываешь Все=Это : нам=здесь или: себе=самому. Или ты ?! разговариваешь с этим Натричетвертимертвым, с фраером, который никак не может умереть. ?!Думаешь, Это=Все интересует кого-нибудь, то, что ты –. Я скажу тебе, !что нас интересует & как это называется: !Вышвырнуть тебя оттуда – ?!ты-меня ?понял – чтобы мы могли Работать, иначе !нассамих в2счета вышвырнут вон – Ты ведь не хочешь, чтобы мы=Все –

Но тогда, под защитой всегда-одинаковых запахов пыли&бумаги, в тесном чулане в школьном здании в конце одного коридора, я сидел, освещаемый тусклым светом, который проникал сквозь 1ственное высоко расположенное окно, а на подставке для карт была развернута, переливалась роскошными оттенками песка: Карта североафриканских пустынь – Ливия Египет Судан и Чад (были ли там другие, я забыл). Прежде всего мне бросились в глаза прямые, как натянутый шнур, линии границ, малиновые пунктирные линии, пересекающие песочноцветную поверхность – никогда прежде не видел я ни 1=такой географической карты. Во-1х, на ней совершенно отсутствовали те зеленые пятна, которые определяли колорит карт, виденных мною до сих пор на уроках краеведения, & которые по большей части разрастались до чудовищных размеров, как зеленые чернильные кляксы, въевшиеся в промокашку; – во- вторых, на этих прежних картах никогда не было недостатка в голубых крапинах: прудах & озерах –!Ах какая !прелесть: там мы могли бы !купаться – :?Кто из-вас !все еще ?Не-научился-плавать: !поднимите руки – :количество тех вокруг-меня, кому приходилось поднимать руку, раз-от-разу уменьшалось. В конце концов таких осталось всего 3, в других отношениях тоже не вполне полноценных: Тот, кого, кажется, звали Адальбертом и который хромал на 1 ногу, – еще один, толстый мальчик с гладкими белыми ногами (напоминавшими мюнхенские колбаски), он имел врожденный порок сердца, его все равно освободили от спортивных занятий, и в холодную воду ему было нельзя, – веснушчатая девчонка, рыжая, с ужасающе бледной кожей (когда она лежала, вытянувшись в траве, мне каждый раз вспоминался телеграфный столб); она уже переросла всех других, даже некоторых учителей, и от воды&солнца у нее всегда появлялась кожная сыпь, – и, наконец, я сам, который каким-то странным, неочевидным образом тоже, казалось, относился к этим Отстраненным и Освобожденным-от-спортивных-занятий. (Мы=4 не симпатизировали друг:другу; угрюмо сидели, каждый сам=по-себе, на берегу озера, между брошенных Другими предметов одежды, которые, бело-цветасто поблескивая, словно здесь перевернулась тележка старьевщика, валялись повсюду. Время от времени 1 из нас без всякого удовольствия заходил по колено в воду, тогда черные крошки коры, которые соединялись в тонкие гирлянды на серо-желтом дне озера, поблизости от берега, застревали у него между пальцами ног, позже оказывались в носках, и дома мать их вдруг обнаруживала: –!Ты-опять ?Купался: !Небось на !?глубоком месте. Ты же плавать не умеешь & все-таки лезешь – А если с тобой что ?!случится: расхлебывать придется !мне. Я поговорю с твоей учительницей –. И мы=Некупальщики, мы презирали друг друга все больше, по мере того как буйство Других, бултыхавшихся в воде, их крики&смех&визг нарастали и пенными волнами с водянистым запахом тины накатывали на наш тенистый берег); – так что эти зеленые пятна лесов на географических картах, которые напоминали мне отпечатки вымазанного чернилами пальца, & похожие на ужей или дождевых червяков синие завитки, трясущейся – как бы – рукой нанесенные на бумагу для обозначения ручьев и рек –: при взгляде на них я всегда вспоминал запах гнили, исходящий от влажной древесной трухи, ощущал между пальцами ног песчинки & чувствовал, как холодный осклизлый лоскут, мои плавки, в кабинке для переодевания соскальзывает вниз по ногам; и еще вспоминал – насквозь прогретые солнцем, размякшие куски хлеба, которые я потом совал себе в рот, с трудом раздвигая окоченевшие, непослушные губы: масло на тех бутербродах давно растаяло, копченая чайная колбаса приобрела привкус гари –

