«Ему бы резидентом быть где-нибудь в Европе, — подумала она, присматриваясь к возможному шефу. — Можно с ним целый день проговорить — и забыть, как он выглядит».
Но, во всяком случае, он не казался ни наглым, ни глупым, — и этого было достаточно.
— Прекрасная фотография в холле у вас висит, — сказала Лера сразу после того как они представились друг другу.
— А! — улыбнулся Майборода. — Да, хороший снимок. И отражает некоторые неясные мечтанья… Но знаете, Валерия Викторовна, будни наши, можно сказать, прямо противоложны тому настроению, которое в этом снимке, так сказать, выражается.
— А я и не предполагала, — улыбнулась в ответ Лера, — что мне придется гулять под дождем по Венеции. Наверное, у меня будут более конкретные обязанности?
— Разумеется. Вы будете формировать туристские группы. Видите ли, мы начали неплохо, но у нас еще практически не сложился ни круг клиентов, ни даже список приоритетов.
«Язык у него суконный, — отметила про себя Лера. — Но что он хочет сказать — понятно, и на том спасибо».
— Хотя, — продолжал Майборода, — по сравнению с другими турфирмами мы можем чувствовать себя уверенно. Мы умеем угадывать веяния времени, и в этом наше преимущество. Сначала, пока жизнь располагала к привычному отдыху, отправляли людей на уже освоенные курорты — Балатон, Карловы Вары, Золотые Пески. А потом, когда все это началось, — он сделал неопределенный круговой жест рукой, — не погнушались организацией шоп-туров в Турцию, в Польшу, даже в Китай. И таким образом у нас всегда были клиенты, при любой ситуации. А теперь времена снова будут меняться, и мы собираемся идти немно-ожко впереди перемен. — Он протянул это «немно-ожко» и улыбнулся с забавной хитринкой. — Вы понимаете?
— В общем, да, — кивнула Лера. — Вы хотите сказать, что у многих людей начнут появляться деньги не только на то, чтобы ездить на заработки, но и для отдыха, и для развлекательных путешествий?
— Вот именно! — Майборода обрадовался так, словно Лера проявила Бог весть какую проницательность. — Именно это мы и собираемся обеспечивать. Разумеется, не теряя того, что уже наработано. Поэтому наша задача теперь: освоить не самые дорогие, но привлекательные страны. Если мы оба решим, что вы будете у нас работать, — он бросил на Леру быстрый взгляд, — то вы примете в этом участие. Кроме того, — добавил он, — я жду от турагентов и собственных идей. Разумеется, не в ущерб их основным обязанностям.
— Что ж, мои задачи мне ясны — в общем, конечно, — сказала Лера.
— А мои обязанности по отношению к вам будут заключаться в следующем…
Леру устраивало то, что он предлагал. Ее это даже более чем устраивало — и, как она вдруг поняла, не только по сравнению с торговлей на Переделкинском рынке. Просто все то немногое, что уже было связано для нее с этой возможной работой, соединилось в какую-то особенную цепочку — даже фотография в холле…
Ей понравилось даже то, что Андрей Павлович Майборода смотрел на нее как-то нейтрально, без того интереса, который мужчина мог бы испытывать к привлекательной молодой женщине. С недавних пор Лера мгновенно чувствовала по отношению к себе этот интерес.
А сейчас его не было, и это сразу ее успокоило. Ей показалось, что, разговаривая с ней, Майборода словно бы занят чем-то другим, более важным, чем этот разговор.
«Чем же, интересно? — подумала она с любопытством. — А впрочем, все равно, это его дело».
— Итак, Валерия Викторовна, я посмотрю ваше резюме. — Он выговорил новое слово «резюме»с особенным удовольствием. — И завтра сообщу вам свое решение по телефону. И выслушаю ваше.
— Скажите, Андрей Павлович, — спросила Лера перед тем как проститься, — а почему ваша фирма так странно называется?
— Что же странного? — удивленно спросил он.
