Донна Исаис требует священного питья, свежей и теплой крови, иначе она не даст сил, не поможет довести задуманное до конца. Она все получит, лунная госпожа, получит свою жертву, но позже, немного позже. Донна Исаис не против подождать, у нее много терпения, она любит красивых мужчин, возложенных мертвыми на ее алтарь, но никогда не запрещает играть с ними, еще живыми.
У Густава встает член. Головка болезненно трется о белье, пачкая его обильной смазкой, мошонка набухает и тяжелеет, как будто под кожу вшили свинец, низ живота сводит спазмом, а в груди и горле разливается жжение… это душа, запертая в клетке, мучительно страждет, не в силах противостоять зову околдованной плоти, и требует лекарства, единственного лекарства, способного унять этот гнусный зуд. Да, демон силен, демон опасен, но и его можно усмирить, подчинить, бросить себе под ноги. Заставить молить о пощаде, выть от страха.
Райх выбрасывает вперед руку, сильно и жестко хватает Эрнеста за волосы, другой рукой сдавливает вздрагивающее горло, и душит, душит, не обращая внимания на сопротивление, на хрип и судорожные толчки, он чувствует только пульсацию крови в напряженном члене… Он поет, он молится, неистовствуя в священном гневе, и продолжает сжимать шею демона, избравшего своим временным домом тело виконта де Сен-Бриза. Только когда демон слабеет, и тело обвисает, сломленное в смертельных объятиях, Густав высвобождает член, горячий, мокрый, твердый, как рукоять флоггера, и хлещет Эрнеста по лицу, по дьявольски-соблазнительным губам, хлещет снова и снова, пачкая своими жидкостями, не давая ни пощады в унижении, ни передышки в боли…
… — Я думаю, вот так достаточно, месье Райх. Огонь хорошо разгорелся, но жарко не будет.
Эрнест отряхнул руки, отложил кочергу, которой поправлял растопку, обернулся и удивленно моргнул — на секунду ему почудилось, что в кресле вместо благообразного «каноника» сидит кто-то вроде Папы шутов, горбатый ярмарочный уродец с хищным и жестоким лицом… но нет: то был месье Райх, с приятной милой улыбкой, совсем ненавязчивой, очень довольный тем, как его гость справился с разведением огня.
— Да-да, в самый раз. Вы чудесно договорились с моим камином, а ведь он у меня с характером… не всегда бывает послушен. Должно быть, огонь — это ваша стихия, Эрнест, а? Вам не прислуживают саламандры (10)?
— Саламандры… нет. Хотя, должен признать, что я немного джинн. Создан из чистого бездымного пламени и повинуюсь царю Соломону.
— О-о, как поэтично… Знаю, что вы интересуетесь Ближним Востоком, видел альбом с вашими иллюстрациями к арабским сказкам, и, похоже, это увлечение не прошло для вас бесследно.
— Вы правы. Еще как не прошло.
Райх развел руками и поднялся с кресла:
— Тогда, с вашего позволения, я добавлю к глювайну не обычное печенье, а восточные сладости. Теперь, когда вы потрудились для меня, я потружусь для вас. Сварю такое питье и угощу вас таким щербетом и лукумом, что вы их никогда не забудете, до самой смерти.
Эрнест стал отвечать с обычной любезностью, но Райх только делал вид, что слушает. Ему предстояло принять последнее решение, очень важное, которое определит образ дальнейших действий: использовать ли сразу яд или пойти менее надежным, но более безопасным путем — начать с наркотического снотворного, а после применить инъекцию? Глювайн по-особому рецепту, с щедрой смесью пряностей, в любом случае замаскирует вкус, но вариант со снотворным позволит сделать процесс постепенным, а значит, более управляемым.
Помощники были наготове и ждали сигнала, но большую часть работы Райх собирался проделать собственноручно. Донна Исаис уже проявляла признаки нетерпения.
Настало время приступать...
Комментарий к Глава 13. Когда просыпаются химеры1. Философ и Бафомет – две наиболее известные химеры Нотр-Дама, считается, что их прообразами были две несохранившиеся средневековые скульптуры, изображавшие демонов и символизировавшие тамплиеров.
2. Разрешение больному выходить (лат)
3. “Модус” – частная картинная галерея, расположенная на пляс де Вож в квартале Марэ. Специализируется на современном искусстве.
4. Колледж Станисласа- одно из самых престижных частных учебных заведений Парижа. Расположен в квартале Монпарнас.
5. Известнейший французский баснописец.
6. Донна Исаис – “невидимая подруга Райха”, темная богиня, одно из жестоких воплощений Исиды, Гекаты и т.п. Подробнее см. Майринк, “Ангел Западного окна”.
7. Мать – внутреннее обозначение “Опус Деи”, используется членами организации между собой. Отец – основатель ордена, Хосе Эскрива.
8. Сислей, Грез, Ватто – французские художники 18-19 века, Сислей импрессионист, Грез и Ватто писали жанровые картины.
9. Майолика – особый вид керамики, Валлорис – город на юге Франции, известный керамическими изделиями, сюда в 70-х годах переселились Пикассо и Жан Марэ.
10. Саламандры в мифологии – существа, способные жить в огне.
И немного визуализаций:
Нотр-Дам:
https://d.radikal.ru/d02/1807/61/c3d1e5ee5327.jpg
“Каноник” Райх:
https://d.radikal.ru/d05/1807/0a/a6ef763b7397.jpg
Химеры:
https://b.radikal.ru/b32/1807/5f/979d02765d13.jpg
Эрнест в арт-стилистике:
https://a.radikal.ru/a12/1807/3b/36a0c242df4d.jpg
====== Глава 14. Неотвеченный звонок ======
О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью.
Моя, моя любовь не знает сна,
На страже мы стоим с моей любовью
В.Шекспир, сонет 61
Я сплю, а сердце мое бодрствует;
вот, голос моего возлюбленного, который стучится
Песнь Песней
Стрелки часов показывали шесть вечера, когда Соломон Кадош переступил порог клиники «Сан-Вивиан», и добежали почти до половины десятого, когда он наконец-то смог зажечь сигарету, налить себе стакан воды и вынырнуть из-под вороха неотложных дел и документов, накопившихся за четыре дня отсутствия.
В целом все было совсем неплохо, даже лучше ожидаемого. Фон Витц и доктор Мелман на удивление легко нашли общий язык на профессиональном поле и составили замечательную команду. Они разгребли и раскидали всю административную текучку, касавшуюся внутренних задач клиники по лечению и реабилитации пациентов, деятельно пообщались с персоналом, выяснив, кто из специалистов готов к переменам, а кому требуется время, чтобы соотнести свою квалификацию с новыми требованиями, и более плавно включиться в измененную схему работы и оплаты. Необходимые отчеты в разного рода ведомства были составлены, контракты подготовлены для проверки юристами, штатное расписание утверждено — иными словами, тот же механизм, что на протяжении многих лет исправно работал в швейцарской клинике Витца, потихоньку начал приводить в движение шестеренки в клинике Шаффхаузена, которой вскоре предстояло официально стать клиникой Кадоша. И, кроме того, на правах обособленного подразделения влиться в разветвленную структуру госпиталя Ротшильда… но «ротшильдовская» тема хранилась в строгой тайне, поскольку этот джокер планировалось предъявить заинтересованным лицам на расширенной встрече по медиации, и никак не раньше.
Несмотря на сердечные дела, поглотившие львиную долю времени, внимания и душевных сил