–Или ты ?!оглох-там-внутри: Я же слышу твою болтовню. ?!Что. ?Как ты сказал. Будешь и дальше гнуть свою линию. Или –

Но !Ничего подобного не было здесь, на этой красивой песчаноцветной Карте пустынь. И еще о пограничных линиях. Они тянулись, наверное, на !сотни километров, но оставались неизменно и безошибочно: прямыми. По картам с уроков краеведения я знал другое: линии границ, как если бы соседи в своих мелочных сварах постоянно с обеих сторон ударяли по этим линиям, тянули их на себя & пинали ногами, соседу – Как ты мне, так и я тебе & Ты у меня !тоже получишь – пытаясь отплатить исподтишка ровно тем же, что, якобы, прежде отфигачил он, не оставив ему ни малейшего преимущества, даже иллюзорного (так что такого рода границы казались кузовами машин, в результате атак столкновений дорожных происшествий или просто безграничной халатности водителя получивших ужасающие вмятины, или: напоминали на скорую руку сляпанные из таких кузовов, а также досок&кирпичей, покосившиеся и ставшие для кого-то по-жизненным унижением жалкие жилища обитателей городских трущоб), – и такая пустыня разрастается…..

–Или ты просто читаешь вслух накаляканное на этих клочках, на обрывках обоев, якобы сплошь исписанных Фраером=там-внутри –: Тогда, конечно, !ничего удивительного, что никто не может понять эти выуженные из грязи откровения. Но –

Ничего подобного не было здесь, на плане, песчано&охряноцветном, одной пустыни со всеми ее для меня – тогда – непроизносимыми, с трудом, по буквам разбираемыми именами. Взгляд мой задержался на срединной части карты: на области, название которой я прочел, как меня учили, по слогам, Gre-at Selma – :нет: Gre-at Se-li-ma Sand (:!наконец-то хоть 1 знакомое слово) S-heet[34] –: чудовищная, восхитительная песочного цвета поверхность !без !малейшего пятнышка – Песчаная страна, широко раскинувшаяся – цвет Тишины – :!Там Быть, укрытым в Ненаходимости и исчезнувшим для всех, кто хотел бы до меня дотянуться своими лапами, детски-потными грязными клешнями или руками-рептилиями, которые отходят от взрослого, с коричневыми от табака пальцами, пропахшими дерьмом & холодной рыбой – Gre-at-Se-li-ma-S-heet Пустыня Укрытость, даже в мельчайшей песчинке вспыхивает миниатюрным солнцем На-всегда-Счастье моего исчезновения в глубинах волнового континента из песка….. Приливные песчаные волны….. невероятный прибой, еще бережнее, чем вода, набрасывающий свою пелену на все, что хочет остаться….. И, постоянным шлифующим ветром укрепленные, как острова в море, высокие плато: плотно-спрессованный бурями- нанесенный песок, по пятам веющие жесткие ошметья светло-желтым светящихся знамен из пыли….. Теневая стрелка удлиняет часы, когда песчаные волны окрашиваются рыжим, потом карминно-красным – Исчезли в померкшем свете миниатюрные солнца; И вот уже ночь из черного льда – звездный-кристалл острия-кинжалов – нескончаемый холод смерти, из Вселенной, придавил беззащитную пустыню, как черномерцающий блок беспощадной стужи – И знаю теперь, что как раз эта часть мира пустыней не стала : Она !всегда была такой, пустыней-сердцем, из которого происходят все сны о смерти – – ?Как может