— Да просто: ведь «гость» — значит «купец».
— Да нет, этого я не имел в виду и даже не знал, — протянул Майборода.
— Или это может еще значить, — продолжала Лера, — что вы ждете гостей, понимаете? То есть что ваша фирма настроена на прием гостей в Москве.
— Вот это точно — нет! — тут же возразил он, и даже рукой махнул. — Еще этого мне не хватало — иностранцы в Москве! Вы себе представляете, какая это головная боль по нынешним временам? То путч, то просто пальба в подворотне, то рэкет, то ворье. Нет, это исключено! Я просто обозначил наших туристов на Западе — московские гости, и все.
Но эти последние несколько фраз уже были не важны, и они простились, вполне довольные друг другом.
Валентин пообещал позвонить через пару дней: возился с рыночным репортажем. Положив трубку, Лера долго еще сидела рядом с телефоном. Она сама не понимала, почему так взволновал ее звонок Старогородского — обычный звонок человека, посодействовавшего в устройстве на работу и теперь поздравляющего свою протеже.
Лера вспоминала их случайную встречу на рынке, свободное, уверенное поведение Валентина, его располагающую ироничность… Она впервые думала о совершенно постороннем мужчине с таким чувством!
«Чего же я жду? — думала она, машинально не отводя руки от телефонной трубки. — Какого развития отношений, и неужели я вообще жду каких-то особенных с ним отношений? Что же это со мною?..»
Телефон зазвонил снова — так неожиданно, что Лера вздрогнула и не сразу подняла трубку.
— Лерочка? — услышала она голос профессора Ратманова. — Ну, наконец-то! Вас не застать дома. Неужели в библиотеке все время проводите?
Георгий Александрович засмеялся, а Лера почувствовала, что все похолодело у нее внутри. Этот звонок прозвучал совершенно неожиданно, и она не знала теперь, как разговаривать с Ратмановым, что сказать ему. Хотя — ведь понятно, что разговор с ним должен был состояться рано или поздно…
— Милая Валерия, я мечтаю увидеть черновой вариант, — сказал Ратманов. — Согласитесь, я не слишком надоедал вам в процессе работы, но ведь и меня уже торопят. Сегодня Люся интересовалась, на какое число ставить ваше обсуждение на кафедре.
— Я должна поговорить с вами, Георгий Александрович, — набрав побольше воздуха, словно перед прыжком в холодную воду, сказала Лера. — Когда у вас будет время?
— Да когда угодно, Лерочка, чем скорее, тем лучше!
— Тогда я приду завтра, хорошо? — предложила она. — На кафедру.
Этот звонок вызвал у нее совсем другие размышления, чем разговор с Валентином.
Ратманов… Лера влюбилась в него с первого курса, с первой лекции. Конечно, совсем не так, как влюблена была в Костю, или как влюблены были в своих кавалеров ее однокурсницы.
Профессор Ратманов словно создан был для того чтобы вызывать восхищение, и Лера восхищалась им каждый раз, когда видела. Он был блестящим человеком, и это был блеск подлинности, блеск глубокого ума. За все пять лет на истфаке Лера не видела никого, кто мог бы хоть отдаленно с ним сравниться. Она чувствовала жизнь в каждом слове, которое произносил Георгий Александрович, в самой парадоксальности его мыслей и в том, как он рассказывал о временах, давно ушедших, и о людях, давно умерших.
Он был вторым человеком — после Елены Васильевны — который разбудил Лерино воображение, заставил почувствовать цельность жизни во всех ее проявлениях. И ему она должна была сказать сейчас то, чего он меньше всего ожидал от нее.
Ратманов пил чай, сидя за столом у окна, и просматривал какие-то бумаги. Лаборантка Люся сидела напротив и смотрела на него ожидающе. Наверное, он должен был что-то ей сказать, просмотрев эти листки.
Лера тихо приоткрыла дверь, остановилась на пороге. Ей вдруг стало страшно. И даже не только
