— Наш капвторанг говорил, женщинами не рождаются, женщинами становятся.
— Умный ты, человек, Дамир, но валенок неучёный. Того не знаешь, что феминист — это тот, кому женщины не только нравятся, но он их при этомуважает.
Старшина продолжал смеяться:
— Да ты посмотри, каких козлов они иной раз любят, ну как при этом их можно уважать?!
Никто не отреагировал на последнюю фразу старшины ? должно быть, каждый за столом мысленно «примерил» её на себя. Что касается меня, то комне это точно не относится. Хотя бы потому, что меня ни одна женщина, кроме мамы, не любит. Уж не говоря о том, что козлом я себя не считаю.
Дамир похлопал Валеру по плечу и примирительно сказал:
? Ладно, успокойся, все знают, что ты придерживаешься правильной ориентации.
Но Валеру было нелегко успокоить.
— Опять начинаешь? «Ориентация» — нехорошее слово! Нет у меня никакой ориентации! ? По резкому тону, с которым он произносил слова, быловидно, до какой степени он разозлился.
— Ну хорошо, хорошо, прости. Никто не сомневается, что ты любишь женщин.
? Нравится ему это богоугодное дело, ? вставил Фима.
? Всем нравится. ? Последнее слово осталось за старшиной.
В качестве знака примирения он предложил выпить за то, чтобы у нас в штанах оттопыривались не только карманы. Возражений не последовало.Выпили. Закусили.
? Я слышал, у турецкого султана было семьсот жён, и все неописуемой красоты, ? не захотел оставлять всегда актуальную тему Фима.
? Счастливчик, ? пробурчал Валера.
Но Дамир неожиданно возразил ему:
? Не скажи. Из семисот красивых женщин невозможно выбрать одну-единственную, самую-самую, они же все как будто на одно лицо! Я не удивлюсь,если султан выбирал из них как раз самую страшную ? она хоть как-то выделялась на общем фоне, обладала индивидуальностью.
? Если б я был турецкий султан... ? Я хотел напомнить старую дворовую песню, но закончил неожиданно для самого себя: ? То поступил бы точно также.
Уверен, никто из присутствующих, даже Вадим, не догадался, насколько серьёзный смысл я вложил в свою реплику.
Дружно выпили за то, чтобы перечень наших мужских достоинств не ограничивался одним-единственным. Опять закусили…
Вот так и дальше продолжался бы весёлый трёп за бутылкой на «вечные» мужские сюжеты и закончилось бы всё, как пел известный бард, «без слёз,угроз и крови», если бы не Вадим. В отличие от меня, он чувствовал себя совершенно чужим в компании «аборигенов», что, однако не мешало емуиспытывать чувство превосходства по отношению к ним.
До этой командировки я и не подозревал, что Вадим до такой степени политизирован и проникнут либеральной идеологией. Боюсь, если ему поручитьнаписать инструкцию на скороварку, он и туда умудрится воткнуть несколько антисоветских пассажей. Ему не терпелось доказать островитянам, как всё наОстрове неправильно и какие неправильные они сами. Своим упорным стремлением во что бы то ни стало посеять семена истины в души заблудшихтуземцев он напоминал христианского миссионера.
Было заметно, что у него «зудело». Он сидел молча, насупившись, поглядывая на остальных без особой доброжелательности. До поры, до времени онне пытался затевать спор. Однако, когда в качестве очередного тоста Вадим переиначил гамлетовский вопрос: «Пить или не пить? Вот из зе квесчин!», сталоясно, что он здорово захмелел, а в этом состоянии отказывают тормоза даже у более тренированных «бойцов».
? Вот вы всё жалуетесь на тяжёлую жизнь, но уже забыли, что раньше было ещё хуже, ? внезапно сказал он, поставив стакан на стол, и по горящимглазам я понял, что его уже не остановить. ? Вы не хотите вспоминать беспросветную жизнь при Советах, когда в продаже даже туалетной бумаги небыло.
? Вы нам мифы о прошлом не рассказывайте, мы жили в том прошлом… ? Начал было Фима почти с той же интонацией, с которой шёл застольныйразговор до этого, но Вадим перебил его.
? Я тоже в нём жил! ? Он почти кричал. ? Мне было противно и
? Раньше был дефицит товаров, а сейчас дефицит денег. А по большому счёту, раньше мы хорошо жили. И если бы такие, как Вы, не отняли у странынесколько пятилеток, сейчас жили бы ещё лучше.
Веселье покинуло нашу компанию. Все, кроме Вадима, сидели, положив локти на стол и уткнувшись глазами в столешницу, словно пытались что-торазглядеть на её поверхности. По злому тону Фимы я понял, что ни хмурое высокомерие Вадима, ни его презрительные взгляды не осталисьнезамеченными.
? Да не жили бы лучше! Советская экономика до сих пор продолжала бы игнорировать интересы потребителя. Это свойство было заложено в ней ссамого её основания. А основатели-то кто? Первый вождь придумал какую-то шизохреническую теорию, а второй написал «Материализм и империякретинизма». Так вот, такой империей кретинизма и был ваш Совок!
Услышав слово «Совок», молчавший до того Валеев вздрогнул и напрягся.
? Господин, Вы можете говорить, что хотите, но Родину мою не оскорбляйте!
Это «господин» было произнесено Валеевым с сильным нажимом. Тем самым он как бы провёл по столу незримую границу, по одну сторону которойсидел он с друзьями, а по другую сторону, за границей, остался Вадим. А я? Куда он поместил меня? Но Валеев сосредоточенно, в упор посмотрел на Вадима,словно меня здесь не было вовсе, а потом опять упёрся взглядом в стол.
Однако Вадим никого сейчас не слышал. Его бесила бестолковость и упёртость собеседников.
? Вы стояли в очередях, а «верные сыны партии» отоваривались деликатесами в закрытых спецраспределителях. Они пели хвалу «человеку труда», апри этом жрали в три горла за ваш счёт. Обманывали вас, как дурачков, бредовыми идеями.
