? Если принять Вашу логику, то бурные события, предшествовавшие распаду Советского Союза, можно рассматривать как бунт индивидуалистов вколлективистской стране. Судя по результатам, бунт бессмысленный для большинства его участников и беспощадный по отношению к ним же самим. Яправильно Вас понял?
? Если и говорить о бунте, то он случился в сознании людей, по крайней мере, значительной их части, — отвечал мне Илья Сергеевич. — Произошёлнебывалый всплеск частнособственнических инстинктов, который повлёк за собой радикальный и демонстративный, показной разрыв с прежнимиморальными и нравственными нормами.
? Почему же люди вдруг изменились?
? Отнюдь не вдруг, это был длительный процесс. Вы, возможно, помните одно из главных положений исторического материализма: «общественноебытие определяет общественное сознание»? Так вот, изменения в сознании советских граждан стали следствием вполне конкретных объективныхпричин.
? Каких?
? Эти причины, как я уже сказал, следует искать в области политической экономии. Я думаю, способ производства оказался не совсем адекватенсуществовавшему на тот момент уровню технологического и духовного развития общества. Но это слишком сложная тема, которую мы сегодня уже неуспеем обсудить.
Разговор продолжался уже немало времени, и требовалось время на осмысление сказанного. Заметив признаки усталости на моём лице, молчавшая дотого Мария Ивановна решила вмешаться.
? Давайте поблагодарим Сергея Николаевича, — сказала она.
Я не понял:
— Чем же я заслужил вашу благодарность? Ведь я не во всём согласен с вами.
— Именно этим и заслужили. Мы-то все единомышленники, поэтому редко обсуждаем подобные темы между собой, а Вы предоставили нам такуювозможность.
После этого хозяева и Полина задали ещё много вопросов о жизни в Большой России и совсем немного — о моей собственной жизни. О судьбе заводатактично не спрашивали. Я допил вторую чашку чая и стал прощаться — пора было идти ужинать к Валееву.
Глава10
Мужчины в вещах ценят прежде всего функциональность. Для них главное, чтобы вещи хорошо выполняли своёосновное предназначение. Женщинам этого мало, им надо, кроме того, чтобы всё выглядело красиво и хорошо смотрелось. Дом Валеева был настоящимцарством функциональности. Простой гвоздик в качестве вешалки, слой пыли на мебели, бахрома обоев возле пола, чайная кружка с отколотой ручкой имножество других признаков, рассыпанных по квартире, служили верным указанием на то, что в этом доме уже давно не было женщины.
На одной из стен комнаты, как водится на Острове, висели фотографии. На всех снимках был изображён мальчик ? совсем маленький, постарше,серьёзный, смеющийся. На нескольких из них рядом с мальчиком присутствовали молодая симпатичная женщина или сам Дамир, но фотографии, где былибы только он с женой, отсутствовали.
Хозяин в протёртой до дыр тельняшке жарил картошку на керосинке. Из гостей кроме нас с Вадимом были Фима и Валера. Последний явно томился вожидании начала ужина. Он периодически с заметным усилием, как будто у него болело воспалённое горло, сглатывал слюну. Направление его мыслейвыдавала нервная барабанная дробь пальцами по столу и тоскливые взгляды в сторону буфета. Фима же, как водится, и здесь не мог усидеть на месте и всёвремя порывался помочь Валееву, но тот отмахивался от него локтем, не переставая перемешивать картошку на сковородке. Отец Андрюха отсутствовал, онработал во вторую смену.
Вадим был не в духе. Вообще после приезда на Остров я не видел его улыбающимся или даже доброжелательно-нейтральным, только нахмуренным, всумрачном настроении. Обстановка в доме не добавила ему веселья. Заметив взгляд, полный ненависти и презрения, который он бросил в сторону Валеры, ядаже вздрогнул. Не допустил ли я ошибку, взяв его с собой?!
За столом нам с Вадимом Дамир предоставил стулья, остальных гостей усадил на табуретки, сам же примостился на поставленном на торец большомящике, покрыв его куском материи.
Мы пришли не с пустыми руками — купили бутылку коньяка и большую банку импортной ветчины, простоявшие в подсобке у Натальи с незапамятныхвремён. Сначала разлили по стаканам коньяк.
— За что выпьем? ? Спросил Дамир.
Все задумались. Валерка, которому до того хотелось поскорее «принять на грудь», что у него от нетерпёжа аж челюсть тряслась мелкой дрожью,нашёлся первым:
— За устойчивый рейтинг и мощную харизму!
Тост одобрили. Выпив, Валера заметно успокоился. Его глаза засияли, а лицо размякло и расплылось в блаженной улыбке.
— Хорошо! Но мало.
— Не торопись, ? осадил его Валеев. — А то ты слишком быстро пьянеешь.
Я решил поддержать Валеру:
? Да нет, он ещё не пьяный.
? С-с-сомнения трактуются в п-пользу обвиняемого, — отозвался Валера и покачнулся, ухватившись обеими руками за стол. Он заметно «поплыл», чегоя не сразу заметил.
Старшина продолжал смотреть на него изучающим взглядом, а потом произнёс:
? Между прочим, ты мне скоро понадобишься на батарее. Сможешь выйти из запоя?
Валера задумался на добрые полминуты. Его физиономия попеременно отражала то слабую надежду, то глубокое сомнение.
— Нет, не смогу, — наконец, обречённо изрёк он.
— Ну, и что будем делать?
Валера опять задумался.
— Запри меня дня на три в своей каморке на заводе. И не выпускай, даже если буду просить.
У него был такой вид, словно он сам на себя доносил в полицию.
— Да ты ногтями всю дверь исцарапаешь.
— Исцарапаю или нет, это тебя не касается. Сделай, как говорю.
