Глава 8
Как ни странно, слова Вероники не забылись, когда прошел и хмель, и головная боль, и неловкость за неожиданное опьянение. Слова эти были просты, но они потрясли Леру как откровение, столь необходимое в том состоянии растерянности, в котором она находилась.
Любить себя ради самой себя! Еще недавно это показалось бы Лере циничным, эгоистичным, но сейчас жизнь сама убеждала ее в том, что Вероника права.
Если бы удалось этого добиться, разве она мучилась бы от одиночества и от невозможности любить, которую ощущала в себе как некую ущербность, неполноценность? Разве оказалась бы в постели Стаса Потемкина и разве выслушивала бы потом его угрожающие просьбы?
«Значит, я должна этого добиться! — говорила себе Лера. — Я добилась многого, я знаю, что такое труд — постоянный, ежедневный, без снисхождения к себе. Неужели я не смогу сделать себя счастливой?»
И, решив это, она успокоилась, повеселела. Теперь надо было подчинить этому решению свою жизнь, гнать от себя пустые сожаления, охладить свою душу — для собственной же пользы.
Но повседневная Лерина жизнь мало была связана с теориями. Ритм ее не изменился, каждый день возникали какие-то проблемы, которые надо было разрешать немедленно, — тем более что вот-вот должен был начаться сезон отпусков, дел было невпроворот.
И вдруг заболела Надежда Сергеевна! К счастью, это был не сильный приступ, которых Лера так боялась. Но поднялось давление, начались головные боли — и, конечно, следовало опасаться обмороков или еще чего-нибудь похуже.
Лера отлично это понимала; участковая врачиха, вызванная к маме, не сказала ничего нового.
— Но как же сейчас в больницу? — расстроилась Надежда Сергеевна. — Ты столько работаешь, Лерочка, кто же будет с Аленкой? Ах, до чего невовремя!
— Это никогда не бывает вовремя, — успокоила Лера. — И работаю я всегда много, ничего не поделаешь. А с Аленкой Зоя посидит до выходных, ты не волнуйся, мам. А потом я, может быть, отпуск возьму на недельку и сама с ней побуду.
«Отпуск — это едва ли», — подумала про себя Лера.
Но Надежду Сергеевну ее слова немного успокоили.
— Она что-то кашляла вчера, — сказала мама с сомнением.
— Поставлю горчичники. Ничего страшного, вот увидишь. А ты в больнице хотя бы отдохнешь, а то совсем я все на тебя свалила!
Зоя, невысокая, шустрая женщина лет пятидесяти, давно уже помогала по хозяйству — с тех самых пор, как Лера поняла, что у нее не остается времени даже на то чтобы вовремя пробежаться по магазинам. Зоя даже гуляла иногда с Аленкой, когда Надежда Сергеевна не слишком хорошо себя чувствовала, чтобы выходить самой.
Правда, Лера не слишком доверяла Зоиной способности вовремя накормить, уложить спать, посадить на горшок, и поэтому предпочитала не оставлять с ней дочку. Но если на пару дней… А потом, может быть, к тете Кире отвезти?
Лера думала об этом несколько рассеянно. По правде говоря, ей не слишком хотелось размышлять сейчас о доме. Что-то важное происходило в ней — вернее, должно было произойти; вся она должна была перемениться. И она вслушивалась в себя, торопила перемены, которые должны были сделать ее счастливой…
Отвезя маму в больницу и переговорив с завотделением, Лера торопливо объясняла Зое, чем надо будет покормить Аленку. Зоя вроде бы слушала внимательно, но выражение ее лица заставляло Леру сомневаться в том, что она запоминает хотя бы половину из сказанного.
У Зои были свои представления о том, что важно и что неважно. Она, например, считала, что Надежда Сергеевна слишком много внимания уделяет мелочам — вроде того чтобы вовремя снять пену с бульона. А зачем? Что с того, если он и не будет прозрачный? И Лерины наставления она слушала примерно с таким же скучающим видом, как объяснения ее мамы о том, что для Аленки следует покупать не молоко, а кефир. Как будто не все равно!
Леру бесила Зоина самоуверенность. Но что можно было сделать?
— Я сегодня пораньше приеду, — сказала она. — Зоя, гулять с ней не ходи пока, слышишь? Она кашляет.
— Не очень-то и кашляет, — проворчала Зоя. — Каково ребенку целый день дома просидеть, весной-то!
Конечно, дело было только в том, что Зое самой неохота было сидеть целый день дома с ребенком. А на Петровском бульваре собирались женщины с колясками и детьми, с ними можно было болтать, пока ребенок сам по себе возится в песочнице…
Лера только вздохнула, выходя из дому.
И пожалуйста — она все-таки вывела девочку на улицу!
— Так тепло ж было! — оправдывалась Зоя, когда Лера, вернувшись вечером домой, обнаружила, что у Аленки поднялась температура. — Чуть-чуть только ветерок, приятно даже.
— Приятно! — возмутилась Лера. — Апрельский ветер — ты что, не знаешь, какой он коварный? Да я уверена, ты без шарфа ее выводила, или завязала плохо!
— Ну и сиди с ней сама, — надулась Зоя. — Я в няньки вообще не нанималась, мое дело в магазин сходить да пол помыть!
— Да уж придется теперь самой, — сузив глаза, сказала Лера. — Завтра же и придется, раз ребенок болен. А желающих ходить в магазин и мыть пол я найду и кроме тебя.
Давно уже прошли времена, когда Лера стеснялась поставить на место самоуверенного Кирюшу Старикова. Еще не хватало, чтобы ей хамила какая-то наглая тетка!
Почуяв, что дело пахнет керосином, та сразу переменила тон.
— Да я ж ничего, — примирительно сказала она. — Конечно, посижу. Я ж понимаю, раз мать в больнице…
— Посмотрим, — холодно сказала Лера. — Завтра приди, пожалуйста, к девяти.
На завтрашнее утро было назначено совещание в «Горизонте» у Стрепета, и Лера, кровь из носу, должна была присутствовать.
«А потом, конечно, придется дома засесть», — подумала она.
Аленка плохо спала ночью, дышала тяжело, пугая Леру глухим кашлем. Но к утру температура почти спала, и девочка заснула — как показалось Лере, спокойным сном.
Впрочем, врача она все-таки вызвала.
— Во второй половине дня, — сказали ей в регистратуре. — Потому что с утра у нее прием, мамаша, и нечего возмущаться! Или неотложку вызывайте.
Неотложку Лера вызывать не стала и сказала Зое, от испуга действительно пришедшей вовремя:
— Врач после обеда будет, я уже вернусь. Проснется Аленка — бульон ей дай, и больше ничего. Шоколад — ни в коем случае, только леденцы от горла.
Совещание затянулось часа на три, потом пришлось еще заехать к себе в офис, — в общем, домой Лера почти бежала, боясь опоздать к приходу врача.
— А уже была! — встретила ее на пороге Зоя. — В больницу забрала, представляешь?
— Как в больницу? — Ноги у Леры едва не подкосились. — Как это участковый врач мог забрать ребенка в больницу? Ты в своем уме?
— Да я чего — я ж ничего, — испуганно сказала Зоя. — Пришла врачиха, послушала, горло посмотрела. У нее, говорит, может быть круп. Точно, так и сказала — круп! Задохнуться, мол, ребенок может, в больницу надо. Ну, и забрала. Я пальтишко ей одела, белье собрала, ты не волнуйся.
— Какое белье! — закричала Лера. — Не могут ребенка в больницу забрать, когда матери дома нет!
