небольшим, а раньше та территория была как далёкая чужая страна. А до первого корпуса, где жили старшие ребята, и всего-то метров пятьдесят. Но мы вту сторону предпочитали лишний раз не ходить — там нам с Кузей запросто могли и «физию начистить», тем более, что всегда было за что.
В двух ещё сохранившихся корпусах теперь жили семьи военных, размещённые здесь после вывода войск из Германии. Вокруг корпусов бегали дети, аиз бывших спальных палат к умывальникам с тазами, полными белья, сновали женщины. Вот они-то и подняли тревогу. Заметив высматривающего что-томужчину, одетого, как бизнесмен — в дорогом костюме, при галстуке и в начищенных ботинках, они решили, что я приехал изучить территорию на предметвозможной покупки. Они до того испугались лишиться этого своего убогого пристанища, что подняли возмущённый гвалт, а одна из них даже закричала вистерике: «Мужчины, пробейте ему голову!». Я её не осуждаю — кто знает, что ей пришлось пережить, чтобы она стала требовать такого?
На крики откуда ни возьмись возникли трое крепких мужичков решительного вида, но, услышав объяснения, и пуще того, увидев мои влажные глаза, онине стали применять ко мне «репрессивные меры», ограничившись пожеланием «валить отсюда». Что я и сделал, благо ностальгическое чувство былоудовлетворено. До следующего раза.
Да, много утекло воды с того счастливого и беззаботного времени, когда самым страшным наказанием считалось изгнание из пионерского лагеря. Напути от пионера до миллионера я растерял многое из того, что делало меня счастливым тогда и что невозможно ничем заменить теперь.
«А годы летят…», как поется в известной песне. Мудрейший Аскольд Иванович называл себя «мужчиной на полпути» — на полпути между утерейамбиций и потерей потенции. Амбиции у меня ещё остались, хотя за последние годы их сильно поубавилось, да и с остальным всё нормально, так что янахожусь — пока? или уже? — на четверти пути.
Но самое неприятное, что прогноз на предстоящие три четверти не слишком-то вдохновляет. От прежних идеалов пришлось отказаться, старые друзьякуда-то исчезли, жены нет, детей не нажил, зато есть стервозная любовница. А вместо любимой физики приходится заниматься опостылевшим бизнесом.Только здесь, на Острове, я понял, до чего же мне надоела эта постоянная гонка за «успехом»… В моей жизни мало смысла — вот в чем главная проблема.В ней нет ни высокой идеи, ни достойной цели. Никогда я себя не жалел, а вот сейчас стало жалко. С этим надо что-то делать…
…Длинный день, полный событий, заканчивался. Необходимо время, чтобы разобраться во всём, что сегодня произошло. В одном Вадим прав: утровечера мудренее!
Глава 9
Утром дети Клавдии засобирались в школу, и я решил отправитьсявслед за ними. Благо, предлог у меня был ? Полина настоятельно советовала познакомиться с директором школы Ильёй Сергеевичем. Заодно (так ли ужзаодно?) мне хотелось повидаться с самой Полиной.
Погода была отличная, от вчерашнего ненастья не осталось и следа. Солнце высветило яркую зелень на холмах вокруг посёлка. Обычный для Островапорывистый ветер подсушил почву, даже лужи уменьшились в размерах. Сегодня этот не знающий устали «энерджайзер» был в хорошем настроении. Бельё,сушившееся во дворах на верёвках, хлопало, как флаги на боевом корабле. Ветер дул в сторону моря, поэтому волны не обрушивались с шумом на берег, анегромко роптали, жалуясь на свою судьбу ? почти не знать покоя.
Дети заполнили всю улицу. Те, которые постарше, шли, разговаривая между собой. Мелюзге, особенно мальчикам, претила такая чинность. Онипередвигались быстро, почти вприпрыжку, размахивая мешками со сменной обувью. Время от времени ребята переходили на бег, догоняли друг друга,радостно здороваясь с приятелями. Ребячьи голоса заглушали шум прибоя, взявшего сегодня выходной.
Вообще детей на Острове больше, чем взрослых. Безусловно, в чём-то они ущемлены по сравнению с их сверстниками в больших городах. В ихрюкзачках нет ноутбуков и айфонов с айпедами, но зато их родители не начинают сходить с ума, если ребёнок на полчаса опоздал из школы. Они в своихиграх носятся по посёлку и взбираются на окрестные холмы, а не ходят лунатиками, уткнувшись в планшетник, зачарованные голубоватым светом егодисплея. И лица у ребят
К приезжим, по себе знаю, дети относятся с абсолютным доверием: они привыкли, что на Острове все свои, чужих тут не бывает. И слово старших дляних закон ? это я тоже успел заметить. Такая же вера ребятни в моральный авторитет взрослых существовала во времена моего детства, и она дорогогостоит.
