Но когда Сен-Бриз удержал его перед дверями палаты и высказал вслух самые сокровенные страхи, да еще помянул «нацистские штучки», доктор Шаффхаузен поставил свой мыслительный процесс на паузу, отбросил маску учтивой любезности и с изрядной дозой высокомерия уставился на отца, ослепленного бедой своего сына:
— Месье граф, хочу обратить ваше внимание, что Сан-Вивиан — это образцовая частная клиника, а не средневековая богадельня или нацистский концлагерь! Мы занимаемся даже безнадежными для других случаями, и добиваемся успеха, потому что используем передовые научные достижения швейцарских, австрийских и французских ученых — фармацевтов, нейрофизиологов, психиатров! Потому попрошу вас впредь избегать даже в мыслях сравнивать мою клинику с Аушвицем или Дахау (2)! — высказав праведное возмущение, доктор уже более спокойным тоном заметил смущенному графу:
— Вы в отчаянии, это одно вас извиняет. Но, полагаю, что жизнь в убогой парижской мансарде с приятелем-наркоманом далека от нашего с вами представления о том, что идет на пользу здоровью наших детей. И потому прошу вас убедиться лично, что здесь для вашего сына созданы условия, которые призваны способствовать оздоровлению, а не препятствовать ему. Прошу, пройдемте! — и Эмиль снова учтиво пропустил графа в палату, где медбрат и молодой врач-ординатор уже устраивали нового пациента на кровати.
Шаффхаузен подвел графа к этой конструкции и указал ему на фиксирующие широкие эластичные браслеты для рук и ног:
— Вот единственное средство насилия, к которому мы иногда вынуждены прибегать, чтобы пациент не причинил себе и другим вреда, и не смог выдернуть капельницу с лекарствами, очищающими кровь от наркотиков или алкоголя. Вашему сыну предстоит пройти через эту процедуру, и если он будет вести себя терпеливо и благоразумно, фиксировать его не понадобится. Есть два варианта проведения этой процедуры — быстрый, когда идет активное вымывание вредных веществ из организма, в течение суток, и медленный — лежать под капельницей неделю по несколько часов в день. Вы должны выбрать, который из двух вариантов будет применен к вашему сыну и подписать вот эту бумагу о своем согласии. — Шаффхаузен подал ему листок на жестком планшете и замолчал, давая Сен-Бризу возможность обдумать оба варианта. Но тот выглядел потерянным и был лишь немногим более дееспособен, чем молодой виконт-бунтарь. Тогда Эмиль взял на себя ответственность дать отцу юноши подсказку:
— Первый вариант, обычно, нужен, когда человек чем-то отравился или принял опасное для жизни количество спиртного или наркотических веществ. Судя по состоянию вашего мальчика, он ничего такого сделать не успел, и тогда лучше провести долгую процедуру, чтобы надежнее убрать из его крови и органов все, что влияет на его сознание, включая лекарства. Пока это не будет сделано, я не смогу поставить точный диагноз и назначить лечение, которое помогло бы ему.
Эрнест из-под полуопущенных век наблюдал за отцом — вот он внимательно слушает, что говорит врач, вот раздумывает, сосредоточенно хмурясь, покусывает нижнюю губу. Вот поворачивается к кровати, подходит ближе и слегка касается лба прохладной рукой, хочет сказать что-то ободряющее, но у него не очень выходит…
«Интересно, что он там подписывает?.. Может, пообещал мое тело для анатомического театра? Вот было бы забавно».
— Простите, что причиняю столько хлопот, господа. Но это в любом случае ненадолго. — ему казалось, что он проговорил эту светскую фразу с привычной иронией, но в действительности едва ли даже отец разобрал тишайший шелест его слов.
Эрнест не боялся смерти — он ждал встречи с ней, как ждут встречи со страстной возлюбленной, его пугал только переход, ибо он по опыту знал, какой лютый страх сковывает живое тело в момент смертельной угрозы, как отчаянно сопротивляется каждая клетка подступающему небытию… Но сейчас сходное чувство овладело им, когда он понял, что отец вот-вот выйдет за дверь и исчезнет, оставив его наедине с чужими людьми, больничной койкой и белыми стенами.
Граф подписал согласие на длинную процедуру детоксикации, после чего, не особо скрывая овладевшие им чувства, некоторое время провел у неподвижно лежащего бледного юноши, коего от мертвеца отличало лишь слабое замедленное дыхание, приподнимавшее его ребра. Эмиль оставил их на время и обратился с распоряжениями к ординатору, который назначался куратором пациента и медбрату, призванному дежурить возле него круглые сутки.
Шофер оставил сумку с личными вещами молодого человека, и ее содержимое нужно было осмотреть на наличие потайных карманов, куда могла быть спрятана доза, а так же удалить с одежды все, что могло быть использовано пациентом для повторения суицидальной попытки — значков, шнурков, брючных ремней, разнообразного содержимого карманов. Помимо всего прочего, пациенту полагался индивидуальный комплект больничного белья, составлялся рацион питания и расписание лечебных и поддерживающих процедур.
Когда граф нашел в себе силы отойти от сына, распростертого на широкой кровати и безучастного ко всему вокруг, Шаффхаузен снова пригласил его в свой кабинет, где договорился с ним о форме дальнейшего сотрудничества, напомнил о необходимости соблюдать установленные правила посещения пациентов и еще раз заверил, что сделает для виконта все, что будет в его силах.
Обговорив так же финансовую сторону дела и получив от графа первый чек в качестве предоплаты месячного курса, доктор проводил Сен-Бриза до дверей холла и, еще раз лично удостоверившись, что молодой человек устроен и уже получает свою капельницу, поспешил присоединиться к доктору Мелману, начавшему утренний обход.
Комментарий к Глава 2. Неприятный пациент
1 Сальпетриер - Больница Сальпетрие́р или Питье́-Сальпетрие́р (фр. hôpital de la Salpêtrière, Pitié-Salpêtrière) — французская старинная больница в Париже, в 13-м городском округе; ныне университетский больничный комплекс, занимающий обширную территорию. Своё название больница унаследовала от пороховой фабрики, на месте которой была выстроена, прозывавшейся «сальпетриер» — «склад селитры».
2 Аушвиц, Дахау - названия нацистских концлагерей, где над узниками проводились многочисленные бесчеловечные эксперименты
========== Глава 3. Медицинский эксперимент ==========
Шесть дней спустя, когда на стол доктора медсестра положила свежие анализы крови и мочи виконта, Шаффхаузен распорядился прекратить детоксикацию. Молодой организм восстановился в пределах нормы. Теперь настала пора нанести Эрнесту первый врачебный визит не в рамках общего обхода, а с целью установить терапевтический контакт.
Войдя в палату, доктор оценил произошедшие перемены: юноша уже был не так смертельно-бледен, и выглядел скорее сильно уставшим, чем сонным или больным, а в глазах у него появился намек на блеск, ранее отсутствовавший — то был хороший признак.
Шаффхаузен прошел к изножью кровати и поздоровался с молодым человеком:
— Доброе утро, месье. Я вижу, ваше состояние поменялось по сравнению с тем, каким оно было шесть дней назад. Как вы себя чувствуете?
— Утро добрым не бывает, доктор, — отозвался Эрнест. — Но похвально, что вы в этом своем доме скорби держитесь таким