Перед самой школой бетонный забор был испещрен надписями. Темы их были вечными, нисколько не изменившимися с момента появленияписьменности. В основном дети выясняли отношения: «Семёркин дурак» — гласило одно из детских посланий человечеству. Оно состояло из округлых букв,характерных для обладателей неторопливого почерка. Так пишут девочки в младших классах, тщательно, склонив голову, выводя каждую буковку. Этанадпись была перечёркнута несколькими глубокими линиями, проведёнными в гневе яростной рукой. Судя по всему, личность автора послания не являласьзагадкой для детской части населения Острова, поскольку чуть выше оскорблённый Семёркин написал, пренебрегая личным обращением: «Сама дура».
В самом низу забора, то есть, в той его части, на которую не претендовали ребята постарше, совсем уж нетвёрдым почерком угловатыми, корявымибуквами было выведено: «Руские не здаютца». Буква «ц» во втором слове была аккуратно, одной линией наискосок, зачёркнута и над ней поставлена «с» —вероятно, автор надписи отреагировал на критику приятелей-грамотеев.
Любая школа представляет собой особый мир, живущий по своим внутренним законам, при этом все они, однако, чем-то похожи друг на друга. Кактолько я открыл школьную дверь и вошёл в вестибюль, мои барабанные перепонки подверглись сильнейшему удару: воздух просто звенел от пронзительныхдетских голосов, тем самым доказывая свою материальность. Я задохнулся этим воздухом своего детства, и на несколько мгновений мне показалось, чтопетля времени совершила какой-то замысловатый курбет и я снова очутился в далёком прошлом, среди школьных товарищей и вместе со всеми ожидаюзвонка на урок.
Вестибюль и коридор были заполнены разновозрастными ребятами. Девочки-старшеклассницы по двое, по трое дефилировали вдоль коридора,демонстрируя свои стройные ноги. Со стороны казалось, что они участвуют в конкурсе на самое короткое платье. Их сверстники-мальчики стояли группкамивозле окон, шумно и весело обсуждая какие-то свои проблемы, всем своим видом демонстрируя пренебрежительное равнодушие к своим одноклассницам.Однако присмотревшись, можно было заметить, что мальчики то и дело косили глазами в сторону девочек, и те постоянно присутствовали если не в ихразговорах, то уж точно, в головах.
Наибольший беспорядок своим «броуновским» движением вносили ребята помладше. Мальчики не ходили, а исключительно бегали, на ходу задеваядевочек и дёргая их за косички. Девочки отмахивались, некоторые из них пускались вдогонку за обидчиками. Всё это сопровождалось неимоверным шумом игамом.
Каждый школьник, проходя или пробегая мимо меня, считал своим долгом поздороваться ? видимо, детей так приучили. Сначала я отвечал, но в концеконцов перестал, только кивал и улыбался приторно-ласковой улыбкой.
Возле меня задержалась белобрысая конопатая девчонка с двумя льняными хвостиками на затылке. Ей было лет девять-десять. Весёлая рожица — ротдо ушей ? выражала абсолютное, полное счастье, состояние, доступное только детям. Девочка, задрав голову и глядя прямо в глаза, спросила:
? Вы кого-нибудь ищете?
? Я ищу вашу учительницу… ? Тут я сообразил, что не знаю отчества Полины. ? Тётю Полину.
Девочка, ни слова не говоря, схватила меня за рукав и потащила в конец коридора. Там, за поворотом, возле дверей одного из классов стояла Полина,окружённая стайкой малолеток. Девочки с бантиками заглядывали ей снизу вверх в лицо, тянулись к ней, стараясь приблизиться и прикоснуться ? для нихэто было выражением наивысшей симпатии. Полина не играла в строгость, напротив, она выглядела очень доброжелательной и доступной. Наверное,поэтому её обступили не только девочки, но и мальчики.
Моя провожатая не успокоилась, пока не подтащила меня вплотную к Полине. Сказав: «Вот!», она убежала, скрывшись за поворотом коридора.
Все дети разом посмотрели в мою сторону. Я с ужасом ожидал, что они сейчас начнут по очереди со мной здороваться ? мне очень не хотелосьотвечать им глупой улыбкой в присутствии Полины. Но она спасла меня, опередив всех:
? Сергей Николаевич! Что Вы тут делаете? Что-нибудь случилось?
Вопросы были заданы с неподдельным удивлением.
